Журнал «Вокруг Света» №05 за 1980 год - Вокруг Света

Беру в руки тонкую грушевидную дощечку — деку и простукиваю костяшкой пальца. Отлично просушенная, обожженная, она звенит сухо, резко, как планка ксилофона. Толщина деки не превышает трех миллиметров. Хорошо просматриваются тонкие прямые волокна, направленные вдоль струн. Казалось бы, ничего особенного в ней нет. А между тем именно дека «задает тон» инструменту. Сделаешь чересчур толстую деку — звук будет продолжительный, но не сильный; изготовишь слишком тонкую — звук окажется сильный, но не продолжительный. А сколько еще разных «мелочей» могут повлиять на качество звучания?! Говорят, секрет до сих пор не превзойденного «итальянского тембра» знаменитых скрипок Страдивари заключается в деке. Деку мастер всегда изготовляет с особой тщательностью.

— Дед мой презирал тех людей, которые, не успев как следует сделать дутар, спешат продать его на базаре, — сказал Шамс Умаралиев. — У такого инструмента зачастую неровные бока, он светлый, сырой, пахнущий свежей, невыдержанной древесиной. Как будто мастер стремился сохранить в нем не чистоту звучания самого дерева, а чистоту его запаха. Хороший мастер, сделав из «звучащего дерева» инструмент, игрою на нем пробуждает его звуки. Плохой мастер своим несовершенным инструментом только глушит их...

Раньше искусные мастера свои знания держали обычно в тайне. На фабрике все, конечно, по-другому. Было бы у ученика желание... Пока ученик Шамса Умаралиева делает только то, с чего начинал сам усто: сверлит в крышке отверстия для голосников, зачищает дутар рашпилем и наждачной бумагой, режет пластинки полистирола на инкрустацию, вырезает колки. Умаралиев внимательно присматривается к работе своего ученика, поправляет его. И по тому, как тот относится к делу, он может определить, какой из него получится мастер — хороший или плохой.

Изготовив дутар, мастер обычно настраивает его, чуть подкрутив колки, и пробует звук. Он хочет услышать голос своего инструмента, узнать, какой у него тембр. И конечно, думает о том, кто станет его обладателем. Возьмут ли его женские руки? Издавна восточные женщины любили этот инструмент... Окажется ли он в руках сладкоречивого певца-сказителя, умеющего силой своего искусства перенести слушателя в седую старину? А может, им завладеет проворный, веселый, как Ходжа Насреддин, сазандар, способный развеселить целый базар? Помните, как сказал Бабур:

О чем дутар звенит, о чем поет певец? Пойми:

Они сулят блаженство тем, кто сбросил груз забот.

В. Саяпин

Наследство нежалящей пчелы

Индейцы, жившие на территории Колумбии еще до века, прекрасно владели технологией изготовления золотых украшений. К этому выводу приводит анализ сохранившихся 26 тысяч произведений искусства, находящихся в Музее золота — Мусео-дель-Оро — в Боготе. Самые ранние археологические свидетельства металлообработки относятся к последним векам прошлой эры. Ремесло зародилось в нижнем течении реки Каука в начале нашей эры и просуществовало вплоть до испанского нашествия в начале XVI века. Наиболее искусными приемами металлообработки владели мастера из Тайроны, Сину, Муиски и Нариньо, где самые древние предметы датируются V веком новой эры.

Златообработка процветала в индейских общинах, пришедших к достаточно высокому уровню культурного развития. Сами же земледельцы изготовляли ткани и сосуды, но уже появились ремесленники, в особенности ювелиры, резчики по камню, вышивальщики... Златокузнецы при этом имели высокий статус.

В некоторых районах существовали целые поселения, среди жителей которых было много ювелиров. Они не только производили изделия для собственной общины, но и для торговли с соседями. В районе Сину, например, делали тысячи предметов, в основном филигранные серьги, на своего рода мануфактурах, когда изготовление разбивается на отдельные процессы; причем каждая стадия обработки осуществлялась разными ремесленниками. Неквалифицированную работу выполняли подмастерья. Были и странствующие златокузнецы: славились, например, мастера из области Муиска в Гуатавита, которые, переходя с места на место, демонстрировали свое умение.

Районы золотодобычи стали и центрами металлообработки. В до-испанской Колумбии Буритика — наиболее важный такой центр — стал перекрестком бесчисленных торговых путей, идущих через Центральную Америку, Венесуэлу, Эквадор. Обычно продавцы золотого песка хранили его в стержнях птичьих перьев. Стержень определенной длины служил единицей обмена. Кое-где разновеском был кусочек меди и олова, для мелких сделок употреблялись бобы какао.

Добыча, а также обработка золота стали отдельными видами производства. В одних местах индейцы преимущественно извлекали и подвергали первичной обработке сырое золото, в других — златокузнецы обменивали свои изделия на сырье.

Буритика в гористой части Антьокии сложилась из группы поселений, обитатели которых занимались добычей золота. Некоторые месторождения были в частном владении, и тогда вожди заставляли своих подданных трудиться в шахтах вроде как по оброку; в наиважнейших центрах добычи работали рабы, захваченные в межплеменных войнах. Большей частью индейцы добывали рассыпное золото, рыхля гравий на дне и на берегах рек палкой с обожженным для прочности концом. Потом породу просеивали, пересыпали, чтобы отобрать золотосодержащий остаток, и в итоге промывали на деревянном лотке. Для такого вида разработок предпочитали сухой сезон. В 1513 году конкистадор Васко Нуньес де Бальбоа писал:

«Они ждали, пока вода поднимется... а когда паводок схлынет и реки станут вновь сухими, объявится золото, вымытое из берегов и принесенное с гор в крупных самородках».

В Дождливые сезоны старатели добывали, если верить описанию Мартина Фернандеса де Энсизо, золото из реки... сетями:

«А в паводок они растягивают сеть поперек сечения, и поднявшаяся вода несет самородки в куриное яйцо, что и застревают в ячеях...»

Индейцы разрабатывали и наносные террасы, отводя воду по каналам, чтобы она разлилась по берегу, на который и оседало золото.

На северо-западе Антьокии найдены остатки разработок кварцевых жил с уже выбранным золотом. Здесь индейцы каменными орудиями рыли очень узкие шурфы, меньше метра в диаметре, ведущие к кварцевой жиле иной раз под углом 30—40 градусов. Порой шурфы тянулись метров на двадцать, причем ни подземных галерей, ни колодцев, по всей видимости, не строили. Перед тем как подступиться к жильному золоту, подготавливали территорию так, как описал Нуньес де Бальбоа:

«В других местах ждали, пока высохнут растения на холмах, и поджигали их. Тогда открывался доступ к наилучшим золотоносным участкам, где металл попадался в крупных самородках».

Руду дробили в каменных мельницах и извлекали золото. Есть свидетельства, что в некоторых местах жильное золото плавили, чтобы отделить чистый металл от сопутствующих примесей. Индейцы располагали и методами и оборудованием, чтобы делать это непосредственно у места добычи. В Буритика найдены небольшие плавильни, горны и тигли, а также, по свидетельству Педро Сиесы де Леона, «римские весы и разновески для взвешивания металла».

Чтобы достичь нужной для плавки температуры, тягу создавали через воздуходувные трубки, которые сужались к выходному концу.

После плавки на дне тигля оставался диск-пуговица диаметром в среднем 1,28 сантиметра. С одной стороны диски — их называли техуэло — были гладкие, на другой стороне отпечатывалась грубая поверхность керамического тигля. Разнообразие размеров, формы дисков, содержания золота показывают, что на этой стадии процесса не существовало строгого «контроля за качеством».

Наносное и жильное золото содержало разное количество примесей, что влияло на «поведение» золота при выплавке. Определенное количество примесей приводило к выплавке «горького» золота, которое в отличие от «сладкого» не поддавалось дальнейшей обработке. Доиспанские индейцы скорее всего улучшали качество золота способом «томления металла»: золотую пыль нагревали до красноты с солью и глиной. Этим процессом пользовались на монетном дворе Санта-Фе-де-Богота с 1627 по 1838 год согласно всем индейским правилам. Золото, полученное таким способом, легко лить, ковать, гравировать.

Колумбийские ювелиры тех времен работали в основном с золотом и медью и очень редко — с серебром и платиной. Использование высококачественного золота, большей частью для кованых изделий, было характерно только для двух районов — Калима и Толима. Большей же частью использовали сплав золота и меди. Найдены также кованые и литые изделия из почти чистой меди.