«Если», 2011 № 04 - Журнал «Если»

— Нет, — ответствовал седовласый, улыбаясь и качая головой, — это личный дар, который вы не вправе передавать кому-либо. Добавлю: все, что говорили о вашей красоте и доброте, скорее преуменьшено, нежели преувеличено.

Говорил он в точности, как одевался — слегка старомодно, и это ему шло.

— У вас вырос прекрасный цветок, — он обернулся к герцогу и слегка поклонился. — И мы рады возможности напомнить вам о древнем договоре.

Раздался глухой звук: это министр морского транспорта уронил свой стакан с целебной водой, и тот, покатившись по столу и оставив за собой мокрую дорожку, упал на ковер, но не разбился, а встал, опрокинувшись кверху дном, точно детский куличик в песочнице.

Остальные молчали и не двигались. Министр морского транспорта, морщась и отряхиваясь, щелкнул пальцами Калебу, чтобы тот поднес салфетку.

Герцог откашлялся.

— Договор не возобновлялся несколько поколений, — наконец сказал он непривычно тонким голосом.

— Тем больше резона возобновить его, — ответил седой, — для вас и для нас. Мы осведомлены о ваших проблемах.

— Вы и есть наша проблема, — парировал министр рыбной промышленности и рыболовства, — известно же…

— Помолчи, Хенрик, — сказал герцог сухо, — продолжайте, сударь…

— При условии соблюдения договора мы гарантируем сотрудничество в двухсотмильной зоне согласно квоте улова, распространяющееся на все плавсредства с государственной лицензией от малых рыболовных ботов до средних рыболовных траулеров включительно, а также безопасность личным индивидуальным плавсредствам размером, не превышающим…

— … и ваша выгода здесь? — подсказал министр иностранных дел.

— Никакой, — покачал головой седовласый, вежливо улыбаясь, — но мы рассудили, что вражда между подданными вашей светлости и морским народом несколько затянулась и никому не идет на пользу. Быть может, дальнейшее сотрудничество…

— Это для нас большая честь, — герцог овладел собой и теперь говорил своим обычным голосом, — я был бы счастлив возобновить сотрудничество с морским народом.

— Еще бы, — пробормотал сквозь зубы министр рыбной промышленности.

— Мы отлично осведомлены, что уловы падают, — продолжал седой. — К тому же морские пути сейчас небезопасны, и вы об этом знаете не хуже нас.

Герцог сделал неопределенное движение ладонью.

— Мы могли бы обеспечить проводников для торговых судов и охрану прибрежных поселений. Как видите…

— С правом селиться на нашей земле, я полагаю? — кисло осведомился герцог.

— Мы бы рады, — покачал головой его собеседник, — но ваши подданные не слишком нас любят, и это не исправить монаршими указами. Поэтому сейчас я предпочел бы не выдвигать такого условия — это предотвратит дипломатические осложнения, не так ли?

— Древний договор, — произнес герцог и откашлялся, — древний договор… Это же отжившая, устаревшая традиция. В век пара и электричества нужны более прочные гарантии. Экономические. Этот вопрос можно было бы…

— Мы настаиваем на древнем договоре, — мягкость и улыбка седого были лишь маской, за которой скрывалась твердость камня, — в противном случае о сотрудничестве не может быть и речи. Это необходимое условие.

Он вновь обернулся к Эльке, и она поняла: непонятно почему, он все-таки ей симпатичен.

— Я должен пояснить, о чем идет речь, сударыня Электра, — сказал он мягко. — Древний договор предусматривает символический брак между нашими двумя народами. Как бы суша и море вступают в супружеские отношения ради мира и процветания своих подданных. Но символический брак должен подкрепляться браком отпрысков монарших семей. У его светлости две дочери, одна еще не вошла в возраст, к тому же, как мы знаем, хрупкого здоровья, другая же в расцвете сил и красоты.

И он встал и поклонился Эльке.

— В свою очередь, отпрыск нашего правящего клана…

Тюлень, который сидел рядом с седовласым, тоже встал и поклонился, и Элька поняла, где его видела. Вокруг стало очень тихо.

Даже Калеб перестал скрипеть своим самописцем.

— Я что, — сказала она, глядя в пол. — Это как отец. Как он скажет, так и будет.

— А я думал, это все сказки! — Кто-то из незнакомых Эльке персон хлопнул себя по колену. — Надо же…

На него зашикали.

— Речь идет о благополучии моей дочери, — герцог говорил медленно, подбирая слова, — но и о благополучии государства. Вы же понимаете, судари мои, что былые времена, когда все решалось единолично по монаршему слову, давно ушли в прошлое. Старые традиции и обряды тоже уходят…

— Разве? — спросил седой, холодно улыбаясь. Между ними было что-то, чего Элька не поняла — как бы электрическая дуга, которую ей показывали ученые Мусеума.

— Я должен думать… сразу о многом, — сказал герцог. В падающем беспощадном дневном свете Эльке были видны резкие сероватые морщины и красные прожилки на белках его глаз. — Поэтому…

— Мы только приветствуем новые веяния, — сказал седой. — Обычай принимать решения, посоветовавшись с первыми лицами государства, безусловно, достоин уважения. Ваши министры просто обязаны сказать свое слово, как же иначе. Мы же с нетерпением будем ждать решения.

Он встал, и все остальные тюлени встали, отодвигая стулья, и только ожидали его сигнала, чтобы направиться к выходу. Элькин тюлень смотрел на нее спокойно и печально, и все остальные тоже смотрели на нее. Элька вдруг почувствовала, что краснеет, а глаза от смущения наполняются слезами.

— Надеемся получить ответ завтра, — сказал седой. — Дольше трех дней нам не отпущено пребывать на земле.

— Я знаю, — сказал герцог.

— Не хотелось бы огорчать вашу светлость… — Он направился к выходу, и остальные тюлени двинулись за ним. Уже у двери он на миг задержался и коротко поклонился на прощание: — …но отказ мы воспримем как оскорбление.

Как только дверь за делегацией закрылась, все разом зашумели.

— Не может быть, чтобы никакой выгоды. Это… какая-то ловушка, ваша светлость. Я бы советовал… предпринять дополнительное расследование…

— Однако сотрудничество… если они и впрямь согласятся… не хочу лишний раз повторять, ваша светлость, но с уловами просто катастрофа. Учитывая, что постоянные неурожаи…

— Хенрик прав, нам грозят голодные бунты. Это, по крайней мере…

— И безопасность морских дорог…

— В конце концов, она же не прямая наследница. Это может быть удачным альянсом, ваша светлость. Если подумать, это можно представить, как…

Они вновь смолкли, и Элька поняла, что все смотрят на нее, а она так и стояла, теребя цепочку с камнем. Камень был теплым на ощупь, словно живым.