Вирус - Сергей Гатаулин

Дмитрий испуганно отпрянул от двери. Медлить нельзя, а путь к свободе только один – наверх по лестнице. Других вариантов пока нет. Потом – пожарная лестница или черный ход, чердак или… Да мало ли что. Пока думал, не смотрел под ноги, споткнулся и чуть было не врезался в стеклянную дверь VIP-отделения. Останавливаясь на секунду, чтобы перевести дух, решил не соваться в отделение для «богатых зверей».

Лестница, мелькающие под ногами ступеньки, третий этаж. Миновав длинный коридор и не найдя запасного выхода, заглянул в крайнюю, ведущую в туалет дверь. Запах аммиака от большого желтоватого пятна не выветрился даже при распахнутом окне. Обойдя вонючую лужу, Дмитрий высунулся наружу, вдохнул полной грудью. Свежий, прохладный воздух мгновенно очистил мозги, выталкивая остатки навеянного наркозом дурмана, но от жалящей боли в голове не избавил. Выглядывая на улицу, он пытался найти пути отступления, но, увы, не заметил ничего, что могло бы помочь ему покинуть старое здание. Только торчащие из стены ржавые прутья, как напоминание о том, что когда-то здесь была положенная по всем правилам безопасности пожарная лестница. Злобно сплюнул: «Прыгать больше не буду!» Еще свежи воспоминания о недавнем десантировании с четвертого этажа: нога не отошла и противно ныла. Опуская глаза, он уткнулся взглядом в торчащий снизу край кирпичного карниза, достаточно широкого, чтобы по нему можно было пройти. Опасная тропинка, проходившая полуметром ниже уровня окон, тянулась вдоль всего здания и заканчивалась неподалеку от крыши соседнего дома. Только пара метров пустоты между ними. Два метра – ерунда!

«Это проще, чем сигать в окно с третьего этажа», – уверил себя Дмитрий, выбираясь на карниз. Осторожно, стараясь не потерять равновесия, вжался в стену и оторвал руки от подоконника. Первый шаг – самый трудный. Потом еще шажок и еще…

С трудом добрался до бесконечно далекого угла и только здесь понял, что пара метров, выглядевшая со стороны небольшим воздушным перешейком, вблизи оказалась непреодолимой зияющей пропастью, на дне которой его ожидал асфальт, решетка высокой ограды с острыми пиками и какие-то люди. Самое гадкое, что ни секунды на размышления. Голоса уже за спиной. Снизу крики. Еще секунда…

Не оглядывайся – нет смысла! Похоже, заметили. Ну! Резко вытолкнув воздух из груди, Дмитрий бросился вперед и вверх. Вытянув руки перед собой и распластавшись в воздухе, как белка-летяга, он оторвался от карниза. Пропасть оказалась не так велика, как рисовало воображение. Пролетев пару метров, он рухнул лицом в снег; больно ударяясь коленями, почувствовал, что руки все еще пытаются поймать несуществующий край крыши. Переворачиваясь на спину, помассировал колени дрожащими пальцами. Боль отступила, и он тут же вскочил на ноги и бросился к ближайшей башенке, ведущей в здание, где его гостеприимно встретил большой амбарный замок на крышке обитого жестью люка.

Черт! Дмитрий вцепился пальцами в неровный край, уперся ногами в пол. Шансы есть: замок держится на ржавой металлической скобе. Рывок – и он ощутил теплый поток воздуха из подъезда. Оглядываясь, бросил последний взгляд на звериную лечебницу. Заметив черную фигуру и блеснувший зрачок оптического прицела, мысленно рявкнул: «Не спи!» Глотнув напоследок свежего воздуха, нырнул ногами вперед, в квадратный люк.

Замелькали перед глазами железные прутья, ноги уперлись в кафельный пол и понесли вперед, по бетонным обшарпанным ступенькам, мимо квартирных дверей, почтовых ящиков – на крыльцо.

Выскакивая из подъезда, Дмитрий осмотрелся по сторонам. Преследователей не видно. Странно – торчали же у ограды двое. Хотя… Конечно! Высоченная ограда, окружающая двор, на какое-то время задержала бойцов. Решили обежать дом.

Метнулся в ближайшую подворотню; бежал до тех пор, пока не проскочил несколько сквозных дворов. Затем, чтобы не привлекать внимания, заскочил в магазин, отдышаться. Постоял у окна и только когда убедился, что у входа никого нет, вышел на улицу. Неспешно двинулся вперед. Будут встречать у ближайшей станции метро. Нужно уйти от этого места подальше. Сесть на автобус или трамвай. Оглядываясь на ходу, он шел по незнакомым улицам. Когда замечал что-то подозрительное рядом, сворачивал в магазин или аптеку. Пережидал. Опять шел, вглядываясь в лица прохожих. Казалось, бесконечная вереница старых домов не закончится никогда, но вот впереди мелькнул стеклянный навес автобусной остановки.

Глава восьмая

ТЮРЬМА

Закон карает, но он и защищает. Новые знакомства Профессора

Профессор проснулся от резкого толчка в бок. Не торопясь, оглядел небольшое затемненное помещение. Сжимающиеся к потолку стены, сырость… Горячая липкая влага, стекающая по немытым телам. Казалось, даже свет, запертый в проволочную сетку над дверью, отбывает здесь свой срок. Фиолетовые лучи, просачиваясь сквозь решетку, хмурились, не желая освещать мрачную камеру. В воздухе пахло человеческим потом и висел характерный аммиачный аромат от параши в углу.

– Земеля, я тебя спрашиваю! За что повязали? – хриплый голос принадлежал типу в мятом, растянутом на коленях трико и грязной майке, закрывавшей лишь малую часть синих колоколов, впечатанных в дряблую бледную кожу. Коротко остриженная голова – единственное место, свободное от наколок, сплошь покрывавших остальное тело, – по всей вероятности, не обременена лишними мыслями. Колоритный типчик занес ногу для удара.

– Квартира, – выдавил Медведев, с трудом размыкая пересохшие губы.

– В натуре, мужики, интеллигенты скоро домушников без работы оставят, – засмеялся тощий мужик, едва ли не дословно повторяя слова милиционера, проводившего задержание профессора.

Мгновенно перед глазами Медведева промелькнул весь вчерашний день: возникла квартира Потемкина, появились и исчезли милиционеры, бесконечная езда по городу предстала сплошным калейдоскопом огней за окном и криками вонючего бомжа, запертого вместе с ним в тесной клетке милицейской «Газели».

Доходяга постоял минуту, размышляя, но не придумал ничего лучшего, как вновь пнуть сидящего Медведева. Профессор, не привыкший к подобному обращению, схватил мужика за ногу и изо всех сил рванул ее на себя. Тщедушный арестант рухнул на пол, громко матерясь, ударился головой о стену. На секунду в камере повисла абсолютная тишина. Затем со всех сторон послышался возмущенный ропот поднимающихся сокамерников.

«Чертов полковник! – ругнулся Медведев, пытаясь подняться на ноги. – Поучить меня решил».

Первый удар застал его врасплох, резкая боль обожгла висок, второй – заставил пригнуться и возвратил на пол. Профессор завалился на бок и обхватил голову руками. Тычки и пинки посыпались со всех сторон, а когда он поверил, что болезненная экзекуция не закончится никогда, из тяжелодышащего далека возник спокойный властный голос.