У подножия Копетдага - Ата Каушутов

кабинете, обсуждая с Хошгельды планы озимых посевов, не успел встретить гостей.

Башлык растерялся, а тут еще выяснилось, что для. приехавшего доктора не подготовили жилья. Медпункт оборудовали, а о квартире для врача не позаботились. Столько разный дел — немудрено позабыть в такой суете.

Сахатов нахмурился, но ничего не сказал председателю и обратился к Хошгельды:

— Послушай, агроном, приюти пока доктора где-нибудь, а то, я вижу, башлык у вас не очень-то гостеприимен.

Молодая женщина была смущена происшедшим, а Покгеи еще больше. Его опущенные вниз усы выражали крайнее уныние.

— Товарищ Громова может пожить у нас, — поспешно сказал Хошгельды, стараясь рассеять создавшуюся неловкость. — В доме моего отца есть свободная маленькая комната.

— Вот и отлично, — подхватил секретарь райкома. — Тогда вы тут займитесь с башлыком, — обратился он к Байбекову, — а мы доставим, доктора на место, да заодно и на поля съездим.

Когда райкомовская машина остановилась около дома Орсгельды Пальванова и из нее вышла незнакомая светловолосая женщина в сопровождении Хошгельды, несущего чемодан, обитатели соседних домов крайне заинтересовались этим событием.

Хошгельды проводил гостью в свою комнату. Родители были на работе, а в маленькой комнате требовалось произвести уборку.

— Располагайтесь пока здесь, и считайте, что вы у себя Дома, — сказал он все еще робевшей молодой докторше. — Вам у нас будет хорошо, никто вас не обидит — отец и мать у меня люди славные.

Он вернулся в машину, где его ждал Ягмыр, и они поехали в сторону нового люцерника.

А по селению, словно им вдогонку, поползла весть о женитьбе младшего сына Орсгельды-ага.

По пути Ягмыр расспрашивал агронома о колхозных делах.

— Ну, как ваш Покген, перестроился? — спросил он в заключение.

— Хоть и медленно, но как будто перестраивается, — кивнул Хошгельды. — Вот уже новую землю осваиваем, согласился пустить ее в севооборот. — И он показал на тянувшийся вдоль дороги пустырь. — Это тот самый участок, о котором Покген говорил, что здесь ничего не вырастет. А мы сперва люцерну посеем, а потом — хлопчатник.

Ягмыр съехал на обочину, остановил машину, и они вышли. Перед ними расстилалось неровное бугристое поле. Кое-где белели солончаковые пятна, поросшие верблюжьей колючкой. Все говорило о том, что эта земля давно заброшена.

В дальнем конце поля виднелись остатки каких-то строений, развалившиеся дувалы — когда-то, в незапамятные времена, на этом месте стояла крепость. Сейчас там возился бульдозер. Он надвигался своей мощной грудью на каменные руины, сдвигал их с места и равнодушно толкал впереди себя обломки. Потом возвращался и с непреклонным упорством проделывал то же самое рядом. Возле машины орудовали лопатами люди. Они срезали бугорки, заравнивали рытвины.

Ягмыр и Хошгельды неторопливо направились в ту сторону.

— Пока это поле не произведет на тебя впечатления, — говорил Хошгельды. — Если приедешь недели через две, оно уж обнадежит. Пройдутся по нему бульдозер и трактор и приведут его в порядок. А в будущем году ты его и вовсе не узнаешь, — с торжеством в голосе закончил он.

Когда они приблизились к месту работы, от группы людей с лопатами отделился Джоммы и пошел к ним навстречу. Он был весь, до самых ресниц покрыт пылью.

— Салям, Хошгельды, здравствуйте, товарищ, — приветствовал он их Обоих, не узнав Ягмыра, который, вопреки обыкновению, был сегодня не в военном кителе, а в обычном пиджаке и надвинутой низко на глаза кепке.

— Да будет у вас больше сил! Как работается? — спросил Сахатов.

— Да будет у вас долгая жизнь! Так, работается ничего… — неопределенно ответил Джоммы. — Вот развалины убираем, бугры срезаем, выравниваем поле, чтобы можно было напоить его водой.

Ягмыру послышался оттенок недовольства в этом ответе.

— Это как понимать — "ничего"? Земля здешняя не нравится? — спросил он.

— Да нет, почему не нравится — агроном плохую землю не выберет. Не нравится постановка дела. Вон сколько народа с лопатами за одной машиной ходит, — показал Джоммы на товарищей. — Ведь МТС могла бы все сделать машинами, а правление наше как-то боится, что ли, просить их. Еще хорошо — смелости хватило эту попросить, а то бы тут все пришлось руками делать.

К ним подошли другие работники.

— Наверно, в МТС машин тоже не хватает, — возразил Ягмыр.

— Да нет, какое там! Скрепер у них и сейчас под навесом стоит, — махнул рукой Джоммы. — Это наш член правления Заманов с ними так договорился. Одной, говорит, машины вполне достаточно… ей, говорит, наша молодежь поможет. Я сам слышал, как он по телефону звонил. И ведь настоял на своем, почти всех комсомольцев из разных бригад сюда послали… Знаете, как плохо, когда людей туда-сюда перебрасывают. Мы работы не боимся, плохо то, что нас сняли с наших участков и послали сюда.

— Это он так сделал наверное за то, что мы рейдовую бригаду организовали для проверки его животноводческой фермы, — пошутил паренек, стоявший поодаль.

— А что ты думаешь! — подхватил другой. — Отсюда до фермы дальше, чем из любого другого места.

— Этот Елли Заманов кого угодно вокруг пальца обведет. Он, как хитрая лиса, — сто раз на дню к воде сводит, а напиться не сумеешь.

— Зато ферма у него в хорошем состоянии, ничего не скажешь. Ни потерь, ни хищений, вся отчетность в порядке.

— Да, такого за руку не схватишь… — заметил паренек в тюбетейке.

Ягмыр переглянулся с Хошгельды и спросил у комсомольца в тюбетейке.

— Ну, вот предположим, ты был бы большим районным работником. Что бы ты тогда предпринял?

— Это насчет Елли Заманова? А я бы поручил кому-нибудь глаз с него не сводить. Не верю я в его отчетность. Уж очень там в районе доверчивые люди сидят.

— Так вы ж его сами выбрали в правление, — возразил Ягмыр.

— Когда его выбирали, он совсем другим нам казался, — объяснил Джоммы. — Да и работник он умелый — быстрый, оборотистый, ловкий. А вот по части соблюдения колхозного устава я за него не поручился бы. У нас вообще об уставе редко напоминают.

— А вы бы и взялись за это дело. Разъяснять устав сельскохозяйственной артели — прямая обязанность комсомольцев, — укоризненно сказал Ягмыр.

Когда он зашагал обратно на, дорогу, Джоммы спросил у Хошгельды:

— Это кто с тобой, районный агроном?

В день открытого партийного собрания Джоммы ездил в Пески и потому не знал Сахатова в лицо.

— Да, это самый главный агроном района, — ответил Хошгельды. — Только он не растения выращивает, а людей. Ты приходи сегодня на правление, познакомишься с ним как следует. — И, попрощавшись с удивленными товарищами, направился вслед за Ягмыром.

Садясь за баранку, Ягмыр спросил:

— Слушай, Хошгельды, кто этот молодой человек, который о машинах и