Трехликая. Дилогия - Ясмина Сапфир

Ответил первородный негромко и уклончиво:

– Мне показалось, что так правильно. Было желание, были возможности. Не бойтесь, тут нет ничего крамольного. Ничего страшного или меркантильного. Я просто от души захотел помочь. Именно вам, и никому другому. Не выбирал между вами и еще кем-то. Увидел в лаборатории, нашел Танюшу… Все получилось само собой…

Он исключал возможные мотивы, но истинные называть пока не торопился. Объяснял, чего не стоит опасаться. Но чего ждать пока не договаривал. Мы еще немного погуляли по парку. Наконец Ковалль приостановился, придвинулся и собирался что-то добавить. Но… замолчал, уставился вправо. Брови первородного сошлись на переносице, мальчишескую кожу прорезали морщинки – он будто за секунду постарел на годы. С минуту Ковалль стоял неподвижно, смотрел куда-то и сильнее хмурился. Затем резко тряхнул головой. Не замечала за ним подобных жестов: суматошных и нервных, почти инстинктивных. Первородный еще раз посмотрел направо, прищурился и развернул меня к дому.

Опомнилась я только у комнаты. Ковалль торопился, выглядел встревоженным. Очень необычно для прежнего первородного. Впрочем, как давно я его знаю-то? Пару часов, меньше суток? Мне очень хотелось бы верить Коваллю. И даже его нынешнее поведение казалось попыткой меня уберечь. Или мне просто хотелось так думать? У самой двери маг остановился. Совсем непривычно взял меня за плечи, будто удерживался от иного жеста. Руки первородного неестественно напряглись, по скулам прокатились шарики желваков. Он пытливо вгляделся в глаза и выдал:

– Дарина, я могу лишь сказать одно. Вам нечего опасаться в моем доме. Я постараюсь помочь как могу. Если позволите и Тане тоже. Считаю, правительство вам задолжало и даже готов оплатить по кредиту. За эксперименты и неожиданные результаты. Бриолис назначил мне неплохую оплату. Я не просил и даже был против. Я сам в состоянии на жизнь заработать. Но раз уж вам требуется старт в будущем, все деньги планирую переводить вам. Лучшего применения правительственной зарплате, как мне кажется, и придумать сложно.

Я растерялась, остекленела. Не знала: то ли начать отказываться, то ли соглашаться на щедрое предложение. Я понимала – Ковалль маскировался, совершал меценатство под благовидным предлогом. Словно вовсе и не маг это делал, а его руками действовало правительство. Придумано неплохо, даже красиво. Впрочем, какой у нас с Таней выход? Надо иметь собственные средства. Вот только почему Ковалль ими озаботился? Именно сейчас, не раньше не позже?

Будто страховался на всякий случай. Холодок пробежался по моей спине. Ковалль заметил, вымучил улыбку, почти похожую на обычную человеческую. Кивнул, показывая, что дело решенное и резко скрылся в своей комнате.

Я же осталась стоять у двери, пытаясь понять – что все это значит. Наш странный разговор, недомолвки первородного, непонятное происшествие во время прогулки, то как резко изменился Ковалль и последнее – его искреннее желание обеспечить нас с дочкой собственными средствами. Что-то мне все это уже не нравилось. Ладно, подумаю об этом завтра.

Тяжелый и непредсказуемый день закончился и, слава богу, достаточно нормально. Я все еще гуляю на свободе, агенты улетели, химеры подчинились. Во всяком случае, перестали спорить. Завтра потренируюсь обращаться с Меем. А пока спать, отдыхать, привыкать к новой жизни…

Я только теперь ощутила усталость. Словно она долго догоняла, запаздывала с ощущением, давая передышку. Ноги и руки налились свинцом, голова потеряла прежнюю ясность, я отворила дверь в комнату и заметила на кровати спящую Танюшу.

Я еще помнила эту картину. Подушка поднята чуть повыше, одна ладошка под ней спряталась, другая покоится на одеяле. Глаза дочки чуть приоткрыты – так она спала с самого детства.

Я переоделась в тонкую пижаму и осторожно устроилась рядом. Огромная кровать это позволяла. Я могла расположиться на ней как угодно, раскинуть и руки, и ноги в стороны и даже не коснуться своей Танюшки.

Можно было, конечно, устроиться на диване, тоже вместительном, мягком, удобном, но хотелось чувствовать рядом дочку, после долгой разлуки в глухом беспамятстве. Присутствие Танюшки очень успокаивало.

Два пуховых одеяла с синими пододеяльниками, усеянными огромными оранжевыми лилиями создавали домашний уют и тепло. Голова утопала в мягкой подушке.

Ладно. До завтра волшебный мир будущего. Я еще докажу, что тебя достойна. С этой мыслью я засыпала…