Сюрприз для лучшего любовника - Мишель Дуглас

– Если мой отец украл те деньги, почему Мюллер не заявил на него в полицию?

– Он сказал, что любил вашего отца.

Флинн презрительно фыркнул.

– У меня есть еще один вопрос.

– Всего один? – пробурчал он, снова опускаясь в кресло.

– Когда ваша бывшая жена Анжела вас предала, вы сделали так, чтобы она за это заплатила?

Он еле заметно покачал головой.

– Почему вы ей не отомстили? Чем, по-вашему, эта ситуация отличается от ситуации с господином Мюллером?

Флинн подался вперед, и черты его лица исказились.

– Он убил моего отца.

– Нет, Флинн, он этого не делал. Ваш отец совершил самоубийство.

– Его до этого довел Мюллер.

– Может, да, может, нет. Неужели вы действительно хотите совершить поступок, о котором, возможно, будете жалеть всю оставшуюся жизнь?

– Вы, кажется, сказали, что вы на моей стороне. – Его губы искривились в циничной усмешке. – Или мне нужно больше вам платить за вашу преданность?

Эдди это проигнорировала. На самом деле он так не думал, а просто хотел ее позлить.

– Знаете, что я думаю?

– Мне не терпится это услышать, – пробурчал Флинн.

– Ваша ненависть к Мюллеру послужила вам стимулом для того, чтобы преуспеть. Достичь того положения, в котором сможете заставить его заплатить. Но вы уверены, что злитесь именно на него?

Он снова вскочил с кресла. Его глаза засверкали, пальцы сжались в кулаки, и Эдди едва удержалась от того, чтобы не вжаться в спинку дивана.

– Я представлю вам необходимые доказательства. Мой отец не был вором!

– Мне не нужны доказательства. Они нужны вам, Флинн. То, что вы пережили в двенадцать лет, было ужасно, но вам следует помнить о том, что вам больше не двенадцать. Что никто не в силах поставить вас в уязвимое положение, в котором вы оказались тогда.

Флинн смотрел на нее так, словно не знал, что сказать.

Она тяжело сглотнула и поднялась:

– Вы бы хотели, чтобы я сейчас ушла?

– Думаю, так было бы лучше.

Взяв свой портфель, Эдди удалилась к себе в номер, упала на кровать и расплакалась.

Раздался стук в дверь. Флинн сразу понял, что это Эдди. Она два дня подряд приходила к нему ровно в девять утра, но оба раза он говорил ей, что она может устроить себе выходной.

Сегодняшний день не станет исключением.

– Войдите.

– Доброе утро, – произнесла Эдди, входя в номер. На ней был темно-синий деловой костюм, в руках она держала кофейник. – Ваш вчерашний день прошел хорошо?

– Да, – солгал Флинн и, напрягшись, стал ждать, когда она его спросит о том, нашел ли он доказательства вины Мюллера.

К своему огромному сожалению, он их пока не нашел.

Эдди молчала. Тогда он сам задал ей вопрос:

– А вы как провели вчерашний день? Куда-нибудь ходили?

– В картинные галереи. Я провела там много времени, – улыбнулась она. – Я люблю искусство, но плохо в нем разбираюсь, поэтому заказала себе через Интернет несколько книг. Они будут ждать меня дома, когда я вернусь. Еще я прокатилась на трамвае и попробовала наконец торт «Шварцвальд». Это шоколадный бисквитный торт с вишней.

Лучше бы он гулял вместе с ней по городу, чем искал в газетах и Интернете негативную информацию о Мюллере.

– Что мне нужно сегодня сделать? Напечатать какие-нибудь письма или, может, организовать встречу?

– Ничего не надо, спасибо. На время рождественских каникул деловая активность затихает. Сходите куда-нибудь и проведите весело время.

А он тем временем продолжит искать доказательства причастности Мюллера к чему-либо незаконному.

Он нахмурился, но Эдди этого не заметила. Ее внимание было приковано к чему-то в окне у нее за спиной.

– Снег! – воскликнула она, подбежав к окну. – Флинн, вы только посмотрите! Я никогда раньше не видела снега.

Повернувшись, она выбежала из номера. Флинн последовал за ней.

– Эдди! Подождите! Возьмите пальто, иначе замерзнете.

Но она уже спускалась по лестнице.

Выругавшись, он сходил за своим пальто, затем за ее свингкотом и шарфом, после чего направился вниз.

Когда он вышел на улицу, Эдди повернулась. Ее лицо светилось от восторга, и его плохое настроение вмиг улетучилось.

– Черт побери, Эдди, вы хотите простудиться?

Подойдя к ней, он обмотал ее шею шарфом. Их взгляды на мгновение встретились, и низ его живота пронзила знакомая боль. Другая, менее привычная боль появилась у него в груди.

Мягкие пушистые хлопья снега ложились ей на волосы. Не подумав, Флинн смахнул их рукой. Эдди тряхнула головой и прервала визуальный контакт. Тогда он раскрыл ее пальто, она просунула руки в рукава и отошла на несколько шагов.

К его удивлению, ни та ни другая боль никуда не исчезла.

– Полагаю, снег не является для вас чем-то диковинным, – сказала Эдди.

– Я видел его и раньше. В Америке, в штате Монтана, – ответил Флинн с притворным энтузиазмом. – Но я никогда не видел снега, стоя у старинных ворот средневекового европейского города.

За эти слова он был вознагражден очаровательной улыбкой.

– Снег – это здорово, правда?

Флинн кивнул и нахмурился.

Почему он отгораживается от простых удовольствий вроде этого? Что в них плохого? Когда в последний раз он брал отпуск? Вся его жизнь вращается вокруг работы.

Работы и мести.

– Я вам правда сегодня не нужна?

Флинн покачал головой, и она побежала назад в отель. Он остался на месте и заметил, как белоснежное покрывало превращает город в сказочный.

Через пару минут вернулась Эдди. На плече у нее висела сумочка.

– Я собираюсь посидеть в маленьком кафе на Мариенплац, – сказала она. – Не хотите составить мне компанию?

Ему следовало отказаться.

– Хочу.

– Вы ведете себя странно, Флинн.

– В смысле?

– Наденьте пальто, а то замерзнете.

Обнаружив, что все еще держит в руках свое пальто, Флинн надел его, и они направились в сторону Мариенплац.

После этого они не разговаривали до того момента, пока не вошли в кафе и не сели за столик у окна.

– Отсюда будет хорошо видно глокеншпиль, когда начнется представление.

Флинн посмотрел на часы:

– Это произойдет только через полтора часа.

– Не знаю, как вы, а я не могу придумать себе лучшее занятие на ближайшие девяносто минут, – улыбнулась Эдди. – Вы только посмотрите, какой красивой стала площадь!

Эдди права. Он откинулся на спинку стула и начал расслабляться.

Они болтали о том о сем за кофе с пирожными. Эдди рассказала ему о картинах, которые видела вчера, а Флинн ей о своем путешествии в Монтану. Она слушала его с задумчивым видом, а затем неожиданно произнесла:

– Пожалуйста, не обижайтесь, но я поняла, что не хочу быть ни личной помощницей, ни секретарем.