Вас любит Президент - Владимир Романовский

Винс некоторое время молчал, раздумывая, а затем отдал револьвер Гвен. Та демонстративно проверила барабан – все ли патроны на месте. Сунула револьвер в ящик. Это она сделала для того, чтобы Лерой понял, что пистолет у нее – легально, и ей все равно, кто его видит. Лерой спрятал бляху. Винс поднялся и присоединился к Лерою, который придержал ему входную дверь. Как только Винс вышел, Лерой захлопнул дверь и щелкнул замком. И встал перед Гвен, глядя ей в глаза. Зазвонил звонок. Лерой распахнул дверь и поднял пистолет, целясь Винсу в переносицу.

– Слушай, тигра, – сказал он. – То, что мне нужно сказать мисс Форрестер, и то, что она мне ответит, тебя совершенно не касается. Понял? Не твое собачье дело. Просто стой там, на лестнице, и следи, чтобы никто не пытался нам тут мешать, вот и все. Будь хорошим мальчиком, а то ведь вгоню пару пуль тебе в морду в целях самозащиты. И не уходи никуда, не шляйся попусту. Если после моего разговора с мисс Форрестер я не найду тебя на площадке, я доберусь до тебя, где бы ты ни был и сдвину тебе коленную чашечку. Представь себе звук рвущихся сухожилий. Представил? Вот и хорошо.

Он снова захлопнул и запер дверь. Гвен уставилась на него, лишившись дара речи. С пистолетом в одной руке, он схватил другой стул и сел на него верхом. Она отодвинулась от него вместе со своим стулом.

– Так лучше, всем, – сказал он. – Поверьте. Наконец-то мы можем перейти к важным вещам. – Он почему-то показал на кофейную чашку Винса пистолетом. – Некоторые мои вопросы могут показаться вам не относящимися к делу. Их невероятную важность вы поймете позже. Или не поймете. Это совершенно не важно. Существует некая романтическая связь между вами и безутешным мужем вашей покойной сестры. Не знаю точно, какая именно. В каких вы отношениях с Винсом?

– Что?

– Вы слышали. Отвечайте.

– Это что, часть … э … – она запнулась и замолчала.

Он сверлил ее глазами.

– Я уже сказал, что мои вопросы могут показаться вам не имеющими отношения к делу, – заметил он раздраженно. – Уверяю вас, правдивый ответ в данном случае очень важен.

Он положил пистолет на стол.

Гвен наконец взяла себя в руки. Это неслыханно! О методах работы следователей она ничего не знала, но было совершенно очевидно, что поведение Лероя никаким методам не соответствует.

– Не вижу, почему я должна это терпеть, – сказала она.

Внезапно он вскочил, схватил пистолет и направил его на кого-то за ее спиной.

– Брось оружие, – сказал он.

Гвен соскользнула со стула боком и круто обернулась, присев.

– Никого, – сказал Лерой. – Мне показалось, что там кто-то есть.

– Вы сумасшедший! – крикнула она.

Он обошел стол и встал над ней. Злоба в его глазах была такая явная и естественная, что у Гвен задрожали руки.

– Не подходите! – сказала она, опускаясь на пол и отползая, спиной вперед, от него.

– Просто выполняю свои обязанности, – сказал он. – Ответьте же на вопрос. Вы с ним спите или нет? – Гвен молчала, глядя на него снизу. – Я постараюсь сделать так, чтобы вас лично ни в чем не обвинили, – объяснил он. – Встаньте. Встаньте, говорят вам. Никто тебя не обидит, шлюха тупая низкорослая! Если вы любовники, то, видишь ли, есть люди, которые могут неправильно интерпретировать отсутствие незнакомых отпечатков или ДНК на месте преступления – в то время как твои дурацкие отпечатки там везде. Как часто ты навещала сестру? А? Я почти никогда не начинаю сразу с ревности, но если ревность – единственный возможный мотив, что ж прикажете делать! – Двусмысленность этого замечания прошла мимо сознания Гвен. Она молчала. Какое-то время они смотрели друг на друга. – Прошу прощения. Вспылил. Ваше содействие необходимо, – сказал Лерой мягким тоном. – Я могу предполагать, но и мне, и присяжным нужны конкретные слова из ваших уст. – Он снова заговорил зло и жестко: – Вы и пугилист – любовники? Да или нет? – он оперся на стол.

Гвен поднялась на ноги и осторожно выпрямилась, держась одной рукой за стол. Вдохнула носом.

– Нет, – сказала она мрачно.

– Тем не менее, он провел здесь ночь, – сказал Лерой. – На диване спал? Не важно. Есть ли у вас опыт, мисс Форрестер, портить сопернице жизнь?

– Что? Зачем? Что вы плетете!

– Не в данном случае, а вообще? Подумайте. Вспомните школьные года.

– Школьные года!

– Вы не готовы ответить на этот вопрос. Хорошо, вернемся в настоящее. Вы часто делитесь своими секретами с женщиной по имени Гейл Камински?

– Гейл!

– Да. Гейл.

Гвен яростно думала, в то же время паникуя. Шлюхой ее никто не называл со времен университета. Нет, она не помнила, чтобы когда-либо была полностью откровенна с Гейл. Правда, были случаи, когда обе были пьяны … Нет. Не сходится. Что этот хам себе позволяет! Пьяная или трезвая, Гвен знала себя, знала что она умеет держать себя в руках, и тайны ее всегда оставались только ее тайнами.

– Я не посвящаю Гейл в мои тайны, – сказала она.

– Странно, – заметил Лерой. – Простите, я кажется употребил слово «шлюха». Вас, наверное, никто так не называл с университетских лет. Когда мы взволнованы, мы говорим странные вещи! Грустно. – Он подошел к аквариуму в углу. Понаблюдав за движениями рыб, он вдруг запустил руку внутрь аквариума.

– Странные? Эй, оставьте мой аквариум в покое! Откуда вам известно про Гейл? А? – Ответа не было. – Я спрашиваю, – настаивала Гвен, говоря в спину Лерою, – что значит – странные?

– Когда-нибудь я вам расскажу. Не важно. Но все равно, вещи странные. Как эти вот рыбы.

– Я ни с кем не откровенничаю, это не в моих привычках. И с чего вы взяли, что, если бы мне понадобилось откровенничать, я для этой цели выбрала бы лонгайлендскую бабу, которая живет сплетнями! А? Алё! Детектив, я не поняла ни слова из того, что вы сказали.

Лерой скорчил рыбам рожу, чтобы посмотреть, как они среагируют. Рыбы не среагировали. Это его обидело. Он повернулся к Гвен.

– Ебаные тупые рыбы, – сказал он. – Что ж, одно ясно. Секретами вы с ней делитесь. В двенадцатом классе школы вы не были популярны среди учеников, и был там мальчик, который вам нравился, и он виделся с вашей подругой, и вы довели подругу до … – Лерой помолчал. – До самоубийства.

– Неправда! Это не имело отношения … О, черт…

Классический примитивный следовательский трюк сработал. Гвен покраснела. Лерой вернулся к столу и снова сел верхом на стул, не глядя на Гвен. Взяв со стола салфетку, он вытер ею руку и бросил салфетку на пол. Его подвижность кого угодно могла бы выбить из колеи.

– Сядьте, Мисс Форрестер, – сказал он. Взяв кофейник, он добавил кофе в чашку Винса и пригубил. – Гейл Камински знакома с немалой частью вашего прошлого. Она фантастически глупа и вульгарна, но у нее прекрасная память. Она помнит все, что вы ей рассказали о ваших университетских годах, вашей расстроившейся помолвке, и так далее. Чего она не знает – она не знает, что ваше чувство вины сильнее вас самой. Она не знает о ночных кошмарах, об ужасах утренних часов, о полуденных уколах совести, и о бушующих волнах сожалений за час до полуночи.