Маламут - Ардо вин Акисс

и услышав «Да», она тут же побежала развлекаться вместе с остальными детьми, и Антон с Настей наконец остались друг с другом наедине.

– Ничего не хочешь мне объяснить? – тихо спросил Антон. До этого момента они весело улыбались друг другу и беспечно болтали ни о чем только для того, чтобы скрыть от Кристины застывшую между ними стену напряжения.

– Что именно ты хочешь услышать? – так же тихо ответила Настя вопросом на вопрос.

– Ты говорила о том, что Хоро и Маламут опасны, но сама привела к нам Кристину. Почему? Не надо больше сказок об отце-алкоголике.

– Про отца я правду сказала, – с долей негодования возразила девушка.

– Тогда о чем ты не сказала правду? – продолжал давить на собеседницу Антон. – Что на самом деле заставило тебя обратиться за помощью к тем, кого ты так сильно боишься?.

Настя улыбнулась и опустила взгляд на скрещенные на груди руки:

– Просто отец ведет себя... слишком ненормально. Мне даже кажется, что он чем-то одержим, но точно сказать не могу. И особенно агрессивно он себя ведет, когда видит Кристину и меня.

– Может, спросишь совета у Тамары Алексеевны? – предложил парень.

– У твоей тетки? Еще чего. Сама справлюсь.

Антон только головой покачал в ответ.

– Хорошо. Но почему именно к нам ты Кристину привела?

– К вашему дому тени боятся слишком близко подползать...

Антон ощутил пробежавший по спине холодок суеверного страха, но почти сразу справился с приступом и задал вопрос:

– Какие тени?

– Не знаю. Но я постоянно чувствовала, как ночью что-то холодное и темное пыталось окружить меня и Кристину, поэтому сразу отвела ее туда, куда ни одна нечистая сила в здравом уме не сунется. А за себя я не боюсь.

Настя, сверкнув белозубой улыбкой, беззаботно посмотрела Антону в глаза, а тот в свою очередь испытал почти непреодолимый порыв прижать девушку к своей груди. Вот только мешало желание прямо ей сказать о том, что он на самом деле думает об ее отце-алкоголике и фантазиях о неких «тенях».

– Что ты собираешься делать? – спросил он, справившись с противоречивыми эмоциями.

– Просить тебя о помощи, – ответила она так, словно указывала на абсолютно очевидную вещь. – Во-первых, Кристину снова нужно оставить у вас, потому что других безопасных мест в городе нет. Во-вторых, ты должен помочь мне в одном небольшом деле.

В этот момент Кристина что-то прокричала им перед тем, как спуститься с горки, немного неудачно плюхнулась в песок и тут же вскочив, подбежала к сестре.

– Давай вместе покатаемся! – предложила она, схватив Настю за руку.

Девушка отказалась, напомнив сестре, что она уже слишком взрослая для этого, и осмотрев парк в поисках альтернативы, предложила Кристине свободную лавку-качели, которая стояла неподалеку.

Массивная деревянная конструкция, подвешенная на железных цепях, долго сопротивлялась попыткам девочки ее раскачать, пока Антон и Настя, сидевшие по бокам, не начали ей помогать, слегка отталкиваясь от земли ногами. Они же не дали амплитуде колебаний увеличиться слишком сильно, потому что эти древние качели не были рассчитаны на слишком высокий взлет.

– Не мешайте! – возмутилась Кристина, когда заметила, что ей не дают раскачиваться.

– Мы будем мешать прохожим, – Настя указала на тропинку, возле которой стояли качели. – Если раскачаемся слишком сильно, то можем кого-то ударить.

Разочарованная девочка спрыгнула с лавки и вернулась на горки.

– Ты там что-то про какое-то небольшое дело говорила, – напомнил Насте Антон. Девушка, убедившись, что ее сестра весело проводит время без риска для своего здоровья, оттолкнулась ногой от земли, сдвинув остановившиеся качели с мертвой точки.

– Я должна прекратить безумие, вторгнувшееся в нашу жизнь, – ответила она наконец. – Но для этого мне нужен один предмет. Нож.

– Я так понимаю, что нож этот непростой. Надеюсь, это не музейный экспонат в вашем краеведческом музее? А может, он стоит на витрине в антикварной лавке?

Настя рассмеялась над предложениями параноидальной фантазии Антона и поспешила его успокоить:

– Нет, этот нож не нужно красть. То есть, нужно, но это трудно назвать воровством...

Антон начал терять терпение, и Настя, заметив это, поспешила все объяснить:

– В нашем городе жил очень сильный маг, который умер примерно десять лет назад. После него остался дом, который перешел по наследству его сыну, но тот так ни разу сюда и не приехал, его даже на похоронах отца не было, так что здание со всем имуществом мага осталось нетронутым до сих пор.

– Что, за десять лет никто туда не влез, ничего оттуда не вынес и даже окно не разбил? – не поверил Антон.

– Все именно так, – ответила Настя. – Когда я еще училась в школе, то однажды ночью вместе с друзьями залезла в тот дом через окно. Ребята уже через минуту завыли от ужаса и смылись, а я минут пять побродила по комнатам и тоже ушла, так и не сумев заставить себя хоть к чему-то там прикоснуться. Ты даже не представляешь, какая там давящая атмосфера, все время кажется, что на тебя смотрят... А когда, стоя на улице, думаешь о том, чтобы бросить камень в окно, возникает чувство, что собираешься совершить страшное преступление, за которое тебя никогда не простят. Я, конечно, с этим справилась и булыжник швырнула, но он даже до стены не долетел. А когда подошла поближе и бросила кусок кирпича, то опять промахнулась и попала в стену. Кирпич разбился, один из осколков попал мне в глаз. Больше я возле того дома хулиганить не пыталась.

Антон улыбнулся тому, с каким тоном Настя завершила свою историю о своих школьных похождениях, и задал вопрос:

– Именно тогда ты увидела в том доме нож, который должен тебе помочь?

– Нет, – возразила девушка. – Я не поднималась выше первого этажа, а нож спрятан на чердаке.

– Откуда ты знаешь, что он там? – резонно спросил парень.

– От бабушки. Она мне и рассказала, что большую часть своих ритуалов маг проводил с помощью ножа с костяной рукоятью, и что вместе с остальными инструментами хранил его на чердаке.

Антон молчал несколько минут, сосредоточенно размышляя