Я — следователь - Москвитин Валерий Андреевич

Теперь об алиби. Корюнов долгое время готовился к этому преступлению и был глубоко уверен, что, если родные «не подведут» его, успех обеспечен. Он сумел им внушить это накрепко. Но все они просчитались. Корюнову пришлось ответить перед народным судом за хищение государственного имущества, а его родственникам — за дачу ложных показаний.

Я уже считал, что хорошо знаю последние достижения криминалистики и свои знания сумею с успехом применить в любой ситуации. Но в данном случае мое убеждение было серьезно поколеблено. Следы, которые можно было использовать в качестве улик для изобличения преступников, на месте происшествия отсутствовали. По этому делу подобное произошло вторично. Сначала на месте кражи в кассе побывало столько народу, что при осмотре буквально было не за что зацепиться. А сейчас... На небольшой лужайке, покрытой густой и высокой травой, виднелась едва различимая колея — след колес автомобиля, вскоре теряющийся на каменистой почве. Ни о какой идентификации по их отпечаткам, ни о каком снятии слепков и думать не приходилось, хоть привози сюда машину гипса.

«Безнадежное дело», — мелькнула безрадостная мысль, когда я, в какой уже раз, обходил зеленую лесную поляну, пытаясь найти хотя бы самую тонкую ниточку, самую незначительную зацепку, которую в дальнейшем смогли бы использовать эксперты-трассологи, чтобы распутать этот таинственный клубок. Но конца ниточки не находилось. Я чувствовал, что участвующие в осмотре уже с нетерпением поглядывали на меня: «Что еще нужно следователю?» Ведь, кажется, просмотрен и промерен почти каждый сантиметр обширного участка леса, где был обнаружен зарытый на незначительной глубине сейф, похищенный накануне из кассы близрасположенного совхоза. Злоумышленники так и не смогли его вскрыть. Они надеялись поживиться добычей в дальнейшем. Но как это довольно часто встречается в нашей жизни, им помешали простые честные люди. На странное захоронение наткнулись грибники. Оно заинтересовало их, и сейф был извлечен на свет дневной, как сообщил мне один из свидетелей. Грибники раскапывали и вытаскивали из ямы сейф, нимало не заботясь о сохранении каких-либо следов преступников. В этом плане они оказали мне медвежью услугу.

И все же меня не покидала надежда найти пригодный для идентификации след автомобиля. Колея проходила несколько в стороне от свеженарытой кучи земли, на которой возвышалась многопудовая кубическая глыба сейфа, захватанная многими десятками, если не сотнями рук. Я почти с отвращением отвернулся от нее и, может, уже в десятый раз двинулся по предполагаемому следу автомобиля. И неожиданно чуть не вскрикнул от радости. Наконец-то мои страдания увенчались успехом! Охладив пыл, я сказал себе: «Если оценивать ситуацию без предубеждения, неизвестно, является ли это успехом для дальнейшего расследования?» Но, несомненно, это было кое-что новое... Кора нескольких молодых осинок, стоявших вдоль неясной колеи, была поцарапана, а в некоторых местах сорвана полностью.

«Если это следы от автомобиля, — подумал я, — то должны быть обязательно остатки краски». При самом тщательном осмотре о краске ничто не напоминало. Все же участковый Шалимов по моему указанию спилил осинки, занумеровал их, и все необходимые измерения были занесены в протокол.

Результаты трехнедельного расследования не дали нам никаких существенных фактов, мы ничего не могли сказать о злоумышленниках, хотя возглавляемая мною группа отрабатывала одну версию за другой.

В совхозе более двух сотен автомобилей, и попробуй-ка установи тот, единственный, на котором в злополучную ночь был вывезен сейф на лесную опушку. Нечеткая колея не позволяла специалистам сделать точный вывод даже о марке автомобиля. А в данной ситуации не исключалась также возможность использования автомобиля из другого хозяйства: в районе их десятки, а автомобилей тысячи. Поэтому на криминалистическую экспертизу по последнему осмотру я возлагал особые надежды. Но, увы, они не оправдались. Микрочастиц краски на спиленных деревцах не было. И все же я решил встретиться с экспертами, хотя, откровенно говоря, раньше таких потребностей в моей практике не возникало. Я подробно обрисовал неутешительные итоги расследования, по сути, расписался в своей беспомощности. Но встретил на удивление теплый и заинтересованный прием.

Профилограф-профилометр?! Скажу честно, о такой диковинке я и не слышал. Оказывается, появился новый прибор у криминалистов-исследователей, вот и решили мои коллеги применить его в нашем безнадежном деле. Профилограф вычертил рельеф царапин на стволах осинок, в результате было определено, что на некоторых из них они оставлены при воздействии силы в одном направлении, а на других — в обратном. Эксперты захотели отправиться на место происшествия. Спиленные деревца были расставлены по своим местам, и начались измерения с учетом механизма образования царапин: при движении автомобиля к поляне и обратно, что позволило сделать бесспорный вывод о его марке. Это был «ГАЗ-51».

«Но почему же нет следов краски?» — засомневался я, получив заключение. На это эксперты ответить не могли. Они ведь тоже не боги. Они гарантировали только одно: следы на деревцах оставлены автомобилем определенной марки. Этот вывод был основан на точнейших измерениях.

Дальше обязан думать следователь. И я думал, долго думал, пока не возникла совсем простая мысль...

Найти в районе «ГАЗ-51» с неокрашенными бортами было делом нескольких часов. И вот водитель передо мной, запирался он недолго, настолько неожиданным, ошеломляющим был для него вызов к следователю. Испуганно поглядывая на меня, Гликов начал рассказывать о совершенном преступлении, перечисляя тех, кто втянул его в это дело.

Машина с красным крестом промчалась по улицам просыпающегося города и резко затормозила около небольшого, сколоченного на скорую руку домика, рядом с которым стоял добротный сруб. Из домика вышла пожилая женщина в черном платке.

— Где больной? — спросил ее врач.

— Здесь, здесь! — замахал рукой появившийся вслед за женщиной высокий тощий старик.

На деревянном топчане лежал без сознания парень лет двадцати двух. Лицо у него было землистого цвета. Защитная гимнастерка и такие же брюки вымазаны в земле. Порой он стонал. Наклонившись к нему, врач ощутил запах спиртного.

В комнату заглянул шофер «скорой» и вопросительно посмотрел на врача.

— Носилки, — скомандовал врач.

Парня осторожно уложили на носилки и понесли к машине.

— Только не тряси, — предупредил врач шофера.

Машина плавно тронулась с места.

Два дня спустя прокурор района Тельцов внимательно слушал своего помощника, который докладывал ему о результатах проверки, проведенной по факту смерти Сергея Черепанова:

— Установлено: Черепанов Сергей Геннадьевич был знакомым супругов Добыш Адама Павловича и Марии Михайловны, которые строили дом на улице Чернышевского. Тринадцатого августа Черепанов приехал к ним на велосипеде помочь в работе. Кроме него и супругов Добыш в постройке участвовали брат и сестра хозяина, брат и мать хозяйки.

— Вы уже со всеми побеседовали? — спросил прокурор.

— Да, я опросил их всех.

— Хорошо, продолжайте.

— Вечером, после работы, все вместе выпили четыре бутылки перцовой настойки. Хозяин лег спать, а гости стали расходиться. Первыми ушли брат и сестра Адама Добыша, затем мать Марии Добыш, последними уехали на велосипедах потерпевший и брат хозяйки. Четырнадцатого августа в четыре часа утра Мария Добыш услышала лай собаки и разбудила мужа. Примерно в шести метрах от двери они увидели лежащего рядом с велосипедом Черепанова. Он был без сознания. Супруги затащили его в помещение и вызвали «скорую помощь». Вскоре он был доставлен в больницу, где, несмотря на принятые меры, в семнадцать часов того же дня, не приходя в сознание, скончался. Из истории болезни и из беседы с врачом можно сделать вывод, что Черепанов умер от отравления алкоголем. Я считаю, что обстоятельства гибели Черепанова совершенно ясны и надо подготовить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.