Римские папы. Люди в белом: от Пия IX до наших дней - Максим Михайлович Ткаченко

Напротив, она привела к негативным последствиям. Большевикам не очень-то хотелось налаживать какие-либо контакты со священнослужителем, отчего все приходящие от них письма больше напоминали отписки. Зато польские власти связи Ратти с Россией совсем не оценили и стали требовать его высылки из страны. Все попытки иерарха показать себя искренним другом Польши не увенчались успехом, и в конечном итоге Святой Престол отозвал епископа обратно в Ватикан.

Возвращение иерарха отнюдь не воспринималось как позор. Папа Бенедикт считал, что нунций потрудился весьма неплохо и сделал все, что в его силах. Через некоторое время понтифик назначил трех новых кардиналов. В их числе был и Амброджо. Возложив кардинальские биретты на голову каждого из них, папа пророчески пошутил, что сейчас все трое носят красные шапки, но у одного из них она однажды станет белой. Позднее так и произошло. А пока новоназначенный кардинал получил очередное повышение. На этот раз ему предстояло возглавить самую крупную епархию Италии – Миланскую.

На новом посту иерарх пробудет совсем недолго и не успеет предпринять сколько-нибудь значимых шагов. Всего через полтора года после назначения Акилле Ратти папа Бенедикт скончался, а кардинал прибыл в числе прочих в Сикстинскую капеллу на конклав и уже не вернулся обратно в Милан.

Кардинал Пьетро Гаспарри

Избрание архиепископа Милана на папский престол стало не только результатом компромисса после долгих переговоров, но и попыткой повлиять на внутренние дела в курии. Не будет преувеличением назвать такое решение и подковерной интригой.

К моменту проведения очередного конклава пост государственного секретаря занимал кардинал Пьетро Гаспарри. Утром пятого дня иерарх, разделявший позицию умеренной либерализации, подошел к Акилле Ратти и сообщил, что всех своих сторонников он призвал отдать голоса в пользу архиепископа Милана. Для Амброджо, считавшего всю жизнь, что библиотека – это предел его мечтаний, данное известие стало настоящим шоком. На этом новости не закончились. Как оказалось, сторонники Гаспарри на самом деле совсем ими не являлись. Напротив, иерарх чем-то успел досадить большинству из умеренного крыла. Кардиналы снова пришли к архиепископу Миланскому и сообщили, что будут голосовать за него, но просят не продлевать полномочия государственного секретаря после своего восшествия на престол. На этот раз Акилле Ратти совсем растерялся. Последний год его интересовали только два вопроса: как максимально деликатно убрать с должности тогдашнего префекта Амброзианской библиотеки в Милане, чтобы тот не обиделся, и возможно ли управлять архивом самому, будучи кардиналом. Ни о каком папстве иерарх и не помышлял. А уж когда кардиналы выборщики начали склонять Амброджо к принятию на себя верховной власти и с порога предлагать сомнительные махинации, то он совершенно перестал понимать, что происходит.

К государственному секретарю архиепископ Милана никаких претензий не имел и вообще не считал нужным начинать понтификат с каких-либо перестановок. «Ваши преосвященства. Я надеюсь и молюсь, что среди столь достойных кардиналов Бог усмотрит себе кого-то другого, но если выберут меня, то я действительно назначу кардинала Гаспарри своим секретарем», – спокойно сказал Ратти.

Обдумав слова иерарха, кардиналы все же пришли к выводу, что кандидатура столь образованного и не замешанного ни в каких интригах человека будет самой наилучшей, и в конечном итоге проголосовали за него. Конклав и без того изрядно затянулся.

На вопрос, согласен ли он принять каноническое избрание, Амброджо Дамиано Акилле Ратти никак не мог ответить и молча смотрел в одну точку долгих две минуты. В итоге, собравшись с духом, кардинал произнес: «Несмотря на мое недостоинство, которое я глубочайшим образом осознаю, я принимаю ваш выбор». И под аплодисменты преосвященных избирателей удалился в комнату плача.

Глава 23

Железная дисциплина

Знает ли человек самого себя? Может ли с уверенностью сказать, как поступит в той или иной ситуации? Способны ли люди здраво оценивать свой характер? Все это риторические вопросы, не имеющие однозначного ответа. В тот момент, когда кажется, будто бы ситуация полностью под контролем, своенравная госпожа жизнь может так подтасовать обстоятельства, что человек не узнает в них самого себя.

Такое случается нередко и со многими. В частности, подобная занятная перемена произошла и с Пием XI, который еще некоторое время назад даже и помыслить не мог о своем избрании. Став папой, он проникся величием своего сана и резко переменился практически на глазах. Восстановить папскую область он, конечно, уже не рассчитывал, что стало понятно уже в момент его появления на балконе собора. Но память о папах-монархах и вера в доктрину, провозглашающую римского епископа наместником Христа, очевидным образом повлияли на сознание Акилле Ратти.

Будучи епископом и кардиналом, он отличался вполне общительным и дружелюбным характером, ходил в походы и всегда открыто принимал людей. Взойдя на престол, понтифик переломил свою натуру ради высоты обретенного положения, как он себе его представлял. Папа не имеет личной жизни. Она подчинена замысловатым требованиям протокола. Пия XI это, впрочем, нисколько не тяготило. Порядок он ценил и ставил во главу угла. Став весьма жестким и требовательным, Акилле Ратти очень скоро добился, что перед ним трепетали. Что никак не отменяло его умения признавать собственные ошибки и всегда извиняться перед нижестоящими, если он сознавал себя неправым. Показателен случай, который произошел между папой и доном Ронкалли, служившим в то время нунцием в Болгарии. Узнав о том, что был допущен дипломатический просчет, Пий XI заставил священнослужителя встать на колени и стоять так почти целый час. Когда же выяснилось, что неудача во многом связана со внешними обстоятельствами, папа извинился перед Ронкалли и предложил дружбу.

Папа римский Пий XI в 1930 году

Понтифика можно по праву назвать одним из самых строгих в новой истории. У святого отца было собственное представление о стандартах папского поведения, которое часто отличалось от протокольного.

Он никогда и ни при каких условиях не говорил по телефону, считая это ниже своего достоинства и общаясь только вживую при соблюдении всех процедур, вплоть до целования туфли понтифика. Телефонные разговоры, во время которых никак нельзя соблюсти весь пышный церемониал, казались папе чем-то вульгарным. К совместным фото Пий XI тоже относился крайне негативно. Их просто не существует. Отдельных портретов его святейшества, на которых он демонстративно позирует, сохранилось довольно много. В то время как коллективных фотографий нет ни одной. На все просьбы сделать памятный снимок даже с самыми именитыми гостями неизменно поступал отказ. Таким своеобразным поведением папа пытался показать, что, несмотря на все исторические процессы, он был и остается