Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

Дорогу до дворца мы молчали. Принцесса кусала губы и хмурилась, глядя в окно. Я старался не встречаться с ней глазами и надеялся, что пообедав и отдохнув, она сменит гнев на милость. Но отдохнуть девушке не дали. Едва мы вошли в сад, чтобы коротким путем добраться до лестницы на верхний этаж, как попали в эпицентр скандала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я не позволю им творить такое на моей земле! — громкий голос бывшего короля заставил Касикандриэру вздрогнуть и ускорить шаг.

— Это больше не твоя земля! — с ехидцей напомнил наместник.

Этот плешивый старикан был дальним родственником Аяны. Думаю, все, что происходит на А-34, тут же докладывается не только Деметрию, но и его матери. И ссориться с наместником рисковое дело, ведь главная черта его характера, после неуемного аппетита относительно женского пола — злопамятность.

— Не тебе тыкать… — прорычал Аконт, сжав кулаки и начав наступать на плешивого.

— Папа! — перебила принцесса, бросаясь между ними. Ее руки легли на грудь отца, уберегая его от совершения роковой ошибки. — Пожалуйста, успокойся!

По лицу наместника пробежало разочарование — едва уловимое, оно моментально растворилось. Такое ощущение, что он осознанно шел на конфликт с бывшим королем. Но почему? Вернее, зачем это ему? Или не ему, а кое-кому другому?

— Что происходит? — девушка обернулась и посмотрела на старика.

— О, прекраснейшая Касикандриэра, — промурлыкал он. — Мы с вашим отцом немного разошлись во взглядах, бывает.

— Неправда! — возразил Аконт, сумев взять себя в руки и обуздать гнев. — Речь не о расхождении во взглядах, а о том, что их солдаты разграбили деревню недалеко от столицы! Разрушили дома, пожгли посевы, увели скот, изнасиловали селянок! И это уже не в первый раз!

— Такое бывает, — наместник кивнул, — но что вы хотите, такова доля побежденных!

— Я требую, чтобы виновные были наказаны!

— Можешь требовать сколько угодно, Твое уже не Величество, — съязвил плешивый, — хоть до хрипоты! — он окинул отца принцессы презрительным взглядом, — ты уже никто, привыкай! Все, что у тебя осталось — целка твоей драгоценной дочурки!

— Мерзавец!!! — Аконт вновь потерял голову и попер на старательно разжигающего его гнев старика.

— Позвольте мне, — я крутанул наместника к себе лицом и от души врезал ему по роже.

— Да как ты смеешь! — повалившись на спину, заверещал он. — Обо всем будет доложено Повелителю, немедленно! — поднявшись с помощью подбежавшей охраны, старик, трясясь от негодования, сплюнул кровь на землю. — Ты пожалеешь!

— Смотри сам не пожалей, — предупредил я, усмехнувшись. — Мне труда не составит объяснить Повелителю, что расквасив твою морду, я лишь выполнял его приказ — защищал честь невесты Покорителя миров! А ты сможешь объяснить ему, почему дерзнул так оскорбить принцессу?

— Ты нажил себе врага, мальчик! — прошипел наместник, промокая разбитую губу платком.

— Иди сообщи об этом своему истинному хозяину. — Я изогнул бровь, увидев, как он изменился в лице, — или правильнее будет сказать хозяйке?

— Негодяй! — Аконт с презрением посмотрел вслед поспешно уходящему плешивому.

— Папа, прости, но ты должен быть умнее! — сказала, как есть, Касикандриэра. — Он же явно провоцировал тебя, а ты и рад был угодить в ловушку!

— Дожили! Яйца курицу учат! — попытался пошутить бывший король. — Видите, Гаян, что происходит?

— Простите, Ваше Величество, я согласен с вашей умной дочерью. Наместник явно добивался того, чтобы вы сорвались.

— Тебе придется научиться сдерживаться, отец. — Девушка погладила по руке.

— Ты рано повзрослела, моя девочка. — Он посмотрел на нее с грустью.

— Мне не оставили выбора, папа. — Она печально улыбнулась в ответ и посмотрела на меня. — Спасибо, Гаян.

Внутри полыхнула радость — Касикандриэра впервые назвала по имени своего ненавистного охранника! Какое… необычное ощущение! И такое пугающее — если поразмыслить.

— Почему вы служите Деметрию, Гаян? — Аконт тоже посмотрел в мои глаза. — Неужели и вам не оставили выбора?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И я впервые сам задал этот вопрос себе.

Деметрий

Не хотел признаваться, но мне не хватало Касикандриэры. Когда она была на «Резолюте», я часто заходил к ней под разными предлогами. Не думал, что женщина, тем более, молоденькая девушка, способна увлечь Покорителя миров чем-то большим, нежели красивое тело и личико, но тем не менее, нам было о чем поговорить. Она больше слушала — а этот талант редко встречается у прекрасного пола, но главное — ей на самом деле было интересно.

Мне нравилось наблюдать за ее мимикой в то время, когда я что-то рассказывал или объяснял — брови то хмурились, то недоуменно изгибались, в глазах отражались абсолютно все чувства и еще не заданные вопросы, девушка улыбалась каким-то своим мыслям, иногда кивала, а бывало и отводила взгляд — смущаясь или не разделяя мою точку зрения.

Но теперь принцесса вернулась во дворец, и я впервые в жизни по кому-то скучал. В последний раз это чувство мучило меня в глубоком детстве, когда отданный дяде-извращенцу маленький мальчик тосковал по бросившей его матери. Думал, с тех пор никто больше не вызовет у меня подобной эмоциональной привязанности, кроме, разве что, наследников, которых пока нет, но Риэре удалось вернуть то позабытое ощущение острой потребности в ком-то. Что на самом деле такого особенного в женщинах Касик?

Я усмехнулся — сердце забилось быстрее. Если так пойдет и дальше, Повелитель сам станет рабом юной прелестницы, чьи чувства еще только пробуждаются. Мне вспомнились ее поцелуи, как девушка прижималась ко мне всем телом — в естественном порыве, не задумываясь, что делает, даже не помышляя соблазнить — этому неискушенному созданию и в голову не приходило, какую бурю чувств ее ласки вызывают во мне.

А то, как невеста укусила за губу — легонько, словно знала, что это способно меня завести! До сих пор, стоить вспомнить, низ живота тяжелеет, и член каменеет сам по себе. Как это вообще возможно? Мне всегда нравилось причинять боль. Это умение я отточил до совершенства. Полагал, что и Касикандриэре придется с этим смириться и научиться принимать ее. Тем более, с ней я намеревался держать себя в узде, ведь она не наложница, которую легко заменить другой. Но тот случай с укусом перевернул все с ног на голову. Уже не в первый раз замечаю такую бурную реакцию на тот невинный по большому счету эпизод. И воображение идет дальше — прикрыв глаза, я вижу, как Риэра толкает меня на постель, садится сверху, резко берет в себя, наклоняется, закрыв водопадом кудрей мое лицо, ее зубки входят в мою шею — и одновременно с взрывом боли она начинает движение бедрами.

С губ сорвался стон, горячим лбом я вжался в ледяную стену между мной и космосом. Желание одурманило меня, рука сама скользнула внутрь брюк и сжала напряженный член. Потребовалось лишь несколько раз сжать его, и меня накрыл мощный оргазм. Я рассмеялся сквозь сбитое дыхание — даже не вспомню, когда мастурбировал в последний раз! Когда же уже, наконец, будет первая брачная ночь?! Проклятый траур! Нет сил, хочу видеть Риэру! Пошло оно все!

— Ты вновь покидаешь «Резолют», сын?

Почти встав на трап, я обернулся. Похоже, кое-кто следит за каждым моим шагом.

— Вы так наблюдательны, матушка, — с издевкой слетело с губ.

— Опять на А-34?

— Совершенно верно.

— Что-то ты слишком часто стал туда наведываться, Деметрий! — уголок ее рта нервно дернулся.

— Кто-то установил лимит, а мне не сообщили? — дразнить Аяну было приятно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тебя подсадила на крючок эта девчонка! — ярость все-таки вырвалась из нее наружу. Редкое зрелище!

— Не старайтесь, матушка! — я развернулся спиной и начал подниматься по трапу, получая удовольствие от той ненависти, с которой она буравила спину.

На А-34 мной завладели противоположные чувства. Издалека увидев сияющую под солнцем головку Касикандриэры, я быстрым шагом, с трудом заставив себя не бежать, подошел к ней и прижал к себе.