Перед рассветом - Арсений Дмитриевич Ляхов

«Кем бы я не стал, нельзя стать рабом этих ублюдков», — твёрдо заявил он себе. «Я помню всё, я сознательный. Черт возьми, действительно: власть всегда пьёт чужую кровь и живёт за чужой, наш, счёт. Они хотят с помощью нас организовать себе роскошь. А может быть нет? Может быть хотят восстановить город и спасти людей. Но про них ничего не было сказано. Я же месяц ни черта не слышал. Надо разобраться, но поработить себя с помощью препарата нельзя. Так, надо попробовать еще раз двинуться». Всё тоже жжение, всё та же боль. Результата нет. «Что ж, остается ждать. Как там ребята? Как там Наташа? Держитесь, ребят! Если не вы меня, то я вас вытащу!»

***

Спустя один день.

Шаги в коридоре. Звук поворотного механизма. Лязганье двери по железным петлям. Кто-то вошел в комнату:

— Ну чё делать-то?

— Главврач сказал белковую смесь, да? Ну так делай!

— Б*я, сам сука сидит и нихера не делает. А я, б*я, опять хернёй страдаю.

— Заткнись, солдат! Выполняй!

— Есть товарищ сержант. (с ненавистью)

Гришка никак не реагировал, он просто слушал и нюхал, пытаясь запомнить запах бойцов, как зверь. От обоих пахло машинным маслом и разной химией, и, судя по тяжелому дыханию, оба были уставшие и измотанные, в отличии от врачей. «Просто солдаты. Марионетки в чужих руках». Он опять почувствовал, как по трубке побежала белковая смесь.

— Почему нельзя ввести уже эту…херню?

— Солдат, ты тупой?

— Не, ну серьезно?

— Боец, б****, четко было сказано: «Пока не задвигаются, ни хера не делать!» Что, б****, непонятного?

У Гришки от этих слов загорелся огонек в голове: «Что?!»

— Да за****** я туда, сюда гонять. Этого накорми. Там на посту стой. Иди в этот рейд. Произведи разведку в этом районе. Сами, мля, сидят и ни х** не делают! …Мля, может в деревушке этой…бабу бы…?

— Отставить!

— Простите, товарищ сержант. (Пауза). А после того, как задвигаются? Что будет, если про**** момент, а? Ведь если они окрепнут, то ничего не получится ведь, да? И тогда…

— Вот, чтобы не окрепли, ты, мля, не про*** момент. И завали е****! Пошли отсюда.

Послышался звук удаляющихся шагов.

— Но, товарищ сержант, — они остановились, — По-человечески скажи, сколько это будет продолжаться? Тебе же тоже не в кайф лизать жопу начальству?

— Я уже лишь за эти слова могу тебя расстрелять! (Пауза). Но…Честно, за***** всё это. (Пауза). Ну ничего. Скоро эти будут за нас гнуть спину. Кстати, вот этот и еще трое из 4-й, 5-й и 8-й быстрее всех растут. Жди не долго осталось.

Дверь закрылась. Заскрипел замок. Звук удаляющихся шагов.

— А сколько?

— Месяц, полтора? Точно не знаю. Главное не про******* с моментом, чтобы ввести сыворотку СПП2, а этот момент настанет через неделю, две?

— Понял. А откуда ты все это знаешь?

— Алё, на! Я же здесь, на, выслушиваю всю эту ахинею от медиков, на, вот и набрался.

— А тебе не жалко этих ребят? Они же все-таки детишками были.

— Были. Сейчас плевать. Главное, чтобы послушными стали.

— Да, мля. А похер! Согласен!

— Всё, завались! Я тебе этого не говорил. Понял?

— Понял.

Ушли слишком далеко. «Пока двигаться не начнем?! Месяц, полтора?! Момент! Неделя? Две? Проговорились! Ну уроды, вы у меня говно жрать будете! Так нельзя пробовать двигаться! Нужно прождать, обмануть их! «Если окрепнет, то не получится» он сказал? Вроде он так сказал! Ну ничего суки, посмотрим кто кого.» Гришка тихо улыбнулся. Он сам не ожидал того, что у него получилось двинуть какими-то мышцами. «Черт! Надо быть осторожным! Если заметят, введут это…ПП2 или…СПП2! Сыворотку! Так всё! Быть на чеку и НЕ ДВИГАТЬСЯ месяц, делать вид, что всё ещё слаб!»

«Чёрт, ребята додумаются до этого или нет? Если нет, то что я один смогу против них всех? Что же делать? Так, спокойно. Надо обдумать это всё. Почему так тяжело?»

Тяжело вздохнув от еще одной попытки двинуть руками, Гришка, недолго думая, опять уснул, чтобы случайно не двинуться. Боль все еще была по всему телу, но она скорее была противной, а не мучительной. Также продолжалась слабость, от чего тянуло в сон еще сильнее.

***

Три дня спустя.

— «… а ты уже можешь двигаться?»

Внезапный женский голос в голове резко разбудил Гришку. «Что? Кто здесь?». Но вокруг была тишина, однако Гришка все же заметил одну странность — какое-то шипение и треск в голове. Гришка всё также не двигался, он помнил тот разговор солдат и помнил, что нельзя двигаться месяц. Свое новое тело он уже полностью ощущал, он чувствовал, как сам начинает крепнуть, и как улучшается самочувствие, несмотря на противную боль в коже и суставах.

«Что это было? Может показалось? Черт возьми, у меня похоже глюки».

— «…нет, я тоже пока не могу, но чувствую себя лучше…»

«Кто здесь!? Опять этот голос, он будто в голове, уж больно знакомый. Эх, жаль я еще не могу видеть.»

— «…нет, а ты что-нибудь слышал от них?»

«Кто?! От кого?! Стоп!» — Гришка собрал все мозги в кучку и стал внимательно слушать буквально всё.

— «Не получается.»

«Опять этот голос, очень знакомый» — он немного поразмыслил.

Будто резкий удар под дых, как сверкнувшая молния, он вспомнил, узнал голос — это была Наташа, его Наташка. «Черт! Это точно она! Где она? Как говорит? Надо ей сказать. Но как? Как бы не палиться? Они же по камерам смотрят нас? Что такое происходит? С кем она разговаривает? …Или это у меня крыша поехала?»

— «…я тоже не знаю, но им нельзя верить. Во что они нас превратили?»

Гришка собрался и попытался как-то понять, что происходит. «Наташка явно не говорит с помощью голоса (т. к. Гришка слышит ее буквально в голове). Что это за шуршание?» Он снова собрался, следил за каждым странным ощущением в организме, но ничего кроме шуршания в голове не было. «Может я сошел с ума?» — ещё попытка — ничего. Еще одна, — «Есть зацепка!» — , Гришка заметил, что что-то тянет его. Не физически, а ментально. «Шевели извилинами! Ага!» — возникло ощущение, что его как будто кто-то перевернул, и в кромешной темноте он заметил, что к нему тянется какой-то голубой яркий провод (или волна). Извилистая волна, у которой не было начала, которая исходила из множества петель, и она светилась. Но это не было зрением, что-то другое, т. к. он, открывая глаз, ничего не видел. «Что это такое, б**?»

Внезапно эта волна начала трещать и в голове раздалось