Вермахт у ворот Москвы, 1941-1942 - Михаил Мягков

18 октября 1941 г. отдел по изучению иностранных армий Востока в своей сводке констатировал: "...В ходе боев последних дней под Малоярославцем, Вереей, Можайском, которые можно охарактеризовать как наиболее трудные за эту кампанию, высокая обороноспособность русских достигалась в основном за счет хорошего оборудования московских оборонительных позиций и использования большого количества тяжелых танков..."{255} Особенно ожесточенными для 4-й армии оказались бои с советской 17-й танковой бригадой в районе Медыни и переброшенной с Дальнего Востока 32-й стрелковой дивизией под Можайском.

Во второй половине октября 1941 г. к Москве из тыловых районов СССР и с других участков фронта в спешном порядке подходили все новые эшелоны с советскими войсками. Они практически сходу вступали в бой. Это не замедлило сказаться на оперативной обстановке западнее столицы. К 22 октября перед фронтом ГА "Центр" немецкая разведка насчитывала уже силы 38-ми стрелковых, 8-ми кавалерийских, 2-х танковых дивизий и 17-ти танковых бригад. Правда отмечалось, что большая часть этих соединений была сосредоточена юго-западнее Москвы, под Калининым и севернее Ржева{256}, а боеспособность их была различной. Однако, практически во всех донесениях говорилось об исключительной самоотверженности частей РККА. Упорство советских солдат в обороне удивляло полевых командиров ГА "Центр". Так командование 5-го армейского корпуса в докладе об обстановке на фронте от 23 октября 1941 г. отмечало, что "316 русская дивизия [с 18 ноября 1941 г. - 8-я гвардейская, командир генерал-майор М. М.Панфилов - М. М.], которая осталась неразбитой и имеет в своем составе много хорошо обученных солдат, ведет поразительно упорную борьбу. Эта дивизия имеет много тяжелого пехотного оружия, сравнительно мало пехотной артиллерии, но все же имеет тяжелую артиллерию, и в некоторых местах она переходит в контратаки вместе с танками..."{257} Далее в докладе отмечались трудности продвижения из-за непогоды. Упоминались "размокшая почва, против которой человек и лошадь в течение многих дней ведут борьбу...", а также перебои с горючим "в связи с чем всякое движение вперед и работа значительной части средств связи оказались парализованными."{258}

"Погодный фактор" в октябре 1941 г., безусловно, сыграл свою роль. Полевые командиры ГА "Центр", чьи части вязли в грязи и иногда сутками стояли на одном месте, оказались не подготовленными к такому повороту событий. Дождь, мокрый снег мешали им осуществлять быстрое продвижение, а российские дороги не были похожи на автострады Западной Европы. Так, 45-я пехотная дивизия (2-й танковой армии) еще 13 октября 1941 г. застряла недалеко от населенного пункта Быстроны из-за "невообразимо плохих дорожных условий, не имея перед собой противника..." Такое же положение было и в других дивизиях{259}.

Вместе с тем детальный анализ немецких документов показывает, что погодные условия стали тем фактором, который лишь осложнил ту ситуацию, которая начала складываться для соединений ГА "Центр" в результате усилившегося советского сопротивления. Не случайно в упомянутой сводке ОКХ от 18 октября 1941 г. основное внимание было уделено именно "высокой обороноспособности русских", а не погодным условиям. На следующий день в очередной сводке появилась следующая запись: на фронте 4-й танковой группы "противник по-прежнему оказывает упорное сопротивление и не сдает без боя ни пяди земли, ни одного дома..."{260}

Избранная командованием Западного фронта тактика прикрытия основных направлений возможного продвижения германских войск к Москве (в т.ч. главных дорог) заставляла части вермахта либо наступать на советские укрепленные позиции в лоб, либо обходить их по бездорожью. Более того, в этот период от командующих армиями в штаб ГА "Центр" стала поступать тревожная информация об ожесточенных столкновениях с русскими танками. Головной болью командующего 4-й армией генерал-фельдмаршала фон Клюге в конце октября начале ноября 1941 г. была не размокшая почва и плохие дороги, а советская техника, контратакующая германские соединения. 2 ноября он доложил в штаб фон Бока: "...На участке 34 пд 13 октября произошел бой между нашими легкими полевыми гаубицами и тяжелыми советскими танками (предположительно 52-х тонными), в ходе которого с расстояния от 500 до 25 метров по танкам было выпущено попеременно 30 бронебойных и бризантных снарядов и 10 снарядов 10 см образца 1939 г. Уничтожив 3 легких полевых гаубицы, 7 средних и одну легкую противотанковую пушку, танки отошли назад... Несмотря на многочисленные попадания бронебойных снарядов, в том числе в башню, вражеские танки недостаточно быстро выводятся из строя и не пробиваются насквозь. В последнее время русские используют до 80% из всех танков - танки Т-34. В случае атаки большого количества таких танков мы могли бы потерпеть локальное поражение..."{261}

Еще раз обращаясь к вопросу о "погодном факторе" в период немецкого наступления на Москву, отметим, что полевым командирам ГА "Центр" было приказано встретить непогоду во всеоружии. Еще 3 сентября 1941 г. фон Бок отдал распоряжение своим войскам принять для этого все необходимые меры{262}. Но, видимо, вера немецких генералов в быстрый успех была так велика, что передовые немецкие части к приходу распутицы оказались не готовы ни физически, ни психологически.

Снабжение группы фон Бока оказалось также не на высоте. В целях бесперебойного движения грузов немецкому командованию приходилось выделять значительные ресурсы для восстановления транспортного сообщения. 26 октября 1941 г. было открыто движение немецких поездов до станции Вязьма{263}. Войска 4-й армии и 4-й танковой группы оказались, таким образом, в лучшем положении, чем остальные объединения группы армий. Однако для 9-й армии и 3-й танковой группы, чьи соединения действовали далеко на фланге ГА "Центр", проблема снабжения и все последующее время оставалась довольно серьезной. Ее не смогло решить восстановление железнодорожной ветки от ст. Вязьма до Сычевки{264}. Командующий 3-й танковой группой генерал Рейнгардт (назначен вместо Г. Гота 5 октября 1941 г.) доносил, что ежедневный подвоз грузов покрывает лишь текущие потребности танковой группы, но не обеспечивает потребностей наступления{265}.

Сразу возникает вопрос - как немцы собирались снабжать 3-ю танковую группу на Валдае, если им и под Калинин доставлять грузы было проблематично. Попытка прорваться на Торжок съела последние ресурсы этого объединения, и теперь ему приходилось стоять на месте, восстанавливая свои запасы в бензине, снарядах и продовольствии. 2-я танковая армия также испытывала нехватку топлива и боеприпасов. Таким образом, германским силам, действующим на северном и южном флангах ГА "Центр" во второй половине октября стала просто необходима передышка.

Отсутствие у ГА "Центр" достаточных резервов - еще одна важнейшая причина срыва германского наступления на Москву в октябре месяце 1941 г. Уже спустя несколько дней после начала операции "Тайфун", 3 октября 1941 г., начальник штаба ГА "Центр" генерал Грайфенберг передал в подчиненные ему инстанции приказ ОКХ: расформировывать в случае необходимости целые батальоны в полках и роты в батальонах и передавать личный состав для укомплектования незанятых штатных должностей. Это было вызвано тем обстоятельством, что в ближайшее время не предусматривалось прибытия сколько-нибудь значительного пополнения. Численность аппарата снабжения подразделений стала приходить в несоответствие с их боевым составом; часто снабженцев оставалось больше, чем солдат на передовой{266}. Напомним, что к началу октября все наличные резервы ГА "Центр", за исключением 19-й танковой дивизии, 900-й учебной бригады и полка СС "Великая Германия" были уже введены в сражение{267}.

* * *

К концу октября 1941 г. первый натиск немецкого наступления на советскую столицу исчерпал свою силу. Достигнув окраин Тулы, Серпухова, заняв Наро-Фоминск, Волоколамск, Калинин германские части вынуждены были приостановиться, чтобы пополнить передовые подразделения личным составом тыловых служб, привести в порядок материальные, продовольственные и боевые припасы. Стойкость советских частей на укрепленных рубежах Можайской оборонительной линии и на главных направлениях удара группы армий "Центр" стала неожиданностью для немецкого командования, она предопределила фиаско германского наступления во второй половине октября 1941 г. Группе армий "Центр" стала необходима передышка для продолжения наступления. Это, в свою очередь, дало Ставке Верховного Главнокомандования возможность перебросить на защиту столицы дополнительные соединения из восточных регионов Советского Союза. Встреча передовых германских подразделений, продвигающихся на Москву со свежими советскими дивизиями никак не входила в расчеты командования вермахта. Еще 22 октября 1941 г. немецкая разведка отмечала, что в дальнейшем можно ожидать подхода к столице всего одной или двух дивизий с Кавказа и одной дивизии с Дальнего Востока и, что "до наступления зимы противник не имеет в своем распоряжении боеспособных резервов крупного масштаба..."{268} В дальнейшем оказалось, что немцы глубоко заблуждались.