Космическая Одиссея 2061 года - Артур Кларк

Восторгу ученых не было пределов; Ван-дер-Берг остался всего лишь довольным. Он и не сомневался, что запуск будет успешным – Ио была до абсурда легкой целью. Но если его предположения относительно Европы оправдаются, второй пенетрометр потерпит неудачу. Это, впрочем, еще ничего не докажет; неудачу можно объяснить десятком разумных причин. А когда пенетрометр не сработает, не останется иного выхода, кроме посадки.

Что, разумеется, было категорически запрещено – и не только законами человека.

Глава 24

Чака Великий

АСТРОПОЛ, который, несмотря на столь претенциозное название, играл разочаровывающе малую роль за пределами Земли, отказывался признать существование Чаки. Соединенные Штаты Южной Африки придерживались аналогичной точки зрения, и дипломаты этой страны либо смущенно улыбались, либо приходили в негодование, когда кто-либо бестактно упоминал это имя.

Однако третий закон Ньютона применим не только к политике. У Бурской лиги были свои экстремисты – хотя она и пыталась, иногда и не слишком рьяно, отречься от них, – которые постоянно оказывались вовлеченными в заговоры против СШЮА. Как правило, дело ограничивалось экономическим саботажем, хотя время от времени происходили взрывы, исчезновения и даже убийства.

Вряд ли нужно говорить, насколько серьезно Соединенные Штаты Южной Африки принимали подобного рода деятельность. Они реагировали на нее созданием контрразведывательных служб, прибегающих к самым разнообразным средствам, но и там утверждали, что им ничего не известно о Чаке. Возможно, они пользовались удачным изобретением ЦРУ – тактикой «правдоподобного отрицания». Впрочем, не исключено, что они действительно говорили правду.

Кое-кто утверждал, что само имя «Чака» впервые возникло как зашифрованное название и лишь затем, подобно «поручику Киже» у Прокофьева, превратилось в нечто реальное, ожило, поскольку приносило пользу некоторым секретным службам.

Но существовало и другое, возможно притянутое за уши, объяснение, принадлежащее тем, кто искренне верил в существование Чаки. Оно сводилось к тому, что агенты Чаки в случае опасности захвата в плен и последующего допроса кончали с собой.

Как бы то ни было, никто не ожидал, что два века спустя легенда о великом вожде зулусских племен оживет и бросит зловещую тень на совершенно неведомый ему мир.

Глава 25

Скрытый мир

На протяжении десяти лет после вспышки Юпитера и начала Эры Великого Таяния на всех его спутниках Европу не трогали. Затем китайцы осуществили быстрый пролет, зондируя радиолокатором ее поверхность, затянутую пеленой облаков, в надежде отыскать обломки своего космического корабля «Цянь». Они потерпели неудачу, однако составленные ими карты Дневной стороны впервые фиксировали появление новых континентов, возникающих по мере таяния ледяного покрова. Кроме того, они обнаружили какую-то идеально прямую двухкилометровую плиту явно не природного происхождения, которую окрестили Великой Стеной. Ее форма и размеры позволили предположить, что это тот самый монолит – или один из монолитов, поскольку миллионы таких монолитов возникли за несколько часов до рождения Люцифера. Несмотря на это, Европа не подавала никаких признаков разумной жизни; окутанная пеленой все более сгущающихся облаков, она хранила молчание. Вот почему спустя несколько лет на постоянные орбиты вокруг Европы были выведены исследовательские спутники, а в атмосферу сброшены высотные шары-зонды с целью изучения направления и силы ветров. Это оказалось исключительно интересным для земных метеорологов, потому что Европа – с ее центральным океаном и никогда не заходящим солнцем – представляла собой идеально упрошенную модель для их исследований. Так началась игра в «европейскую рулетку», как называли ее чиновники всякий раз, когда ученые предлагали спуститься поближе к поверхности спутника. По истечении пятидесяти лет – во время которых ничего не случилось – это стало даже скучным. Капитан Лаплас надеялся, что так будет продолжаться и дальше, и доктору Андерсону пришлось долго его уговаривать.

– Лично мне, – сказал капитан ученому, – представляется не слишком дружелюбным, когда на меня сбрасывают тысячекилограммовую бронебойную ракету, устремляющуюся вниз со скоростью тысяча километров в час. Удивляюсь, как вам удалось получить разрешение Всемирного совета. Доктор Андерсон был удивлен не меньше, хотя изменил бы свою точку зрения, знай, что этот вопрос стоял последним в длинной повестке дня Подкомитета по вопросам науки и обсуждение закончилось поздно вечером в пятницу. Порой такие пустяки делают Историю.

– Я с вами согласен, капитан. Но мы действуем в весьма ограниченных координатах и никак не можем нанести вред этим... европейцам, кем бы они ни были. Наша цель – в пяти километрах над уровнем моря.

– Да, я знаю. А почему вас так интересует гора Зевс?

– Видите ли, она представляет собой совершеннейшую тайну. Всего несколько лет назад ее вообще не было! Эта загадка сводит геологов с ума.

– Значит, прибор, запущенный вами, проникнет в ее толщу и передаст сведения, которые помогут разгадать эту тайну.

– Совершенно верно. И еще – вообще-то я не имею права говорить об этом – мне поручено сохранить в секрете полученные сведения и передать их на Землю в зашифрованном виде. Судя по всему, кто-то находится на пороге важного открытия, и не хочет, чтобы его опередили. Представляете, насколько мелочными бывают ученые?

Капитан Лаплас отлично представлял это, но ему не хотелось разочаровывать доктора Андерсона. Ученый был так трогательно наивен; как бы ни развивались события – а капитан был теперь совершенно уверен, что экспедиция вовсе не та, какой кажется с первого взгляда, – Андерсон оставался в полном неведении.

– Надеюсь, доктор, европейцы не занимаются альпинизмом.

Представляете, что произойдет, если именно в этот момент они попытаются водрузить флаг на своем местном Эвересте?

При запуске пенетрометра на борту «Гэлакси» царило необычное волнение – даже неизбежные шутки звучали вполголоса. За те два часа, что зонд летел к поверхности Европы, чуть ли не каждый, кто был на корабле, сумел побывать на мостике и поинтересоваться, как проходит наведение зонда, – и всякий раз объяснение такого любопытства звучало вполне правдоподобно. Когда осталось пятнадцать минут, капитан Лаплас запретил вход на мостик всем посторонним, исключение составляла новая стюардесса Рози: без множества пластмассовых шариков с великолепно приготовленным кофе, который приходилось – в условиях невесомости – выжимать прямо в рот, операция просто не могла продолжаться. Все шло как нельзя лучше. Вскоре после вхождения в атмосферу привели в действие воздушные тормоза, которые снизили скорость полета зонда до нужной величины. На экране радиолокатора непрерывно росла цель – совершенно невыразительная, без осязаемого масштаба. За секунду до удара все записывающие устройства автоматически переключились на моментальную регистрацию...