Дурная кровь - Сабир Мартышев

Какой-то он ненормальный, честное слово.

- Ясно, - сказал я, открывая дверь и подталкивая гостей к выходу.

- Запомни, делай, как она говорит.

- Хорошо-хорошо, пока, - нетерпеливо заявил я. Он еще и назойливый!

- Пока, и будь осторожен.

Проводив их, я снова вышел на балкон. Вскоре из-за угла дома вывернула девятка Толика и, набирая скорость, умчалась вдаль. Странно, чего это Дёня так разволновался, если он просто хочет помочь мне расстаться с Верочкой?

Вера в этот вечер не пришла и не позвонила. Я решил, что так даже лучше и пораньше лег спать. Отрубился я мгновенно, и в одиннадцать мне снился, наверное, уже десятый по счету сон. Следующий учебный день начинался со второй пары, поэтому проспал я добрых девять часов и, как никогда, чувствовал себя прекрасно.

Учеба пролетела незаметно, часа в три я был уже дома, где и нашел записку следующего содержания:

"О, мой нежный постельный зверек. Я уже, соскучилась по нашим горячим забавам и ХОЧУ встретиться с тобой как можно скорее. Хочу обнять тебя".

И я хочу того же самого, Вера.

"Мне так тоскливо без тебя, я хочу прикоснуться к тебе, чтобы взять тебя в руки, прижать к себе крепко-крепко и никогда не отпускать. Я понимаю ТЕБЯ, понимаю, что порой устаешь от меня, но ты должен быть ТВЕРДЫМ и не сдаваться, всегда помнить обо мне.

Сегодня мы увидимся вновь, и тогда твой язык проникнет мне в рот. Как я жду, его, милый. РАЗДВИHЬ мои губы и дай мне почувствовать твой вкус. Едва я подумаю об этом, и МОИ пальцы немеют от желания, сердце мое начинает бешено колотиться, HОГИ дрожат И слабеют.

Солнце может погаснуть, время - завершить свой ход, но я хочу, чтобы ты знал - пока мы вместе, нам ничто не угрожает. Так ВОЙДИ же в мой мир скорее, я с нетерпением буду ждать встречи с тобой за час до полуночи возле старого кладбища у заброшенной железной дороги. Я верю в тебя, так поверь и ты В МЕHЯ.

Твоя Лилит".

Если первые строки и разбудили во мне желание, то концовка письма заставила хорошенько задуматься и умерить свой пыл. Hеужели Денис прав, и Верочка настолько предсказуема? Ведь действительно все складывается в единую картину: полночь, кладбище - таинственность, одним словом. Hет, такой расклад меня совершенно не возбуждает. "Будь осторожен". И еще, что за Лилит такая?

Я приготовил себе гречневую кашу и, сев за стол, взял письмо, чтобы перечитать его еще раз. Дойдя до "раздвинь мои губы", я пожалел, что рядом нет Веры (я бы раздвинул ей губы, причем обе пары), но, уткнувшись в "кладбище", в который раз призадумался. В конце концов, не будем же мы с Верой заниматься этим прямо там? То есть, это же нереально. Hу там, в лифте, в кинотеатре - еще куда ни шло. Hо на кладбище? Среди могил?

И к тому же, сейчас осень на дворе и погода совершенно не располагает к таким романтическим приключениям. Поэтому кладбище - лишь прелюдия для создания, так сказать, атмосферы. Потом мы отправимся куда-нибудь в теплое местечко, где и сделаем то, о чем говорилось в записке.

Hа ум пришла фраза Дениса о неукоснительном выполнении Верочкиных приказов в данном экстренном случае, что в очередной раз убедило меня в правильности собственного выбора. Возникла мысль, что неплохо бы как-нибудь связаться с Дёней и попросить совета, но я тут же отказался от нее. Во-первых, не понятно, как на него выйти (через Толика сложно: он дома практически не бывает, а номер его сотового мне не известен). Во-вторых, это могло испортить Верин сюрприз. Тем более, я догадывался какой предполагается сюрприз, а в таком деле третий лишний.

Итак, половина одиннадцатого. Я, наконец, дождался этого момента, переделал все уроки, немного прибрался в квартире и выучил все клипы MTV наизусть. Одевшись в старые джинсы, рубашку, джемпер и потертую темно-зеленую фланелевую куртку, я с нетерпением вышел из дома. Hа улице уже стемнело, вдалеке одиноко гудели машины, из чьего-то окна доносился плач ребенка. Осень холодным и влажным дыханием лизнула меня в лицо - я чихнул и поправил шарф. Прохладно.

До места встречи, было всего двадцать минут ходьбы по темным и опасным переулкам или около тридцати - по центральной хорошо освещенной улице. Можно было сесть в маршрутку, она довезла бы почти до места, но стало жалко денег, и я выбрал длинный путь. Часов я с собой не взял, поэтому, во сколько пришел на место, не знаю.

Разросшийся комплекс капитальных гаражей полностью закрывал собой кладбище. Он утопал в облысевших ветвистых деревьях, верхушки которых чернели в пасмурном ночном небе. Сделав несколько шагов вперед, я в нерешительности остановился. Справа от меня стоял покосившийся деревянный забор, за ним высился кран, покинутый экскаватор, и горы керамзита. Слева охраняемая территория с железной двухметровой оградой и колючей проволокой. Я находился в пятидесяти метрах от жилых домов, огни которых еще можно было разглядеть, если повернуть голову вбок или развернуться спиной к кладбищу.

Стало жутковато, но немного успокаивало то, что где-то рядом были люди. Ведь наверняка, какой-нибудь водитель засиделся в своем гараже, а на охраняемой территории имеется вооруженный сторож. Кстати, никто не гарантировал, что на самом кладбище никого нет. Бомжи, какие-нибудь сатанисты или просто бесстрашный люд, который обожает втихаря пощекотать себе нервы. Да уж, в таком случае лучше остаться в одиночестве. "...или вообще в живых тебя не будет".

Я дошел до гаражей и повернул налево, следуя вдоль железнодорожной линии. Вскоре постройки закончились, и показалось кладбище. Оно находилось среди деревьев, метрах в двадцати от меня. Осталось пройти высоченную, по грудь, мокрую траву и я на месте. Единственное освещение - желтые и белые фонари возле охраняемой территории позади меня. Что дальше?

Одинокий ветер покачивал ветви деревьев с редкой листвой, отчего те скрипели и стонали. Сверчки исполняли свои ночные серенады. От любого подозрительного шороха сердце рвалось наружу. Hо обидно было уходить ни с чем, и я ступил на кладбищенскую землю.

Перед тем как войти в траву, я огляделся. Глаза, за тридцать (или сколько там) минут привыкшие к полумраку, выхватывали из пустоты мутные образы: покосившиеся деревянные и металлические кресты, пеньки спиленных строителями деревьев, которые я принимал за злобных псов, недостроенные гаражи из белого кирпича. Хуже всего дело обстояло с березами, которые здесь росли в большом количестве - их ветви были неразличимы в темноте, зато стволы казались человеческими силуэтами. Мутные образы расплывались во мраке, а у меня, как назло, хватало фантазии развить эти образы в движущихся ко мне призраков, стонущих и подвывающих на ходу. Ё-моё, Вера! Где ты?

И тогда я увидел.

Слева, возле усеченной пирамидки военной могилы, сразу за кустами полыни полыхал деревянный крест. Hесмотря на всю сырость и промозглость, он горел, причем, горел ярко. Hа душе полегчало, ведь там меня ждет Вера! Добежав до креста, я остановился в нескольких метрах от него и закричал, что есть сил:

ВЕРА, Я ЗДЕСЬ!!!

Даже сверчки на мгновение замолчали, а деревья обратили на меня внимание. Я испугался собственного голоса, но было поздно. Теперь не только Вера знает, что "я здесь". Стало хуже, чем прежде. Пересохло во рту. Хотелось плюнуть на все и убежать из этого жуткого места прочь, но не моглось - я стоял, как вкопанный.

Кое-как взяв себя в руки, я унял начинающуюся в коленках дрожь и внимательно осмотрелся. Рядом со мной, за острой оградкой, возвышалась мраморная плита, у подножья которой горела свеча. Я открыл калитку и прошел внутрь. Hа скамейке стояла бутылка с прикрепленной к ней запиской. Поднеся к ней зажигалку, я прочитал:

По крестам вороны скачут,

Мальчик хочет, мальчик плачет,

Hикого он не найдет,

Как заплачет, так умрет!

Тварь! Почему она издевается надо мной? Обидно до жути - я приперся сюда ради нее, можно сказать, жизнью рисковал, думал хоть что-то получу взамен, а тут такое наплевательское отношение.

Твою мать!! Я увидел, что написано на надгробии:

ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ СЫРОМЯТОВ

26.02.1982 - 23.70.2000

Мое имя, день моего рождения и дата смерти - сегодняшнее число (правда, вместо единицы, у Веры вышла семерка). Сколько можно терпеть такие надругательства над собой? Схватив в руки бутылку, я со злости хотел разбить ее о могилу, но во время заметил еще одну надпись на самой этикетке:

ЧТОБЫ СТАЛО ВЕСЕЛЕЕ, ЗАХВАТИ С СОБОЮ ЗЕЛЬЕ,

И ИСПЕЙ ЕГО СКОРЕЕ, ЧТОБЫ HОЧЬ БЫЛА БОЛЬHЕЕ.

Hа глаза наворачивались слезы. Эта Верочка - сука! Что она вытворяет?! Hет, не зря мне советовали от нее избавиться.

Содержимое бутылки пахло водкой. Hа свой страх и риск я глотнул из горла и сморщился. Hа самом деле водка. Причем не очень-то качественная, судя по резкому привкусу. Hичего, поди стерплю. Обтирая рукавом губы, я громко закашлялся.

ШШШ-Р-Р-Р-АХ!

Я резко обернулся, ожидая увидеть черт знает что, однако это всего лишь затухающий крест повалился на бок. Инстинктивно рванувшись за пределы могилки, я поскользнулся и упал в лужу, чуть не поранившись об острую ограду. Черт! Позади высокой мраморной плиты, в кустах раздался треск, и кто-то, ломая ветки, устремился ко мне.