Песнь русалки - Саша Урбан

— Славно сработали, — наконец расщедрилась на слова Дана. Взгляд ее зелёных глаз впился во Власа. — Свободен.

Тот торопливо поклонился и направился на конюшню. Милорада невольно поежилась и встала ближе к Святославу.

Тот спокойно заговорил.

— Дана, это Милорада, моя невеста. По традициям, прошу твоего благословения…

Дана раздражённо махнула рукой.

— Какая мать и княгиня благословит брак с той, кого не знает? — ее губы капризно скривились. — За мной.

Снова трапезная. Еда, оставшаяся с обеда, так и стояла, но не потеряла ни запаха, ни свежести.

«Опять колдовство», — Святославу в горло словно насыпали песка.

Дана села во главе стола, качнула головой, приглашая пасынка с невестой сесть. В тяжёлой тишине звякнули серьги и подвески. Милорада, словно принимая вызов, уселась напротив, и от вида ее решимости Святославу становилось только тяжелее на душе.

— Ну, Святослав, расскажи мне о своей невесте. Из какого она рода? Княжества? Что даст этот союз нашей земле?

— Милорада из… Из-за реки. Она хозяйка земель, богатых чудесами, — проговорил он, осторожно подбирая слова, лишь бы не приврать. Девушка, заслышав это, едко фыркнула.

— Мать моя родилась в этих местах, а сама я выросла в Алой Топи, — выпалила она. Дана резанула по девушке взглядом.

— До тебя черед дойдет. Я спросила его.

Милорада оскорбленно сверкнула глазами и выжидающе уставилась на Святослава. Тот упёрся локтями в стол и посмотрел на княгиню из-под насупленный бровей. От налитой в стакан воды голова стала легкой, как от браги. Или дело было в том, что опаска перед мачехой таяла в его душе.

— Прямо как ты, Милорада не отличается благородным происхождением, зато за ней имеются другие благодетели.

Лицо Даны на секунду скривилось.

— Вот как? Какие же добродетели можно обрести, живя посреди леса? Умение собирать грибы да ягоды?

В отличие от своих собеседников, Дана с удовольствием угощалась выставленными на столе кушаньями, а ее чарка всегда была полна вина. На щеках ее вспыхнул румянец, в на губах расцвела едкая улыбка.

— Милорада добра и рассудительна, — сказал Святослав. — Нерасточительна, умеет ценить порядок. И людей.

Мачеха удивлённо вскинула брови, покивала и обратилась к девушке.

— Правду говорит?

— В целом, да, — пожала плечами Милорада.

— Не слишком уверена, но да ладно. Тебя я спрашивать не буду, и так ясно — живя в глуши, как не мечтать о княжеских палатах.

— Да мой дом в разы краше этих хоромов, — вскипела Милорада. Улыбка Даны стала шире. — Я люблю его, ясно тебе?

Улыбка превратилась в оскал. Блеснули белоснежные зубы, а с языка (всё-таки не раздвоенного) слетел громкий раскатистый смех. Она хохотала так сильно, что все ее тело сотрясалось и растекалось по стулу, будто каждый смешок дробил женщине кости. Вот, безвольно повисли руки. Вот, перестала держаться спина. Глаза прикрылись, лицо раскраснелось, а Дана все не могла остановиться. Милорада вскинула было руку, но Святослав перехватил ее запястье. Раздраженным взгляды схлестнулись, как мечи. Но и в этот раз девушка позволила себе уступить. Она скрестила руки на груди и плюхнулась на лавку. Гогот Даны утих, сменился хихиканье. Наконец, она смогла глотнуть воздуха и выпрямиться.

— Любишь? Дитя, — произнесла она с нежностью и посмотрела на Свята. Покачала головой. — Дети… что вы знаете о любви?

За ее спиной звякнуло и рассыпалось на осколки окно. Ветер влетел одним сильным порывом и сорвал со стен гобелены, раскидал по полу еду, перевернул стаканы. Милорада сидела неподвижно, стискивая пальцы на подоле платья. Дана также, словно статуя, расположилась напротив. Несколько мгновений они глядели друг на друга, а затем Милорада вскочила и бросилась прочь. Святослав поднялся следом, но Дана окликнула его.

— Не торопись. Дай ей пару минут, а то под горячую руку попадешь.

Княжич только смерил ее испепеляющим взглядом и направился вслед за невестой.

* * *

Как ни обидно было это признавать, но Дана была права. Стоило ему пересечь порог выделенной Милораде светлицы, девушка тут же набросилась на него. Вцепилась побелевшими от напряжения руками и долго, едко, на все лады спрашивала: «Ну что я сделала не так?»

О, Святослав мог перечислить сколько угодно вещей. Взять хоть ту выходку с раздачей хлеба, которую Милорада учинила, ни с кем не посоветовавшись. Княжич имел неосторожность озвучить эту мысль. Гнев невесты вспыхнул с новой силой.

— А что не так⁈ Да разве ж плохо? Ты разве не из-за скатерти моей решил сделать меня женой? — ее губы задрожали, Милорада с размаху села на кровать и застонала сквозь плотно сжатые зубы. Постель была не мягче поленницы. А Святослав остался у двери, сгорая от гнева после произнесенных Милорадой слов. Будто это он ее обманул и ложью заставил стать его невестой.

— А ты разве сделалась моей невестой не ради того, чтоб из Топи сбежать?

Милорада дернулась, как от пощёчины. В глазах заблестели слезы. Она вскочила с места и в мгновение ока очутилась перед Святославом лицом к лицу.

— Да потому что я полюбила тебя, — злобно бросила она ему в лицо и ринулась прочь из светлицы.

Вот была бы она у себя, все было бы проще. Обернула бы его горшком или кувшином, да разбила бы на дюжину черепков. Или превратила бы в подушку и выпотрошила, как гуся. Или заставила бы терем водить его кругами, пока плакать не начнет.

Но нет, теперь она невеста в жениховом доме! Милорада подумала, что довольно сильно поторопилась в своем решении выходить замуж.

«Надо было его в Топи оставить. Там он был милее», — подумала она.

Миновав коридор, она выскочила на улицу. Опять начал накрапывать дождь, под ногами чвакала земля. На дворе не осталось никого, только из конюшни лился слабый свет. Ворота были приоткрыты, и Милорада, по старой привычке, отправилась к воде.

Вода всегда готова выслушать и примет слезы с благодарностью.

Багровая днём вода в ночи стала черной, как первородная река, из которой вышли жизнь и смерть. Вдали от давящих стен Милорада наконец смогла спокойно вздохнуть. Нос защекотало от повисшего в воздухе колдовства — древнего и сложного.

Девушка подошла почти вплотную к воде и села на берег, особо не волнуясь за чистоту платья. В это мгновение ей стало совсем все равно. Она просто смотрела на чёрную воду и думала, вот, поверни река вспять, отказалась бы она от своего решения?

Под полуприкрытыми веками тут же вспыхнули отблески луны, растекшиеся по поверхности озера. Руки, нежные и уверенные, глаза, лучащиеся восхищением, и улыбка… мягкая. Светлая, как солнце.

«Как же его перевернуло