Оплата – наличными - Джеймс Чейз

Она села на диван и протянула ко мне руки.

Я не пошевелился.

– Оставим любовь в стороне, – ответил я. – Послушай, может, я лишь третьеразрядный боксер, но надеюсь, что все же не кретин. Ты все это придумала за полминуты, когда узнала, что Вертхэм мертв, не так ли? Ты знала, что, если не избавишься от Райзнера, у тебя ничего не получится. Кто-то должен его убить, и ты выбрала меня. Ты решила, что стоит лишь показать, чем он владеет, дать мне машину, прибавить себя – и я кинусь совершать убийство. Ты ошиблась. Мне остается надеяться, что ты просто не представляешь, что это такое – совершить убийство. С ним придется жить всю жизнь. Может, ты об этом еще не задумывалась. Надеюсь. Даже если договоримся с Хеймом, остаемся еще мы сами. То и дело будем вспоминать о том, что мы убили Райзнера, и эта мысль будет отравлять нам всю радость, какую могло бы принести казино. Мы не можем быть уверены, что Хейм всегда будет молчать. Он будет держать нас в кулаке до конца наших дней. Со временем ему захочется иметь все больше денег и больше власти над нами. Потом ему самому захочется управлять казино. Может быть, он даже пойдет на сделку с тобой. Повесит убийство на меня и займет мое место. Нет уж, не хочу я встревать в такое дело. Я не такой дурак. Только не убийство! Я не стану этим заниматься – ни ради тебя, ни ради казино, ни ради всех денег в Линкольн-Бич!

Она сидела неподвижно, глядя на меня, – лицо ее ничего не выражало, а в глазах плясало пламя.

– Ты и сам в это не веришь, Джонни, – сказала она, поднимаясь. – Это неправда.

Делла подошла и взяла меня за руки, заглянув в глаза:

– Ведь я люблю тебя. Ни по какой другой причине я бы не осталась с тобой – я просто люблю тебя. Вчера я не смогла устоять перед тобой. Я знала, что это опасно. Я понимала, что мы рискуем разрушить наши собственные планы, но не смогла тебе отказать. – Ее руки обвили мою шею. – О, милый, ты сводишь меня с ума. У меня никогда ничего подобного ни с кем не было! Поверь мне! Я знаю, что ты прав. Но что нам делать? – Она цеплялась за меня, приближала свое лицо к моему. – Если мы не покончим с ним, он покончит с нами. Неужели ты не понимаешь? У нас ничего не будет. Нам повезет, если мы выберемся отсюда живыми. Или он, или мы, Джонни, ты должен это понять!

Я начал что-то говорить, но она закрыла мои губы своими, и я почувствовал во рту ее дыхание. Так мы стояли довольно долго – сердце у меня гулко билось, и кровь стучала в висках.

– Джонни…

Она прижалась ко мне. Ее глаза были закрыты. Кроме нас, никого нет во всем мире. Остальное – Райзнер, казино, деньги, убийство – просто страшный сон, от которого я очнулся.

Мои пальцы погрузились в плотное, упругое место над ее бедрами. Она тихо застонала и шире раскрыла рот.

– Ну, хватит, – раздался у двери тихий голос Райзнера. – В другой раз этим займетесь.

Я вздрогнул и застыл, а Делла вскрикнула и оторвалась от меня. Ее лицо приобрело ледяной, бело-голубоватый оттенок. Я обернулся.

Райзнер стоял у порога. На его губах застыла легкая улыбка, а в руке он сжимал пистолет 45-го калибра – огромный, как пушка.

– Не делайте глупых движений, – продолжал он, не повышая голоса. Пистолетом он указал на кресло рядом со мной. – Садись, Фаррар. А вы, миссис Вертхэм, садитесь на тахту. Если кто-то из вас сделает движение, я пристрелю вас обоих, а объяснение придумаю потом.

Делла рухнула на тахту. Она выглядела так, словно собиралась упасть в обморок. Я сел в кресло, чувствуя, как горло у меня сжалось и стало трудно дышать.

– Прекрасно, – сказал Райзнер, сделав еще один шаг в комнату и ногой прикрывая за собой дверь. – Да, вы двое хорошо знаете, как провести время. – Он вышел на середину комнаты. Пистолет смотрел на точку посередине между нами. – Хорошо все обстряпали, да? Неужели вам не пришло в голову, что вчера вечером я могу вернуться и посмотреть, чем вы тут заняты? Представьте мое удивление, когда я обнаружил, что один из домиков пуст. – Он глянул на меня, его глаза блестели. – Что ты сделал с Вертхэмом?

Мы молчали.

– Он мертв? – Райзнер подтянул к себе стул и сел. – Ты убил его?

– Ты что, с ума сошел? – сказала Делла. Голос ее звучал так, словно она говорила стиснув зубы. – Он едет в Париж.

– В ад, ты хотела сказать, – ответил Райзнер. – С чего вы взяли, что сможете провести меня? Как только я тебя увидел, сразу понял – что-то не так. Пол ни за что бы не позволил ни Рикке, ни кому другому ехать с тобой через весь континент из Лос-Анджелеса до Линкольн-Бич без присмотра. Все знают, что ты готова перепихнуться с кем угодно, и Полу это известно так же хорошо, как и мне.

– Как ты смеешь так со мной разговаривать! – гневно воскликнула Делла.

– Вас в машине было трое – ты, Вертхэм и Фаррар. Один из вас умер, – продолжал Райзнер, положив ногу на ногу. – Этот парень не Рикка, значит, он – Фаррар. Таким образом, мервым оказался Вертхэм. Вся ваша интрига развалилась. Признайся.

– Погоди, Ник. – Делла подалась вперед, уперев стиснутые кулачки между коленями. – Ты, я и Джонни можем заключить сделку. Никто, кроме нас троих, не знает, что Пол погиб. Возьми нас в долю на половину дохода, и мы все сделаем. Теперь, когда Пола нет, тебе понадобится помощь. Ты знаешь, я многому у него научилась. Я смогу быть тебе полезной, Ник.

Райзнер, кажется, удивился. Он повернулся ко мне:

– А этот нам зачем? Почему я должен с ним делиться?

– Посмотри на него, – сказала Делла. – Разве ты не думаешь, что он может отпугнуть Рикку? Он хороший стрелок и боксер. Кто-то типа его обязательно потребуется, когда новость начнет расползаться.

Я сидел не шевелясь, удивленный не меньше Райзнера.

– А если я не захочу делиться? – тихо спросил Ник. – Что тогда?

Делла облизала губы. Она была по-прежнему очень бледна, но уже взяла себя в руки. Делла поставила последний доллар. Стоило только глянуть на нее, чтобы понять это. Она бросила на стол короля, которого побить можно только тузом, но она не знала, есть ли туз у Райзнера.

– Тогда мы все расскажем, Ник. Мы расскажем Хейму, Рикке, Итте и Зое, и пусть они тоже отхватят себе по куску. Думаю, со всеми тебе не справиться.

Райзнер улыбнулся:

– Значит, он действительно умер. Так-так, это лучшая новость, что я слышал за тридцать восемь лет жизни. Пол умер, а? И как удачно! Это то, о чем я молился.

Делла положила руку на красно-желтую подушечку, лежавшую рядом с ней на диване. Она стиснула ее, и на бледном лице появилась улыбка.

– Его выбросило из машины, когда мы столкнулись, – сказала она. – Он сломал шею.

– Это ты так говоришь, – возразил, улыбаясь, Райзнер. – А что, если вы двое убили его? Вам не приходило в голову, что я могу повесить на вас обвинение в убийстве и закатать в каталажку? Хейм оформит вас за штуку. У него сейчас туго с деньгами.

Я похолодел.

– Но ведь новость все равно начнет распространяться, – сказала Делла, однако ее лицо застыло.

– Верно, – согласился Райзнер, – но, видимо, ничего с этим не поделаешь. Послушайте, вот как мне все это представляется. Я случайно услышал ваш разговор и понял, что вы убили Пола. Я вошел к вам, а Фаррар вытащил пистолет. Но я его опередил – Хейм знает, что с пушкой я хорошо управляюсь. Тут ты тоже хватаешься за пистолет. Так что вы оба погибаете. Потом я прихожу к Хейму с предложением. Если он обо мне позаботится, то получает кусок от казино. Его даже можно уговорить засадить в камеру Зою и Итту, пока я устраиваю свои дела. Против них выдвинуть обвинение нетрудно. А к тому времени, как Рикка выйдет из запоя, – да, Голленгеймер мне об этом сказал, – окажется, что он уже опоздал вмешаться. Как вам?

– Ты не станешь брать в долю Хейма, – сказала Делла, сдвигаясь к краю тахты. – А то он все приберет к рукам. Ему это понравится, и ты это знаешь.

Райзнер прикусил губу и задумался.

– Может быть, – согласился он. – Но это выход.

– Есть еще один, – тихо сказала Делла.

– Какой?

Она повернулась и посмотрела на меня. Ее взгляд заставил мое сердце забиться.

– Мы можем убить тебя, Ник. Это будет самый лучший выход. Мы как раз об этом говорили, когда ты пришел.

Райзнер продолжал улыбаться, но взгляд у него стал ледяным.

– Да, я все слышал. Поэтому мне больше нравится мой план, и все будет по-моему.

– Нет, если ты не снимешь пушку с предохранителя.

Это была отличная уловка. Даже я посмотрел на его пистолет. Райзнер тоже опустил глаза. Одним быстрым, сильным движением Делла бросила подушку, которую сжимала в руке. Она попала Райзнеру в лицо. Слетев с тахты, Делла вцепилась в правую руку Ника, сжимавшую пистолет, и просунула палец под курок, чтобы Райзнер не мог нажать его.

Я прыгнул из кресла, когда Ник, тихо выругавшись, с трудом вскочил и занес кулак, чтобы оглушить Деллу, всем телом висевшую у него на руке.

Я достал скулу Райзнера ударом правой, который разбил ему челюсть, как паровой молот. Для таких ударов сложение у него было неподходящее. Я почувствовал, как хрустнула кость, когда он отшатнулся, увлекая за собой Деллу. Он врезался в стену, отлетел и начал оседать, когда я добавил ему прямым в голову. Он упал лицом на столик, где стояла большая стеклянная чаша, в которой плавали головки цветущих далий. Чаша разбилась, столик развалился. Вода и цветы разлетелись по всему полу и попали на Деллу.