Проповедь и проповедники - Мартин Ллойд-Джонс

Что касается практической подготовки служителей, то она, в соответствии с новыми взглядами, осуществляется следующим образом. Некоторые считают, что человек вряд ли может проповедовать рабочим, если у него нет определенного опыта работы на заводе. Они советуют всем проповедникам по окончании теоретической подготовки в учебном заведении идти работать на завод, скажем на полгода, чтобы понять взгляды и образ мышления рабочего человека, постичь его язык и манеру излагать свои мысли. В противном случае проповедовать рабочим они якобы просто не смогут.

Итак, мы в общих чертах рассмотрели данный подход и то, как он обычно себя проявляет. Что же сказать по этому поводу? В какой мере слушатели могут контролировать проповедника?

По моему мнению, современные взгляды на этот вопрос в корне ошибочны. И вот почему. Я разобью свой ответ на общие и более частные положения. Говоря в общем, эти взгляды неверны прежде всего потому, что они не выдерживают критики ни в теоретическом, ни в практическом плане. Психологическое понимание ситуации сторонниками такого подхода абсолютно ошибочно.

Позвольте мне объяснить это более подробно. Приведу один показательный, на мой взгляд, пример. Я никогда не забуду, как примерно двадцать семь лет назад в воскресенье утром я проповедовал в капелле Оксфордского университета. По окончании служения ко мне подошла жена ректора университета и сказала: «Знаете, ваша проповедь — самое замечательное, что я слышала в этой капелле». «Что вы имеете в виду?» — спросил я. «Понимаете, — ответила она, — из всех проповедников, которых я когда-либо слышала в этом зале, вы первый, кто обратился к нам как к грешникам. Все приезжающие сюда проповедники прилагают невероятные усилия, чтобы подготовить заумные научные проповеди, думая, что все мы большие интеллектуалы. Начнем с того, что бедняги сами зачастую демонстрируют не слишком высокий интеллект, но они изо всех сил пытаются произвести впечатление культурных и образованных людей. И в результате мы уходим абсолютно пустыми и равнодушными. Мы выслушиваем эти доклады, а наши души жаждут истины. Кажется, эти люди не понимают, что, хоть мы и живем в Оксфорде, мы все же грешники». Это было сказано очень мудрой женщиной, женой ректора университета.

Я вспоминаю одного проповедника, добропорядочного человека, который много лет трудился в церкви, расположенной в рабочем районе. Затем он был призван на служение в другой город и вскоре стал членом пресвитерии, в которой состоял и я. По прошествии какого-то времени я заметил, что этот человек начал сникать, и решил поговорить с ним. В разговоре он признался, что чувствует усталость и напряжение. Я спросил его: «В чем же дело? У тебя ведь есть опыт, и ты не один год успешно нес служение в другой церкви». «Видишь ли, — ответил он, — у меня теперь поместная церковь совсем иного типа. Я должен проповедовать людям, живущим в предместьях». Я понял, в чем заключалась проблема этого служителя. Его прихожане были квалифицированными специалистами и преуспевающими бизнесменами. Все они переехали жить в пригород, подальше от своих предприятий. И этот бедняга-проповедник старался готовить высокоинтеллектуальные проповеди, в которых, по его мнению, нуждались эти людям. На самом же деле, как мне было известно, они жаловались на сухость его проповедей. Им нужно было другое. Более того, я могу почти с уверенностью сказать, что это заблуждение в конце концов убило его. Он умер в сравнительно раннем возрасте. То, что делал этот человек, вовсе не соответствовало желаниям и нуждам людей.

Бытует и такое мнение, что современные люди не способны воспринимать проповеди, особенно длинные. Год назад во время своей болезни я получил несколько писем, одно из которых особенно мне дорого. Должен сказать, что мои взгляды на проповедование совершенно расходятся с современными стандартами. Я стремлюсь к тому, чтобы проповедь была продолжительной, около сорока пяти минут, и не трачу время на разные истории. Однако об этом письме я не могу не сказать. Для меня оно очень ценно. Его без ведома родителей написала двенадцатилетняя девочка. В письме говорилось, что они с братом молились о моем выздоровлении и надеялись, что я вскоре снова смогу вернуться за кафедру. Затем она объяснила причину написания письма, которая меня сильно порадовала. Вот ее слова: «Вы — единственный проповедник, которого мы можем понять». В соответствии с современными понятиями и теориями, мои проповеди нельзя назвать простыми: я много учу и, к тому же, слишком много рассуждаю и аргументирую. Я знаю, что некоторые люди никогда не приглашают своих новообращенных друзей послушать меня и не советуют тем, кто, кажется, готов принять Христа, приходить на мои проповеди. По их мнению, для них будет слишком сложно проследить за мыслью и т.п. Возможно, они правы — все это приходит со временем. Но вот маленькая девочка написала мне: «Вы — единственный проповедник, которого мы можем понять». И я уверен, что они действительно понимают!

Для большей убедительности скажу, что я часто имею дело с людьми, которые обратились к Господу, а затем продолжали возрастать в Церкви. Они подходили ко мне спустя некоторое время и рассказывали о себе. Чаще всего они говорили: «Слушая вас впервые, мы поняли далеко не все, о чем вы проповедовали». На вопрос, что побудило их прийти еще, я неоднократно получал такой ответ: «В самой атмосфере было нечто притягивающее и убеждающее в истинности ваших слов. Это заставляло нас приходить, и постепенно мы обнаружили, что неосознанно впитываем в себя истину. Она становилась для нас все дороже и дороже». Они не получали от проповеди так же много, как некоторые другие, но брали для себя нечто такое, что представляло для них огромную ценность. И они продолжали возрастать в своем познании до тех пор, пока не стали получать радость от всего служения, от всей проповеди. Такое случается очень часто. Разные по своему развитию люди способны под влиянием Духа Святого извлекать из проповеди то, что им нужно, что полезно для них. Вот почему можно проповедовать людям разного интеллектуального и культурного уровня. Все они могут получить пользу от проповеди.

Кроме того, эти современные взгляды полностью опровергаются вековой традицией. Мы не первые и не единственные люди на планете, но зачастую мы ведем себя так, как будто принадлежим к какой-то особенной, уникальной расе. Однако в этом мире всегда были различные классы людей. Вот что говорил по этому поводу Лютер: «Проповедник должен обладать умением учить необразованных людей просто, ясно и доступно, так как учительство более важно, нежели убеждение. Когда я читаю проповедь, я не обращаю внимания ни на докторов, ни на судей, которых у меня в собрании больше сорока. Мои глаза устремлены на слуг и детей. И если ученые люди не вполне довольны тем, что они слышат, что ж, дверь открыта». Вот, без сомнения, верный подход. Некоторые «доктора и судьи» могут подумать, что проповедник, стоящий за кафедрой, уделяет им недостаточно внимания. Но мудрый проповедник устремляет свой взор на «слуг и детей». Если образованный человек, слушая проповедь, не извлекает для себя ничего ценного, то этим он осуждает самого себя. Он мыслит не духовно и не способен принять духовную истину. Он так самоуверен и так кичится своими знаниями, что забыл о существовании души и сердца. И если он покинет собрание, то, увы, окажется проигравшим. Я имею в виду, конечно же, тот случай, когда проповедник действительно проповедует Слово Божье!

В подтверждение этой мысли позвольте рассказать один случай, происшедший со мной, как ни странно, опять в том же Оксфордском университете. В 1941 году меня пригласили проповедовать в университетской миссии. Мне предстояло читать проповедь в воскресенье вечером на первом ее служении. Я должен был подняться на кафедру, за которой когда-то стоял Джон Генри Ньюман, а позднее — кардинал Ньюман. Это было в церкви Св. Марии, где он проповедовал еще будучи англиканином. Конечно же, основную массу аудитории составляли студенты. Я проповедовал им так, как проповедовал бы в любом другом месте. В самом начале я объявил, что, если у кого-то из присутствующих возникнут вопросы, они смогут задать их после окончания служения, но для этого надо будет перейти в другое здание. Итак, после служения мы с викарием проследовали туда, ожидая встретить всего нескольких человек, но, к своему удивлению, обнаружили, что комната битком набита. Викарий спросил, есть ли вопросы. Тут же в первом ряду встал один представительный молодой человек. Позднее я узнал, что он изучал право и был одним из лидеров знаменитого дискуссионного клуба Оксфордского университета, в котором учились ораторскому искусству и ведению дебатов будущие государственные деятели, судьи, адвокаты и епископы. Даже костюм и поза молодого человека говорили о его положении. Он встал, сказал, что у него есть вопрос, и затем сформулировал его с типичной для члена дискуссионного клуба утонченностью и изысканностью. Отпустив несколько комплиментов в адрес проповедника, он заявил, что в целом проповедь ему очень понравилась, но один вопрос вызвал у него недоумение и поставил его в затруднительное положение. Он действительно не мог себе представить, что эта проповедь, которую он с удовольствием прослушал и нашел хорошо построенной и изложенной, может быть с таким же успехом прочитана рабочим фермы или кому-то еще. Высказав все это, он сразу же сел. Вся компания так и покатилась со смеху. Председатель повернулся ко мне в ожидании ответа. Я встал и ответил, как и подобает отвечать в таких случаях. «Ваш вопрос показался мне очень интересным, — сказал я, — но мне не понятна причина вашего недоумения. Несмотря на опасность прослыть еретиком, я все же должен признаться, что до настоящего момента я считал старшекурсников, и тем более выпускников Оксфордского университета, такими же несчастными грешниками, как всех остальных людей, и всегда полагал, что их нужды ничем не отличаются от нужд рабочих и крестьян. Поэтому я и проповедовал именно таким образом!» Это вновь вызвало громкий смех и даже аплодисменты, но самое главное, что присутствующие в зале правильно оценили мои слова и с того момента слушали меня с большим вниманием. После этого инцидента меня пригласили в студенческий клуб Оксфорда на дискуссию со знаменитым доктором Джодом, о чем я уже говорил раньше. Нет большего заблуждения, чем полагать, что Евангелие нужно лишь избранным. Это представление полностью противоречит ясному учению Священного Писания и тому, о чем мы читаем в биографиях известных проповедников, таких, как Уайтфилд, Сперджен, а также в трудах евангелистов, таких, как, например, Д. Л. Муди. Они никогда не признавали этих ложных границ и несли Благую весть о спасении всем людям, независимо от их интеллектуального, социального и культурного уровня.