Сержантиха - Александр Воцензук

У меня на душе стало легко и радостно. Пустота, которая была у меня внутри последние дни, заполнилась до предела энергией. Я опять стал целым. Подумаешь, моя Лелька стала старушкой. Да и не такая она уж и старая! Удивительно, но по прежнему чувствовал, что передо мной та же самая девчонка. Разумеется, я принялся помогать ей на кухне. Потом мы дружно начали накрывать стол, болтая без умолку. В прихожей щелкнул замок входной двери.

– Вот и правнучка пришла, – хитро улыбнулась Лелька. Я почувствовал, что меня ждет сюрприз. И не один. В комнату вошла девушка, которой я позавчера помог отбиться от назойливых ухажеров. Она, увидев меня, от удивления открыла рот.

– Вы?! Бабушка! Это он меня защитил!

– А кто бы сомневался? – Хмыкнула Лелька, – Я сразу это поняла из твоего рассказа.

– Не факт, – возразил я, – на моем месте мог быть любой человек.

– Разумеется, – кивнула Лелька, – но бросаться в атаку с воплем «За Родину! За Сталина! За всех российских баб!». Но, самое главное, кричать «Осназ! Никто кроме нас!», согласись, мог только один человек в этом мире.

– Действительно,- я поскреб затылок, – что – то подобное я орал. Надо же, так проколоться. Грубо нарушил основное правило осназовца. Кстати, а ваш ухажер больше не пристает?

– Нет. Теперь меня он избегает, – засмеялась правнучка, – А здорово вы их отлупили. Я только по телевизору видела, что так можно драться. Фантастика!

– Еще бы. Моя школа! – пожала плечами Лелька. -Я столько сил своих положила. Хоть, что – то путное из него получилось.

– Ой – ой-ой! Я, между прочим, рукопашкой здесь занимался, – начал возражать я.

– Ха! Занимался он. Движения грубые, рваные. Только осназ НКВД сделал из тебя настоящего воина. Разговорчики в строю! Олечка, пока развлеки нашего дорогого внедренца, а я пока переоденусь. Будем пить, гулять, танцевать до упада, – Лелька вышла в соседнюю комнату. Мы с Олей сели на диван. Между прочим, очень симпатичная девчонка, А главное, мне показалось, что ее где – то раньше встречал. Но где? Вспомнить так и не мог.

– Мне бабушка все рассказала про вашу историю с подселением. Я сразу ей поверила. Это же так романтично! Сразу он и она в одном теле. Класс! Как в кино, честное слово, – Оля смотрела на меня, словно на героя. Вот этого мне и не хватало. Сейчас девчонка нафантазирует. Похоже, она совсем не испорчена в нашем суровом времени.

– Все не так просто, – усмехнулся я, – притирка характеров самое сложное дело. Посмотри на семейные пары. Сколько нервов порвут друг другу, прежде чем найдут общие точки соприкосновения. Тем не менее, они в этом случае все равно имеют некоторую автономность. Захотел – дверью хлопнул или тарелку об пол. А мы же были изначально лишены этого. Две души, два сознания в одном теле в жестких условиях спецшколы, а потом войны. Здесь поневоле начнешь находить приемлемые решения.

– Но есть еще и любовь!- Мда -а. Вон как глаза у нее загорелись. Уже полночь, девочка созрела, а Германа все нет. Где ты, подлый картежник? Не хватало мне эту роль исполнять.

– Самое поразительное, мы друг другу не говорили ни разу про любовь. – Она хотела возразить, но я ее остановил жестом, – возможно, если бы я перенесся в прошлое в своем теле. И, у нас было бы больше времени, а потом мы почувствовали взаимное влечение, как мужчина и женщина, то да. Наш случай совершенно другой. У нас было больше, чем любовь в общепринятом смысле этого слова. Мы просто стали одним энергетическим целым. Одним существом. Я сам это понял, когда вернулся в свое тело. Мы просто идеально подошли для этого. Для меня Лелька стала моей естественной половиной. Моей сутью. Я боюсь, что мне ее никто и никогда не заменит. Никогда. Я не понимаю, зачем судьба или кто – то там могущественный решили провести с нами такой чудовищный эксперимент. Соединить вместе. Потом разорвать с болью, кровью. Страданием. И, опять столкнуть вместе. Зачем?

Я посмотрел на девушку. Она увидела в моих глазах боль, и все поняла. Ох, уж эта современная молодежь! В наше время все было иначе. Все рвались в небо, на комсомольские стройки, в экспедиции. Мечтали стать героями, а теперь – банкирами. Как бы западники не очерняли прошлое, а романтики в том, теперь уже моем времени, было намного больше. Да и общество сплачивает лучше всего наднациональная идея космического масштаба. Разве плохо, когда прививаются понятия справедливости, чести, добра? Вопрос, только в том, что сами люди оказались не готовы их принять. Мечта о светлом будущем осталась мечтой, а победила скотская сущность человеческой натуры. Как говорят приземленные материалисты, идею на хлеб вместо масла не намажешь, деньги и власть не заменишь, а бабу ни одна надувная кукла не заменит. Что – то я в последнее время в философию стал ударяться. Похоже, первые признаки мудрости пробиваются. Старею видно…

Дверь открылась и в зал вошел целый генерал. Точнее – генеральша. А еще конкретнее – моя постаревшая Лелька в генеральском мундире с многочисленными медалями. И помолодела сразу она лет на тридцать. Вбитые намертво рефлексы чинопочитания сделали свое дело. Я вскочил с дивана, вытянулся во фрунт.

– Товарищ генерал! Сержант морской пехоты…

– Отставить! – Генеральша сурово посмотрела на меня так, что у меня даже мурашки по телу пробежали. А голос стальной, командный. Ну, Лелька, поразила.

– Лейтенант Осназа НКВД…

– Это другое дело, – смилостивилась генеральша,- прошу всех к столу.

Просьба старшего по званию приказ для подчиненного. Хотя, признаться, робость перед настоящим генералом у меня еще оставалась. Первый тост за встречу, второй за генеральш и правнучек, а третий. Третий за наших боевых друзей. Здесь я, признаться, не удержался. Опять на глазах выступили слезы. Ведь я еще совсем недавно был на войне. Не адаптировался к другой, мирной эпохе.

– А это на всю жизнь груз. Придется тебе нести его до конца своих дней. Когда я очнулась, а тебя не обнаружила, мне было очень плохо. Пришлось ждать столько лет. – Лелька печально вздохнула и крепко сжала мою ладонь. – Я двадцать лет назад специально сюда переехала. Ты на моих глазах рос. Видела, как тебя первый раз в школу провожали, в институт поступил, проводы в армию. Я все ждала, когда же ты вернешься с войны. Боялась, что просто не дождусь этой минуты. Времени у меня, сам понимаешь, почти не осталось.

– Значит, ты ждала меня, и сцену в магазине разыграла. А ты тогда…

– Наша разведка случайно вышла к опушке и обнаружила лишь одного тяжело раненого, то есть – меня. А дальше, все как у всех. Госпиталь. Фронт. Потом опять госпиталь. Служба. И вот видишь – дослужилась до целого генерала. И это благодаря тебе. Твои знания очень помогли.

– Да и ничего особого я не рассказывал тебе.

– Не прибедняйся. Если бы не ты, то меня бы давно не было. Так, что это тоже твои заслуженные награды. Я получала их за двоих. Кстати, Олечка принеси альбом.

Это были фотографии фронтовых репортеров. В СССР такие выпускали регулярно. Но меня поразила одна. На стене поверженного рейхстага красивым Лелькиным почерком выло выведено «Развалинами удовлетворены. Мы». Лелька воплотила нашу мечту. Опять в горле комок.

– А замуж ты после войны вышла?

– К твоему сведению осталась старой девой. После одного ранения у меня не могло быть детей. Получается, дорогой мой подселенец, ты единственный мужчина в моей жизни. Из нашего выпуска сегодня осталось только двое. Ты и я.

– А -а…

– Согласись, что Олечка у нас прелесть. Между прочим, она так похожа на свою прабабушку. Я же хорошо помню, как ты в бане слюной исходил.

– Принцесса? Да, и когда это было! Ты же знаешь, между нами ничего быть не могло!

– Для женщины это не имеет никакого значения, старый развратник. После одной операции Наташа получила тяжелое ранение и попросила меня усыновить сынишку. Вот так я и стала мама. Ее родители погибли в катастрофе. Олечка у меня одна. Береги ее, и не возражай мне. А теперь давай пить чай.

– Ребята, вы так похожи друг на друга! – восхищенно глядя на нас, сказала Олечка, – Вы просто не представляете! У вас даже мимика одинаковая, жесты! Да это же настоящая любовь! Я вам так завидую!

– Ерунда…

– Чушь…

Отреагировали мы с Лелькой одновременно и рассмеялись. Время летело незаметно. Мне показалось, что все прошло всего несколько минут с нашей необычной встречи, и, честно говоря, уходить мне совсем не хотелось. Но, Лелька сказала, что к ней завтра утром придет врач проводить процедуры, а мне не стоит видеть этот не совсем красивый для меня процесс. А дряблое старушечье тело меня запросто вгонит в депрессию. Тем более ей хватило уже одного раза, когда один бесстыжий тип в далекой юности скалился по поводу панталон с начесом. Второго такого унижения она теперь не допустит, и не простит. И вообще – она этого мне никогда не простит, вплоть до гробовой доски. Так и заявила. Решительно и прямо. Как всегда. Что и говорить, Лелька неисправима. Последнее она подчеркнула своей неповторимой интонацией. Договорились завтра продолжить праздник.