Вирус - Сергей Гатаулин

«Чертов полковник! – ругнулся Медведев, пытаясь подняться на ноги. – Поучить меня решил».

Первый удар застал его врасплох, резкая боль обожгла висок, второй – заставил пригнуться и возвратил на пол. Профессор завалился на бок и обхватил голову руками. Тычки и пинки посыпались со всех сторон, а когда он поверил, что болезненная экзекуция не закончится никогда, из тяжелодышащего далека возник спокойный властный голос.

– Угомонитесь, урки!

Время остановилось. Прекратились удары, замолкло сопение над головой. Он поднял голову и заметил, как отодвинулись злобные лица. Лишь хмурый доходяга сидел рядом и, поглядывая на профессора, не мог отдышаться. Он интенсивно тер окоченевшую ногу, пытаясь вернуть ей былую подвижность.

– Не трогай! Само пройдет через пару минут, – стараясь говорить спокойно, Медведев встал.

Коснулся взглядом серых стен. Всматриваясь в небольшой деревянный подиум, возвышающийся над полом, заметил множество человеческих тел. Одеревеневшие от долгого неудобного сидения мышцы отозвались радостной вибрацией.

– Ты че, гнида, понты колотишь? Да мы и не таких козлов ломали, – зашипел оклемавшийся доходяга.

Он крутил головой, ища поддержки у товарищей.

– Я сказал, угомонись, Сивый! – произнес все тот же голос.

Судя по установившейся в камере тишине, говоривший пользовался непререкаемым авторитетом. Старик… хотя нет, пожилой мужчина с властным грубоватым лицом и внимательными глазами сидел в углу и спокойно взирал на недовольного смутьяна.

– Уж не своим ли застарелым туберкулезом ты собрался его ломать? Дураком ты был, Сивый, дураком остался. Ты правильно решил, что братва за тебя встанет. Но неправда за вами, а я беспредела не допущу. Слушайте дядю Емельяна, коль свои котелки толком не работают. Мужик не за дело сюда попал – подстава на нем. Я в отличие от вас несправедливость нутром чую. Случайный пассажир он на нашем корабле. Так что оставьте его в покое. Ему недолго с нами париться, – старик на секунду задумался, словно прислушивался к чему-то, – он сейчас уйдет.

Громко застучали отодвигаемые задвижки, прерывая монолог старика. Дверь открылась, и на пороге появился молоденький лейтенант.

– Медведев, на выход, к следователю!

– Ну, Емеля, ты прямо провидец! – раздались удивленные голоса за спиной.

«Редкое имя для нашего времени, Емельян, – подумал профессор. – Да и внешность уж очень знакомая». Мысль появилась и тут же исчезла, но даже этого мига хватило, чтобы вспомнить, где он видел это лицо. В Интернете. Совсем недавно на одном из сайтов появилась статья, посвященная работе молодого программиста. Первокурсник исторического факультета создал программу, позволяющую по старым рисункам и словесным описаниям воссоздавать облик исторических личностей. Молодой ученый взял за основу своей работы описания Емельяна Пугачева и попытался создать его современный портрет. Статейка была второсортная, неинтересная: писал историк, не имеющий ни малейшего представления о программировании, поэтому Медведев не стал углубляться в ее содержание, но воссозданный портрет знаменитого удальца запомнил. Чем-то он напоминал ему камерного провидца. И даже имя совпало. Современный Емельян был, правда, гораздо старше своего исторического прототипа, но не заметить сходства было нельзя. Глаза, подчиняющие волю и одновременно вселяющие веру, отличали легендарного смутьяна так же, как и нынешнего каторжанина.

Пока профессора конвоировали в кабинет следователя, он успел подумать и о сокамерниках, и о злоключениях последних дней. Если дела и дальше пойдут в том же русле, то в следующий раз полковник засунет его в палату к душевнобольным. Проходя мимо деревянной двери, Дмитрий Степанович, подчиняясь приказу конвоира, остановился. Небольшой кабинет неожиданно отворил перед ним крепкую дверь, и на пороге возникло огненное чудо.

Молодая девушка с роскошной копной ярко-рыжих волос пригласила смущенного Медведева в кабинет. Пылающий медный факел, ниспадающий на хрупкие плечи, высвечивал милое личико с сочными, почти детскими губами.

Галина Соколова – именно так представился очаровательный следователь – вызвала его не для допроса, как он ожидал, а для того, чтобы принести извинения за досадное недоразумение, жертвой которого стал «уважаемый профессор». Медведев, привыкший к преклонению коллег, вдруг почувствовал себя неловко. Он предпочел бы менее официальное обращение. Девушка была молода и, видимо, еще не освоилась с ролью следователя: вспыхивала румянцем каждый раз, когда произносила слова извинения.

– Ошибка, – так назвала Галочка (теперь уже) досадное недоразумение с профессором. – Нас вызвали, сказали, что кто-то проник в квартиру. У наших технарей там… – она запнулась.

– А вы случайно оказались в ненужном месте… Совпадение, – Галочка смущалась всякий раз, когда встречалась взглядом с профессором. – И, что странно, – добавила она, – я никак не пойму, кто дал указание поместить вас в камеру без формального допроса?

Медведев догадывался, кто мог дать такое указание, но вслух ничего не сказал. Главное, что все закончилось. Переступив порог кабинета, он не мог совладать с волнением: ему вдруг стало стыдно за свой внешний вид. Ночь, проведенная на полу камеры, не самым лучшим образом подействовала на его одежду, а общество уголовников не улучшило цвет лица. Оставалось только надеяться, что на физиономии после стычки не осталось синяков. Он стеснялся, как мальчишка. Под взглядом зеленых глаз суровый профессор ощущал себя смущенным студентом на первом экзамене. Одной рукой теребил помятые брюки, другой пытался пригладить торчащие во все стороны соломенные волосы. Какое, должно быть, жалкое зрелище: замученный обстоятельствами одинокий мужчина далеко за сорок! Он увидел свое отражение в глазах молодой очаровательной девушки, и ему вдруг стало жалко себя – грязный, помятый неудачник, только что вышедший из тюремной камеры.

– Не смею вас больше задерживать, Дмитрий Степанович. Вы свободны!

Профессор повернулся к двери, но вдруг замялся на пороге, стараясь найти повод задержаться хотя бы на минутку. Однако, ничего умного придумать не смог.

– До свидания, – выдохнул он и решительно шагнул к двери.

– Куда же вы? – донеслось из-за спины.

Сердце замерло, профессор метнулся назад.

– Вот ваш пропуск, – Галочка протянула маленький картонный прямоугольник с печатью и тут же отвернулась.

– Ну конечно, пропуск, – разочарованно пробормотал Медведев, покидая кабинет прекрасного следователя.

Ступеньки мелькали под ногами, а профессор напевал: «Ах, эти чудные глаза!» Он забыл о неприятностях последних дней, не обращал внимания на боль в затылке. Мир полнился дивными запахами, светило солнышко и жизнь была прекрасна.