Благословение небожителей. Том 3 - Мосян Тунсю

– Смотри, там человек с мечом разговаривает…

– Да вижу я, не обращай внимания, идём уже.

И лезвие Эмина, и глаз на рукоятке, очерченный серебряными линиями, отчаянно тряслись, будто в лихорадке, и чем дальше, тем сильнее. Не раздумывая, принц протянул руку и спросил:

– Я сделал тебе больно?

Глава 101

Борьба за благосклонность. Эмин против Жое

Изогнутый клинок задрожал ещё жалобнее. В растерянности Се Лянь начал осторожно поглаживать его по тыльной стороне лезвия сверху вниз, приговаривая:

– Ну прости, прости, я тебя не узнал. Больше такое не повторится.

Отвечая на ласку, Эмин довольно зажмурился и прекратил наконец трястись.

– Где твой хозяин? – спросил принц.

Вдруг сзади послышался голос:

– Нечего с ним нянчиться!

Се Лянь обернулся и сразу вскочил на ноги, удивлённый и обрадованный:

– Саньлан? А ты здесь откуда?

Хуа Чэн неспешно шагал в его сторону. Он опять собрал свои чёрные волосы в неаккуратный хвост, оделся в лёгкую белую рубаху, а красную повязал вокруг пояса. Закатанные рукава обнажали бледные крепкие руки и татуировку на предплечье. При ходьбе серебряные цепочки на сапогах тихо позвякивали; во всём его образе сквозила некая небрежность. Сейчас князь демонов походил на соседского паренька лет восемнадцати, свободного и беззаботного. Во рту он держал стебелёк травы.

– Гэгэ, – улыбнулся Хуа Чэн.

Се Лянь собирался доставить детей в святилище, а потом уже разыскать Хуа Чэна и поблагодарить должным образом, но тот явился сам. Он неспешно приблизился к принцу, одной рукой вытащил из земли серебряный изогнутый клинок, повертел его перед глазами, потом закинул на плечо и сказал:

– У гэгэ столько дел – совсем нет времени на визиты. Вот и решил навестить тебя сам. Ты кое-что забыл.

За спиной у него висела бамбуковая шляпа. Он снял её и протянул Се Ляню. Тот оторопел, а потом сообразил, что действительно оставил её в доме купца.

– И правда. Большое тебе спасибо.

Тут принц вспомнил, как вчера после определённых событий причитал: «Где моя шляпа?» В тот момент он был не в себе, а Хуа Чэн воспринял его слова всерьёз и помог отыскать пропажу. Се Лянь ужасно смутился, боясь, как бы тот не начал над ним подшучивать, но, к счастью, Хуа Чэн даже не упомянул о случившемся, а с улыбкой сменил тему:

– Ты ещё ребёнка подобрал?

Он потрепал Гуцзы по макушке, взлохматив волосы. Мальчик насторожённо юркнул Се Ляню за спину.

– Не бойся, – сказал принц. – Этот дядя очень хороший.

– Вовсе нет, я ужасный злодей!

С этими словами Хуа Чэн повернул ладонь, и из его рукава вылетела крохотная серебряная бабочка. Порхая крылышками, она медленно подлетела к Гуцзы. Чёрные глаза мальчика широко распахнулись, он некоторое время наблюдал за бабочкой, а потом не удержался, протянул руку и поймал. Теперь Хуа Чэн не казался ему таким уж страшным.

А князь демонов с деланым безразличием посмотрел на Лан Ина – в отличие от Гуцзы тому достался холодный и недружелюбный взгляд. Парнишка опустил голову и испуганно спрятался за принца.

Се Лянь не выпускал из рук свою коническую шляпу.

– Хорошо, что ты пришёл, – сказал он. – Но зачем было наводить порядок в обители?

– Просто немного прибрался. Тебе не кажется, что теперь, когда я выкинул мусор, там стало намного легче дышать?

Се Лянь вспомнил о пропавшем Ци Жуне и забеспокоился, уж не выбросил ли Хуа Чэн заодно и демона, приняв того за помои. В этот момент из-за домика послышался отчаянный вопль:

– Хуа Чэн, пёс паршивый, чтоб ты в ад провалился, чтоб тебя там в кипящем масле сварили и тысячей клинков изрезали! Помогите! Убивают!

Гуцзы громко закричал: «Папа!» – и засеменил своими маленькими ножками на голос. Се Лянь поспешил следом. За святилищем Водяных Каштанов тёк небольшой ручеёк. Обычно Се Лянь стирал в нём одежду и промывал рис, а сейчас в воде лежал Ци Жун, крепко связанный лентой Жое. Заметив принца, он с усилием приподнял голову и рявкнул:

– Хрен тебе! Тело не отдам, так и знай!

Хуа Чэн выплюнул травинку.

– Ты кем себя возомнил, ничтожество? Героем-мучеником?

– Я поймал его несколько дней назад на горе… – угрюмо пояснил Се Лянь. – Он вселился в этого мужчину и отказывается вылезать. Человек ещё жив, но если вырвать из него дух силой, то плоть пострадает… Может, ты что посоветуешь, Саньлан?

– Хочешь заставить его мучиться так, чтобы смерть показалась желанной? – предложил Хуа Чэн. – Могу устроить!

В словах этих звучала явная угроза, и Ци Жун выругался:

– Эй вы! Парочка злодеев, битый котелок с дырявой крышкой! Счастливый союз змеи со скорпионом! – Его речь превратилась в невнятное бульканье: он вновь погрузился под воду.

Се Лянь не мог спокойно смотреть на него – сразу вспоминал, как останки матушки обратились прахом, и содрогался от гнева и скорби. Но тело принадлежало невинному человеку, его надо было беречь, поэтому принц выудил Ци Жуна из ручья и положил у входа в святилище. Зелёный Демон уже сутки ничего не ел, от голода у него живот прилип к позвоночнику, а теперь, после издевательств Хуа Чэна, он едва дышал. Гуцзы угостил «папу» лепёшкой с мясом, которую тайком принёс из дома купца, и Ци Жун жадно накинулся на неё, брызжа слюнями и роняя крошки во все стороны, мерзкий и жалкий. Се Лянь покачал головой и тут заметил, что Зелёный Демон не может пошевелить ни руками, ни ногами. Виной тому были не путы – скорее всего, Хуа Чэн применил к нему какое-то заклятие.

– Жое, сюда! – повелел Се Лянь.

Лента уже несколько дней подряд стерегла Ци Жуна, она устала и обиделась. С шелестом она отпустила пленника и белой змеёй кольцо за кольцом обвилась вокруг руки Се Ляня. Принц открыл дверь, осторожно снял её с себя и сказал примирительно:

– Ну всё, будет. Я тебя потом постираю, не переживай. А пока иди поиграй.

Жое уныло уползла в сторону. Хуа Чэн тоже отбросил Эмин, а тот в полёте постарался принять позу поудачнее и приземлился на пол вертикально. Свернувшаяся было у стены Жое заметила серебряный сияющий клинок и осторожно подвинулась ближе. Глаз на рукоятке Эмина, повращавшись в оправе, вперился в неё взглядом. Один Фансинь стоял мрачно, не шевелясь и ничем о себе не напоминая.

Се Лянь, который в последнее время уделил много внимания кулинарии, считал, что добился на этой ниве определённых успехов. Теперь, исполнившись уверенности в себе, он хотел продемонстрировать Хуа Чэну своё мастерство и хорошенько его накормить. Принц предложил гостю остаться на обед, и тот охотно принял приглашение. По пути из посёлка Се Лянь накупил овощей, а теперь свалил всё на столик для подношений, вооружился кухонным ножом и принялся кромсать продукты, звонко стуча им по дереву. При необходимости этот столик использовался и для письма, и для приготовления пищи,