Ковер царя Соломона - Барбара Вайн

На самом деле деньги у него водились. Он ходил с «медведем», забавляя пассажиров, отнюдь не для того, чтобы заработать. Он даже не попытался пролезть в метро без билета, а спокойно купил два в автомате, пока «зверь» смиренно ждал, опустив башку. Спускаясь на эскалаторе, напарники, как всегда, оказались в центре внимания публики. Окружающие не обращали внимания ни на рекламные плакаты, ни друг на друга, ни на схему метро: они во все глаза смотрели на странного человека с «медведем».

Парочка остановилась на углу коридора, ведущего к платформе Северной линии. Парень достал из кармана пальто губную гармошку и заиграл. «Медведь» начал плясать. Богатые не соображают простых вещей, необходимых для того, чтобы заработать: как раздобыть денег, сохранить и позаботиться о них. Вожатому «хищника» не пришло в голову положить перед собой что-нибудь, куда прохожие могли бы кидать им монетки. У него не было ни шляпы, ни платка, зато имелась сумка с «Семтексом»[22], а вокруг шеи «медведя», скрытый маскарадным костюмом, был обернут квадратный платок.

Это выяснилось, когда первый из прохожих решил дать им денег. Это был один из тех, кто подает всем бродячим артистам, даже не глядя на них. Он бросил монетку в пять пенсов прямо на пол. Подпрыгнув, она перевернулась и укатилась куда-то в угол.

– Поставь перед нами сумку и приоткрой ее, – сказал «медведь» своему товарищу.

– А ты не забыл, что находится внутри? – отозвался тот.

– Неважно. Туда можно бросать что угодно, хоть непотушенный окурок или зажженную спичку. Для взрыва нужен детонатор. Это тебе не порох, тут все иначе.

– Запомню, – ответил парень с губной гармошкой.

Они все-таки отправились в Эппинг, потому что там жил Дин. Взяв на себя роль лидера, мальчик устанавливал свои правила, не заботясь о том, что думают остальные. Он даже не затруднялся объяснениями. Миллер хотел поехать домой, следовательно, другие должны были ехать с ним. Что с ними случится после того, как они оставят его в Эппинге – самой последней станции на востоке Центральной линии, – целиком и полностью было их проблемой.

Вагоны Лондонского метрополитена никогда не бывали совершенно пустыми. Даже в моменты затишья между часами пик и даже на самых отдаленных станциях в каждом вагоне обычно ехало по нескольку человек. В их же вагоне после станции «Снейрсбрук» остались только они сами – шестеро мальчишек. Время обеда давно миновало, и Джаспер чувствовал, что проголодался. У него было что-то около фунта мелкими монетками. Хватило бы разве что на шоколадный батончик или пару пакетиков чипсов. Кевин был известен как умелый воришка, и у него могли водиться деньги. В голову Джаспера закралась мысль о том, что Кевин вполне может угостить голодного товарища нормальным обедом в знак признания его смелости. Впрочем, не нужно ему никакого признания! Мальчик был собран, решителен и готов ко всему.

На станции «Вудфорд» в вагон заглянула пожилая женщина, но, увидев Ли, раскачивавшегося на поручне, боровшихся на полу Деймона с Кевином и Криса, разрисовывающего красным фломастером рекламу агентства паромных перевозок, тут же вышла.

Виды за окном постепенно становились все зеленее. Не то чтобы поезд уже выехал за город, но между домами росло много деревьев, кустов и сочной травы. Если друзья собирались провожать Дина, то в Деббене им нужно будет пересесть, но Джаспер решил, что туда не поедет. Он намеревался выйти в Лоутоне и чем-нибудь перекусить. Вдруг он увидел солнце, яркие лучи которого хлынули в окна вагона.

На платформе «Бакхерст-Хилл» никого не было, по крайней мере, там, где остановился их вагон. Станция выглядела пустынной и мрачной. Джаспер подумал, что все здесь выглядит словно кадр фильма, поставленного на паузу. Ему вспомнился вестерн, который он смотрел по телевизору: о двух вооруженных бандитах, прятавшихся в заброшенных землях, чтобы напасть на почтовый поезд из Санта-Фе и ограбить его. В этот момент он уже открывал дверь в торце вагона. Позади раздался голос Дина:

– Смотрите, он собирается «зацепиться»!

Но Джаспер даже не обернулся.

Хватаясь за поручни у двери соседнего вагона и упираясь ногами в оконную раму, он выбрался наверх. Это оказалось легко. Но мальчик не ожидал, что крыша будет такой гладкой и покатой. Нет, он догадывался, что она не совсем плоская, но надеялся найти что-нибудь, за что можно будет ухватиться: какие-нибудь выступы, трубы или кабели. Но ничего подобного там не оказалось, кроме едва выступающих фланцев над тем местом, где находились двойные двери. Все остальное было сплошной гладкой поверхностью. Впрочем, ничто не могло заставить Джаспера отступить и повести себя так, как Деймон. Он припал к крыше, распластался по ней и потихоньку, ползком продвинулся вперед, приклеившись ладонями к покатой поверхности. Поезд тронулся.

Вагон слегка накренился, и малолетний «зацепер» почувствовал, что съезжает на сторону. Его сердце ушло в пятки. Пытаясь удержаться, он вцепился пальцами в крышу, словно она была не из металла, а из чего-нибудь мягкого и податливого. Поезд наращивал скорость, направляясь в Лоутон и проносясь мимо зеленых долин реки Родинг. Поверхность крыши под лежащим ничком телом ребенка была горячей. Сентябрьское солнце нагревало ее с самого Лейтона. Сейчас его лучи ласкали спину Джаспера, его затылок и шею. Мальчик раскинул ноги и напрягся. В этот миг он чувствовал, что контролирует все, что стал хозяином этой крыши и этого поезда, что он держит их в кулаке.

Несмотря на жару, он понял, почему «зацеперство» часто сравнивают с катанием на санках. Именно так должен чувствовать себя тот, кто на полной скорости несется вниз с заснеженного склона. Джаспера охватил исступленный восторг. Поезд все набирал скорость, летел вперед, и его громыханье звучало как музыка. Тело юного экстремала слегка подпрыгивало, но не опасно – это было, скорее, приятно. Почему никто не рассказывал ему о таком прежде? Не объяснил, как это здорово?

Мальчику хотелось смеяться, петь и кричать одновременно, и он так бы и сделал, если бы мог приподнять голову. Ему захотелось встать во весь рост и прыгать с вагона на вагон, как это делают бандиты в вестернах. Но он не осмеливался даже пошевелиться. Не сейчас, пока еще – нет. Он лежал, замерев, остро чувствуя себя тем не менее в десять раз более живым, чем когда бы то ни было.

Великая радость владела им, а поезд нес его к Лоутону, сквозь солнечный свет, все дальше, дальше, дальше…

Глава 10

Елена Донская жила неподалеку от «Школы», на другой стороне Финчли-роуд, точнее, на Неверхолл-вэй. Алиса могла бы отправиться к ней пешком, захватив лишь скрипку, но от ста фунтов, которые были у нее первоначально, остались жалкие гроши. Их не хватило бы даже на оплату первого урока.

– Я дам тебе денег, – сказал Том. – Ты же знаешь, все, что мое – то твое.

Они сидели в саду, расстелив на траве одеяло Джарвиса. Мюррей наигрывал разные мелодии на игрушечном ксилофоне, подаренном кем-то Бьенвиде. Алиса коснулась его руки.

– Знаю. Ты хорошо ко мне относишься, Том. Но мне надо найти работу.

Он же мог думать только о музыке. Для него было немыслимо, чтобы Алиса, да и вообще кто-либо с подобной подготовкой и устремлениями, стала искать работу, разве что самую незначительную. На его взгляд, для этого вполне подходила работа в закусочной: она была чем-то вроде «передышки творца».

– Рассчитываешь давать частные уроки? – спросил он. Его собственный опыт преподавания закончился неудачно: маленькая ученица провалила экзамен, и ее родители посчитали, что виноват в этом он.

– Нет, хочу устроиться секретаршей.

Молодой человек сыграл длинную трель на окрашенных во все цвета радуги пластинках ксилофона:

– Ты, должно быть, шутишь!

– Вовсе нет, я думаю, у меня получится. У меня ведь есть высшее образование. Говорят, неважно, какой именно у тебя диплом, главное, чтобы он был. Один раз, во время каникул, я работала в фирме отца и вполне успешно справлялась с компьютером.

Эти ее разговоры о высшем образовании начинали понемногу злить флейтиста. Они словно подчеркивали его ущербность. Алиса уже узнавала этот взгляд – саркастический и обиженный: брови – подняты, голова – склонена набок.

– Но зачем? – спросил он.

Прогрохотал поезд с «Финчли-роуд». Скрипачка подождала, пока он проедет.

– Том, мне нечем платить мадам Донской за уроки, – заговорила она затем. – Знаю, ты дашь мне денег, но ты не можешь платить за меня все время, правда? У тебя у самого ничего нет. Думаю, я смогу немного подзаработать. В конце концов, это же не навсегда, всего на год. Кроме того, мне будет удобно отсюда ездить на службу, подземка совсем рядом.

– Просто не верю своим ушам! Но мы же зарабатываем, играя в метро, и вообще отлично проводим время, разве не так? Мы играем настоящую музыку, и у нас есть публика. Вчера заработали двадцать один фунт!