Родительский парадокс - Дженнифер Сениор

Одной из первых этот управляемый бедлам проанализировала социолог Аннетт Ларо в книге «Неравное детство». Книга увидела свет в 2003 году и стала настоящей классикой. Ларо анализировала двенадцать семей — четыре из среднего класса, четыре из рабочего и четыре семьи с низким уровнем дохода. И ей стали очевидны явные различия в стиле воспитания детей.

Родители с низким уровнем дохода не стремились вникать в каждый аспект жизни своих детей. Такой подход Ларо назвала «достижением естественного развития». А вот родители из среднего класса вели себя по-другому — настолько по-другому, что Ларо даже придумала для них новый термин «согласованное развитие».

«Согласованное развитие, — пишет Ларо, — становится непосильной нагрузкой для и без того занятых родителей, утомляет детей и способствует развитию индивидуализма — порой за счет развития отношений в рамках семейной группы».

Ларо относится к родителям из среднего класса с сочувствием и изумленным восхищением. Но больше всего ее удивляет психологическая незаметность вовлеченности таких родителей в жизнь детей.

Наиболее ярким примером может служить семья Маршаллов из книги Ларо. «В отличие от семей из рабочего класса и семей с низким уровнем дохода, где дети растут совершенно самостоятельно и сами определяют свое участие в разных организациях, — пишет она, — в семье Маршаллов большинство аспектов жизни детей находятся под постоянным и неусыпным контролем матери».

Возьмем, к примеру, занятия дочери гимнастикой. «Решение о занятиях гимнастикой из всех членов семьи тяжелее всего далось миссис Маршалл». Ей кажется, что само будущее ее дочери целиком и полностью зависит от умения делать кувырки назад и хождения на руках.

Именно поэтому я решила приехать в Хьюстон и его пригороды. Этот город считается неофициальной столицей «согласованного развития», хотя здесь эта особенность выражена не так, как в Нью-Йорке, Кембридже или Беверли-Хиллз.

У города есть свое лицо. Здесь сложился процветающий средний класс. Здесь все буквально одержимы спортом. Здесь живут люди, которые зарабатывают себе на жизнь научной работой — в Техасском медицинском центре, университете Хьюстона, разнообразных энергетических компаниях. И по данным переписи 2010 года, здесь живет огромное количество семей с детьми младше 18 лет.

Занятия бейсболом после уроков — это не просто Младшая лига. Это настоящая команда Младшей лиги с профессиональным тренером. Дети, добившиеся успехов, участвуют в клубных турнирах, куда не так просто попасть. Туда требуется приглашение. Бывший тренер Нади Команечи, Мэри Лу Реттон и Керри Страг[2], Бела Кароли, работает в гимнастическом лагере, расположенном в шестидесяти милях от Хьюстона. Некоторые дети в этом городе начинают играть в футбол раньше, чем учатся читать.

«Это лето Стивен провел в футбольном лагере, — рассказала мне еще одна мама, с которой я познакомилась в Хьюстоне, Моника Браун. — Меня поразили родители других детей. Они думали только о том, чтобы правильно накормить детей для наращивания мышечной массы. Словно все их дети должны были стать профессиональными футболистами. Да ведь им всего по семь лет!»

Летом становится еще хуже, потому что занимать приходится весь день целиком. Когда я только начинала звонить родителям из Техаса, стоял июнь. Я разговаривала с мамой двух сыновей одиннадцати и тринадцати лет. Оба были очень одарены в области математики и физики. Большинство родителей знают, что сегодня летний лагерь — не то, что было прежде. Раньше дети играли в незатейливые игры, развлекались и посредственно питались. Теперь же лагерь превратился в летние курсы, каждый из которых направлен на развитие силы — физической и интеллектуальной.

Но даже в свете новых, направленных на развитие детских талантов подходов рассказ этой женщины о летних планах для мальчиков показался мне грандиозным. Да, конечно, для детей — это рай, но для родителей — настоящий ад.

В одном лагере дети должны были изучать Java, в другом — С++, в третьем — Visual Basic. Еще один лагерь предлагал курс модификации видеоигр. Музей естественной истории предлагал химический лагерь, космический лагерь, лагерь динозавров и физический лагерь (с академией звездных воинов и советом). Американская академия робототехники предлагала лагерь машин Леонардо да Винчи. Умненькие семиклассники могли пройти трехнедельный курс, который позволил бы им приобрести знания уровня колледжа по самым разным предметам — от архитектуры до неврологии. Дети с самыми необычными интересами могли заняться изготовлением невероятных предметов из липкой ленты.

Чтобы вы получили представление о том, как стремительно растет количество детских дополнительных занятий и вовлеченность в эти занятия родителей, приведу несколько цифр. В 1965 году, когда работа вне дома для женщин была не так характерна, мамы тратили на уход за детьми на 3,7 часа в неделю меньше, чем в 2008 году, хотя в 2008-м женщины занимались оплачиваемой работой в три раза больше, чем в 1965-м. Отцы же в 2008 году стали тратить на занятия с детьми в три раза больше времени, чем в 1965-м.

Почему же возникла эта неуклонная тенденция к более утомительному — и утомляющему — стилю родительства?

Объяснение несложно. У нас стало меньше детей, поэтому мы можем уделить каждому больше времени. Но есть и более тонкие объяснения. Мы живем на большой территории, поэтому друзья наших детей живут все дальше друг от друга. Нам хочется придумать для детей организованные занятия, чтобы у них была возможность общаться друг с другом. (Должна добавить: для Хьюстона эта проблема особенно актуальна. Город опутан лентами многополосных трасс, по которым снуют мини-вэны размером с грузовичок для мороженого.)

Мы живем в эпоху электроники, и это заставляет родителей придумывать для детей более конструктивные программы. Кроме того, мы панически боимся за безопасность наших детей (причем не всегда обоснованно), а из-за этого стремимся к максимальному контролю за их свободным временем. Мы — нация работающих женщин, а это порождает дискомфорт и двойственность. Родители, и особенно мамы, ощущают необходимость проводить с детьми каждую свободную минутку, чтобы компенсировать им все недополученное из-за работы.

Но самая главная причина столь гипертрофированной опеки — это новое ощущение тревоги о будущем. Сегодня средний класс не испытывает ни малейших сомнений в том, что дети должны быть идеальными и идеально подготовленными к будущей жизни. Но наши усилия в этом отношении часто бывают противоречивыми и беспорядочными, поскольку мы плохо себе представляем, что нужно сделать и какова наша роль в этом процессе. К чему именно мы готовим наших детей? Как мамы и папы могут подготовить детей к ожидающей их роли? Всегда ли родители действовали вслепую? Или в прошлом роли родителей и детей были определены более четко — и более просто?

Ответы на эти вопросы могут показаться очевидными. Но они куда сложнее, чем вам кажется, и лежат в сердце самых серьезных проблем родительства. Когда ребенок становится старше, все его сильные и слабые стороны начинают проявляться особенно ярко — наряду с предпочтениями и вкусами. То, что раньше было причудой, слегка раздражающей привычкой или милой особенностью, теперь превращается в укоренившуюся черту характера. Человек становится человеком.

Для родителей из среднего класса этот период особенно сложен. Им нужно решить, следует ли что-то делать, чтобы в детях проявились лучшие черты, или лучше не делать вообще ничего. Они не знают, как поступить, и не представляют себе, а возможны ли те цели, которые они наметили для своих детей.

— Когда дети были маленькими, — сказала мне жительница пригорода Хьюстона Лесли Шульце, — меня беспокоило лишь то, вовремя ли я начала варить кашу. Теперь же я постоянно думаю: «А правильное ли решение для своего ребенка я приняла?»

И как же понять, правильно ли мы отвечаем на этот вопрос?

Мы привыкли считать «согласованное развитие» невротическим продуктом привилегированной жизни на побережье или амбиций Техаса. Но когда я читала Аннетт Ларо, то сразу же вспомнила двух женщин, с которыми познакомилась на семинаре ECFE в Сент-Поле. Обе они входили в группу матерей, которая называлась Комитетом, они познакомились в разных комитетах, связанных с дополнительными занятиями детей.

«Все женщины из Комитета, — написала мне одна из них, — интеллигентные, веселые, заботливые и динамичные, но все они находятся на грани нервного истощения».

На следующий день я встретилась с автором этого письма Мартой Шор в кафе. Марта — профессор статистики. У нее двое детей. Она сказала мне, что силы у нее кончились и в этом году она решила ограничить свое участие одним дополнительным занятием на каждого ребенка.