Артефакт. В поисках неизвестного (СИ) - Скоробогатова Наталья

На этом я просто перестал его слушать: юмор юмором, но и границы тоже нужно знать. А Марта продолжала что-то отвечать водителю и смеяться над его плоскими шутками. Странная девушка, честное слово!

3.

Когда такси остановилось у ворот храмового комплекса, Марта вежливо попрощалась с водителем, оставив на Александра заботу об оплате поездки, и вылезла из машины. Со стороны могло показаться, что всё время, пока они добирались сюда, она ни о чём не думала, но на самом деле её состояние в текущий момент граничило с истерикой. Той самой, которая не напоминала о себе уже столько лет.

Тогда ей было всего двадцать — совсем девчонка. Третий курс универа. Первые серьёзные отношения. Первые слова о любви, клятвы верности и так далее. Сейчас даже вспоминать об этом кажется глупым, а тогда она словно бы попала в классический любовный роман. Да, именно в него, в том числе с изменой любимого практически перед свадьбой. Случившаяся истерика чуть не привела Марту к суициду, и так хорошо, что рядом оказались родители, Толик и подруга Маринка. Жаль, после универа та уехала в Москву, и они уже столько лет не виделись.

И вот сейчас. Хорошо хоть, что до самой истерики всё-таки не дошло: Марта продышалась и посмеялась над собой, делая вид, что смеётся над недошутками таксиста; но на душе всё равно было погано. Настолько, что хотелось выть, а не двигаться дальше за этим чёртовым артефактом!

— Ну, что, идём внутрь? — спросил подошедший со спины Александр. — Или мне сначала рассказать тебе всё?

— Идём, — кивнула Марта. — Расскажешь после, сначала пообщаемся с местными. Только не забудь шапку снять, — добавила она, развязывая узел и спуская на плечи платок, который покрывал её голову, — так положено во всех буддистских храмах.

— Я помню, Игорь за обедом говорил. — Александр снял шапку и сунул её в карман куртки. — Ещё разуться надо будет где-то, да?

— В храме, там должно быть специальное место. — Сказав это, Марта толкнула массивную дверь в воротах и вошла внутрь, спиной ощущая, что он идёт следом.

Тут же к ним подошёл молодой монах, церемонно склонился и, произнеся несколько вежливых фраз, на которые Марта ответила такими же, спросил, что их интересует: служение, экскурсия или что-то ещё?

— Мы бы хотели поговорить с вашим настоятелем, если это возможно, — произнесла Марта

— Вам придётся подождать, — монах снова склонился перед ними, — я сообщу досточтимому Бого-гэгэну. А вы пока можете пройти внутрь храма, снаружи холодно.

— Спасибо, мы подождём, — согласилась Марта и повернулась к так и стоящему чуть за её спиной Александру. — Нам предлагают подождать в храме.

— Подождём.

Они прошли следом за монахом, и тот оставил их на пороге, сообщив, что идёт к ламе, а они могут пока осмотреться. Разувшись, они вошли в зал для церемоний и осмотрелись. Здесь почти никого не было, только пара монахов сидели перед статуей Будды, мерно покачивались и что-то монотонно бубнили, перебирая в руках малы.

Было душно и хотелось чихнуть от того количества благовоний, которые тут же забили нос. Шмыгнув в вынутый из кармана куртки носовой платок, Марта посмотрела на Александра.

— Ну что, — спросила она, — как тебе?

— Обычно, — пожал он плечами, — статуи, кадильницы или как их там, барабаны, свечи, тарелки…

— Чаши, — поправила его Марта.

— Чаши, — кивнул Алекс, — для подаяний. Благовония. Мала, танки…

— Какой же ты! — перебила его Марта.

— Какой? Не тупой? — спросил Александр и широко улыбнулся.

За всё время их знакомства она ни разу не видела такой его улыбки: открытой, абсолютно искренней, не сдерживаемой ничем и никем. И ей захотелось сначала стукнуть его чем-нибудь по лбу — стало ясно, что он над ней просто смеётся, а потом подойти и обнять. Последний порыв был непонятным и очень странным. Совсем ей несвойственным. Александр для неё посторонний человек, пусть и пытается стать если не другом, то хорошим приятелем, а с посторонними людьми Марта не обнимается.

— Дурак! — выплёскивая свои эмоции, совсем по-детски произнесла она.

— А ты думала, что я первый раз в таком храме? — Всё так же улыбаясь, он взял её за руку и повёл по периметру зала, прикасаясь ко всему, что можно было потрогать. — Тот факт, что я ни разу не был в Монголии, не означает того же в отношении Китая или другой страны, где распространён буддизм.

— То, что ты был в такой стране, не означает автоматически, что был и в храме.

— Согласен. Но у меня сестра увлекалась в юности. У неё дома даже алтарь стоял. Всё как положено: статуя, маленькая, правда, чаши эти, хрустальный шар, благовония, даже ракушка большая лежала. Она пыталась и меня вовлечь, но я как-то совсем не по этой части.

— Православный?

— Скорее, агностик.

— Всё с тобой ясно. А я думала, что все военные в наше время верующие люди.

— А я верю — в разум. Может, и высший какой есть, только достоверно мы о нём всё равно не знаем и вряд ли когда-то узнаем. Поэтому я предпочитаю полагаться на себя.

— Извините…

Марта и Алекс, увлечённые беседой, чуть не подпрыгнули от неожиданно раздавшегося за их спинами голоса и повернулись на него. Перед ними стоял мужчина лет пятидесяти. Посмотрев на него, Марта тут же решила, что он — стопроцентный англичанин со страниц Джерома. Высокий, прямой, как жердь, с аккуратно уложенными тёмными волосами, в классическом тёмно-сером костюме-тройке… И в носках. Последнее чуть не заставило Марту хихикнуть, но она сдержалась.

— Слушаю, — произнёс Алекс, жестом давая Марте понять, что в этот раз говорить будет он.

— Меня прислал досточтимый лама Бого-гэгэну, — произнёс «англичанин» с небольшим акцентом, — просил провести вас к нему в кабинет.

— Ах, лама! Да, спасибо!

4.

Я и не сомневался, что они вспомнят и про Лыкова, и про Нестерова. И про то, как они появились в небольшом на тот момент храме посреди деревушки и, пробыв пару дней, отправились обратно. По словам ламы Бого-гэгэну, оба они искали то, чего у местных монахов никогда не было.

— Да, — произнёс лама, — есть легенда о том, что у чтимого нами бодхисаттвы был венец, исполняющий желания. Возможно, камень, о котором вы спрашиваете, именно из него, но в нашем монастыре такие реликвии никогда не хранились. И да, те, про кого вы спрашиваете, тоже искали что-то подобное. Конечно, достоверно я это сказать не могу, сами понимаете, сколько времени прошло с тех пор, но по памятным книгам, которые у нас хранятся, всё было именно так.

— Памятные книги? — спросила Марта.

— Да, — кивнул Лама, — в каждом монастыре есть такие, куда записывают все самые важные события. И каждый настоятель должен выучить их наизусть.

— Важные события, — повторил я, а затем задал вопрос: — Почему посещение маленького храма двумя русскими путешественниками вдруг оказалось важным событием? Что в нём было такого?

Лама только покачал головой.

— Я не знаю. Об этом ничего не сказано.

Марта осталась, чтобы ещё о чём-то узнать, а я попросил разрешение и, покинув храм, остановился во дворе. Чуть морозило, и я пожалел, что нельзя хотя бы капюшон накинуть, но заходить внутрь помещений не хотелось: сладковатые ароматы камфоры и каких-то цветов давили на виски. От этого отвлекала только Марта, но её рядом не было.

Я вышел из монастырских ворот на улицу, натянул шапку и закурил. Она согрела голову, а табачный дым тут же прочистил лёгкие, заменив собой кошмарную смесь запахов. От накатившего следом кашля на глазах выступили слёзы, но как только я смог спокойно вдохнуть, головная боль отступила. А следом рядом появился тот самый англичанин.

— Ваша спутница ещё разговаривает с достопочтимым ламой Бого-гэгэну, а я хотел бы поговорить с вами, — произнёс он.

— О чём? — я удивлённо приподнял бровь.

— О тех путешественниках.

— Интересно.

Я поджал губы и осмотрел его ещё раз. Ничего особенного, по улице мимо пройдёшь и внимания не обратишь. Костюм тот же, обычный, тёмно-серый, не самый дорогой, но и не самый дешёвый. Пальто чёрное. Ботинки тоже чёрные. Шарф на шее — в чёрно-серую клетку. «Серый», тут же обозвал я его и вспомнил, как однажды встретил в Нежнине девушку, которую описал практически теми же словами. Помотав головой, чтобы отбросить в сторону ненужные мысли, я внимательно посмотрел на своего нового знакомого.