Поверженный Рим - Сергей Шведов

– Бросайте к черту обоз, – крикнул Пордака гвардейцам. – Сажайте женщин на крупы лошадей и немедленно уходите к лесу. Мы попытаемся их задержать.

Сотник Модест не заставил себя упрашивать и собственноручно выдернул перепуганную императрицу из кареты. Гвардейцы на рысях умчались от места предстоящей битвы, увозя с собой женщин. А готы, по приказу корректора Пордаки, чуть осадили коней назад и ощетинились копьями. К их немалому удивлению, варвары, вместо того чтобы атаковать врага, набросились на беззащитный обоз. В мгновение ока они растрясли все имущество императрицы, а потом, прихватив с собой карету, умчались по направлению к Лиону. Поведение варваров было странным и необъяснимым.

– Скорее всего, они нас просто испугались, – сделал лестное для готов предположение Пордака.

– Жаль карету, – криво усмехнулся Стилихон. – Но думаю, это не самая большая потеря для римлян.

Император Грациан, человек молодой, пылкий и страстно влюбленный, не смог остаться равнодушным к словам комита Гайана. О варварах в Лионе никто не слышал. Сиятельный Сальвиан, совсем недавно произведенный в магистры пехоты, заверил императора, что по меньшей мере на сотню миль в округе никаких варваров нет и быть не может. Комит Гайана, беспрепятственно проделавший остаток пути до Лиона, подержал магистра, заявив, что корректор Пордака просто трусоват от природы, как, впрочем, и все гражданские чиновники, которым варвары мерещатся даже в спальнях их собственных жен. Поскольку молодого императора окружали в основном чины военные, шутка рекса имела успех. Расторопный Гайана понравился Грациану с первого взгляда. К тому же десятник Леонтий, давно ходивший в любимчиках императора, охарактеризовал гота как человека достойного и пользующегося доверием божественного Феодосия и светлейшего Пордаки. Грациан решил лично встретить жену, благо погода, установившаяся на юге Галлии, способствовала приятной прогулке. Магистр Сальвиан выделил императору три сотни клибонариев для сопровождения. А вместе с готами Гайаны и ближниками Грациана свита молодого императора насчитывала более пятисот человек. Божественный Грациан, торопившийся навстречу супруге, расценил хлопоты магистра как чрезмерные, но потом махнул на все рукой и первым вылетел за городские ворота. Жара уже спадала. И никто в свите императора не сомневался, что прогулка выйдет удачной. Комит Дардан и трибун Петроний заспорили о видах на урожай. Оба они владели в Галлии поместьями и очень надеялись, что урожай, в первую очередь винограда, будет собран раньше, чем начнутся военные действия.

– Я полагал, что божественный Феодосий пришлет нам более солидное подкрепление, – покосился на Гайану магистр Сальвиан.

– Насчет поддержки можешь не сомневаться, магистр, – усмехнулся гот. – Феодосий дал понять ругу Меровладу, что будет расценивать его медлительность как измену, и повелел ему немедленно выступить на помощь Грациану.

Грациан первым увидел пыль, клубившуюся на горизонте. Ни у кого из сопровождавших императора не возникло сомнений, что это долгожданный обоз сиятельной Евпраксии. Грациан пришпорил коня и птицей полетел навстречу своему счастью. Гайана, не отстававший от императора, первым опознал карету, окруженную гвардейцами. Готы ехали позади, сверкая на солнце оружием и доспехами. При виде императора и его свиты они издали громкие приветственные крики. Грациан первым подскакал к остановившейся карете и легко спрыгнул на землю. Дверца распахнулась, но вместо любимого лица император вдруг увидел острие меча, нацеленного ему в шею. Удар был столь стремительным, что Грациан не успел ни отшатнуться, ни прикрыться рукой. Комит Гайана и десятник Леонтий с ужасом наблюдали, как император валится навзничь, а из его перерубленного горла хлещет кровь.

– Измена, – крикнул десятник Леонтий и тут же рухнул в дорожную пыль.

Гайана поднял коня на дыбы, и это спасло ему жизнь. Стрела, летевшая комиту в грудь, угодила в шею его жеребца. Падая на землю, гот все-таки успел высвободить ноги из стремян. Это позволило ему скатиться в придорожную канаву и затаиться там. А над его головой зазвенели мечи и послышались громкие крики. Враги императора Грациана выбрали очень удачное место для нападения. Из-за лесистого холма дозорные на городских стенах не могли видеть происходящего. А следовательно, рассчитывать на помощь свите императора Грациана не приходилось. Первым сообразил это магистр Сальвиан. Он попытался собрать вокруг себя растерявшихся клибонариев и разорвать железное кольцо, сомкнувшееся вокруг римлян. Увы, прорваться ему не удалось. Варвары числом вдвое превосходили свиту императора, что и предопределило исход этой кровопролитной, но не очень продолжительной стычки. Сальвиан был выброшен из седла ударом секиры и рухнул на землю в двух шагах от Гайаны. К счастью для магистра, он успел прикрыть голову щитом, что и спасло ему жизнь. Лезвие секиры лишь рассекло ему щеку, отчего лицо немедленно превратилось в кровавую маску.

– Сдавайтесь, – прозвучал над полем битвы громовой голос.

Клибонарии, потерявшие императора и магистра, пусть не сразу, но подчинились команде, раздавшейся из неприятельского стана.

– Я жив? – ошалело уставился на Гайану сиятельный Сальвиан.

– Скорее всего, – усмехнулся гот, приподнимаясь с земли. – У тебя разрублена щека.

Гайана бросил меч под ноги варвара, направившегося в его сторону, и развел руками, признавая полное свое поражение. Пока что комит не мог понять только одного: каким образом карета императрицы оказалась в руках варваров и куда подевались восемьсот его готов. Неужели попали в засаду и были истреблены до последнего человека?

– А я думал, ты с ними? – кивнул в сторону варваров Сальвиан.

– С какой стати, – возмутился Гайана. – Я гот и служу императору Феодосию, а это, по-моему, вранки и русколаны.

– Какие еще русколаны? – не понял Сальвиан, никогда не слышавший о таком племени.

– Когда-то они жили на Дону и были лютыми врагами готов, – пояснил Гайана. – Вот уж не думал, что их занесет в такую даль.

– Тебя же занесло, – недружелюбно буркнул в ответ магистр.

Похоже, Сальвиан не поверил рексу Гайане. Да и мудрено было поверить, поскольку именно рекс убедил Грациана, что дороги в окрестностях Лиона безопасны. Положим, магистр пехоты утверждал то же самое, хотя это именно он командовал армией императора и просто обязан был следить за перемещениями легионов дукса Максима и его союзников. Глупейший промах магистра Сальвиана уже стоил жизни императору Грациану и грозил большими неприятностями всей империи. Вот только спрашивать с магистра теперь некому. Вряд ли руга Меровлада, выступающего от имени малолетнего Валентиниана, огорчит смерть божественного Грациана. Не говоря уже о дуксе Максиме, который теперь с полным правом может претендовать на власть если не во всей западной части империи, то в Галлии наверняка.