Спецназовец. Взгляд снайпера - Андрей Воронин

порах пригодиться в тюрьме. Когда заранее готов к любому повороту судьбы, остается только присесть на дорожку, и – поминай как звали!

В данном случае ничего подобного не наблюдалось, хотя, судя по лежащему на кровати в спальне развороченному чемодану и тому, как суетливо и бестолково Парамонов метался по квартире, опустошая многочисленные тайники, он намеревался бежать куда глаза глядят с максимальной скоростью, на которую только был способен. Похоже, этого жулика основательно припекло, и еще было похоже, что он этого не ожидал и не дал себе труда подготовиться к подобному повороту событий.

Зулус не ошибся, так оно все и было: Парамонов собрался бежать из города, как и советовал майор Молоканов, и, приступив к сборам, вдруг обнаружил, что совершенно не готов к побегу – и не только к побегу, но и к переменам вообще. То, как он жил последние годы, его вполне устраивало; теоретически допуская, что черный день когда-нибудь наступит, на деле Виктор Тарасович давно уверился, что ничего по-настоящему скверного с ним лично произойти не может. Он был уважаемый человек, легальный бизнесмен, исправно платящий налоги с той части доходов, которую не удавалось скрыть. Он решал серьезные вопросы с серьезными людьми, а на случай каких-нибудь разногласий с законом у него имелся Молоканов, готовый за соответствующее вознаграждение утрясти любой вопрос хоть с ГИБДД, хоть с криминалом, а иногда казалось, что и с самим Кремлем. Виктор Тарасович чувствовал себя защищенным со всех сторон, практически неуязвимым, и вдруг – нате: какой-то драчливый обыватель, взбесившийся милицейский полковник, а в придачу к ним – маньяк, охотник за головами тех, кто, как и Парамонов, научился безнаказанно игнорировать закон. Три пустых места, три круглых нуля, а жизнь из-за них прямо на глазах катится под откос. Тут, пожалуй, засуетишься!

Несмотря на суету и свою полную неподготовленность к тому, чтобы спешно покинуть город, Виктор Тарасович уже давно унес бы ноги, если бы не понимал: Молоканов прав, сперва надо уладить дела – ну, или хотя бы убедиться, что они сдвинулись с мертвой точки и пошли в заданном тобой, а не кем-то другим направлении.

Действуя в полном соответствии с полученными инструкциями (иначе было нельзя, Молоканов тогда мог бы просто умыть руки и свалить всю вину за возможную неудачу на него), Виктор Тарасович первым делом обеспечил себе алиби. Само это слово было созвучно имени Альбина; Альбине он и позвонил.

Эта самая Альбина представляла собой классический тип охотницы за богатыми женихами – не самого высокого полета, но вполне преуспевающей. Ей было двадцать восемь, она имела в активе три брака и столько же удачных разводов, обеспечивших ей безбедное существование лет, по крайней мере, на двадцать вперед. Намереваясь прожить гораздо дольше и не имея никакого желания работать, Альбина продолжала поиски. Виктор Тарасович числился у нее запасным вариантом, прекрасно об этом знал и не имел ничего против: пусть тешит себя иллюзиями сколько душе угодно, лишь бы время от времени предоставляла доступ к телу. Так это и происходило: Альбина благосклонно принимала от него подарки и знаки внимания, а взамен иногда соглашалась провести с ним вечер, реже – ночь. Она продавалась, как вещь, но пресекала в зародыше все попытки обращаться с собой как с вещью; они с Парамоновым были друг у друга далеко не единственные, и обоих такое положение вещей вполне устраивало – по крайней мере, пока.

Как всякая профессионалка, Альбина была неглупа и обладала отменными деловыми качествами. Она мгновенно сообразила, о чем идет речь, и заломила пять тысяч евро – цену решительно несуразную за ту мелочь, что от нее требовалась, но вполне соответствующую уровню ее запросов, который она, естественно, не собиралась понижать. Такова Москва, таков весь этот мир: много получает тот, кто много запрашивает, а остальным, будь они хоть семи пядей во лбу, остается только завистливо скрежетать зубами и подбирать крошки с чужого стола.

После того как Парамонов согласился расстаться с требуемой суммой, вопрос о том, с кем он якобы провел остаток этого вечера и всю ночь, был решен. Оставалось решить, где он их провел, и обзавестись хотя бы еще одним свидетелем своего вполне обычного, законопослушного поведения на протяжении всего указанного периода. С этой целью он позвонил знакомому бармену из ночного клуба; бармен, хоть еще до конца и не проснулся, тоже оказался не дурак, но повел себя скромнее, и его будущие показания обошлись Виктору Тарасовичу всего в тысячу.

Алиби, таким образом, было обеспечено. Отдав необходимые распоряжения своим людям, он отправился домой и стал собираться в путь. На этот счет у него были свои планы, отличные от того, что предложил Молоканов. Майор настаивал на том, чтобы Виктор Тарасович покинул город на машине, не оставляя следов в компьютерной памяти платежных терминалов банков, аэропортов и железнодорожных вокзалов. Это выглядело вполне разумно – точнее, выглядело бы, если бы не одно маленькое «но».

Хорошенько обдумав разговор в уличном кафе, Виктор Тарасович пришел к выводу, что бояться ему следует не только и не столько Мамонта и полумифического маньяка по прозвищу Зулус, сколько самого Молоканова. Он сам открытым текстом сказал: своя рубашка ближе к телу. Виктор Тарасович в данный момент представлял собой не столько источник доходов для этого оборотня в погонах и его банды, сколько угрозу разоблачения. Допустить его тесного общения со своим начальником и тем более со следователем прокуратуры Молоканов не мог: как он совершенно справедливо подметил, выгораживать его Виктор Тарасович не собирался. Вывести Парамонова из-под удара было достаточно сложно, риск сохранялся даже при самом удачном раскладе. Молоканов это, разумеется, отлично понимал, и, с его точки зрения, было куда умнее сначала гарантировать полное и вечное молчание Виктора Тарасовича. А уж потом, когда он окончательно выйдет из игры, постараться его максимально обелить: вот ведь погиб ни в чем не повинный человек, а вы, товарищ полковник, на него бочки катили, а заодно с ним и на меня… А я чист, как слеза младенца, я просто пытался защитить невиновного!..

Совет ехать на машине в свете этих размышлений представлялся не таким уж и добрым. Зная машину Парамонова и примерное время отъезда, Молоканов мог пустить за ним кого-то из своих людей, а то и поехать сам. Остальное – дело техники: пустынный участок дороги или какой-нибудь мотель, пуля в висок, имитация ограбления, а то и просто безымянная могила в заросшем овраге… Нет человека – нет проблемы!