История подлодки «U-69». «Смеющаяся корова» - Йост Метцлер

Чтобы отпраздновать этот день, я выкурил последние сухие сигары. Я хранил их очень тщательно, аккуратно завернув в толстую промасленную бумагу.

Внезапно идиллия была прервана тревожными новостями. Старшина, обладавший некоторыми медицинскими знаниями и исполнявший роль медика на борту, сообщил, что у матроса Паленгоа приступ острого аппендицита. Больной человек на борту – это всегда серьезно, возможно, ему потребуется срочная операция, а у нас нет врача… И что делать? Следующий нейтральный порт находится довольно далеко. Я спустился вниз, чтобы навестить больного в носовом торпедном отсеке. Паленгоа, один из моих лучших наблюдателей на мостике, лежал на койке и выглядел при этом очень недовольным собой. Даже более того, он был в ярости оттого, что подобное случилось именно с ним и к тому же в середине похода.

– Только не нервничайте, Паленгоа, – сказал я ему.

– Скоро все будет хорошо, мне только надо несколько часов полежать, – осторожно ответил больной.

– Разумеется, вы останетесь здесь и будете лежать. Положите на живот лед и некоторое время ничего не ешьте. Внутренностям нужно дать отдохнуть.

Это все, что можно было сейчас сделать. Люди были убеждены, что я всегда знаю, что делать, а я ломал голову, размышляя, как лучше поступить, и не находил решения. Может быть, стоит идти в ближайший нейтральный порт и отправить больного моряка на берег? Но во-первых, подходящий порт находится достаточно далеко отсюда, а во-вторых, это подвергнет опасности лодку. Нейтральные порты традиционно кишели вражескими агентами. Британские власти немедленно узнают о присутствии в этом районе немецкой подводной лодки и начнут ее преследовать. Так что пока все, что я мог сделать, это надеяться, что аппендицит успокоится и очистит мою совесть. Я внимательно следил за изменением состояния больного. Хуже парню не становилось. За день лед справился с работой. Более того, Паленгоа не относился к тому типу людей, которые легко отступают. Шахтер по профессии, он привык к тяжелой жизни. Его почти не трогало долгое пребывание под палубами, ужасный воздух и вынужденное лечение голодом. Он стиснул зубы и решил, что лодке не придется менять из-за него курс. Скоро он снова был на ногах, но только день или два он не мог работать слишком уж долго – усталость брала свое.

«U-69» подошла к Акре примерно в полночь. Вопреки ожиданиям там был всего лишь один корабль, примерно 4000 тонн. Атака на это судно, стоящее на якоре, была самым легким и простым делом из всех, которые пришлось выполнять экипажу. Подводная лодка под покровом темноты приблизилась на среднюю дистанцию. В этот раз штурман Баде попросил разрешения, чтобы ему позволили выстрелить, причем вовсе не ради будущего повышения в лейтенанты. Он хотел иметь возможность когда-нибудь рассказать своим внукам о том, что тоже потопил огромный корабль около африканского побережья и что вообще был великим путешественником.

Баде под нашими критическими взглядами прицелился и, как только я дал разрешение, потянул пусковой рычаг.

«Оловянная рыбка» полетела к цели, и, хотя вряд ли можно было промахнуться на такой дистанции, весь экипаж напряженно следил за действиями Баде. Хорошо ли он прицелился или от волнения совершил какую-нибудь ошибку в расчетах? Не окажется ли этот выстрел неудачным? Корабль, казалось, был полностью загружен, потому что сидел в воде очень низко.

После того как стрелка секундомера отсчитала время, необходимое торпеде для достижения цели, появилась яркая вспышка и раздался мощный взрыв. «Рыбка» попала между мостиком и мачтой на корме. Корабль медленно тонул начиная с кормы.

Баде пришлось каждому пожать руку. Он прекрасно выполнил свою работу. Внезапно из радиорубки раздался крик:

– Судно просит помощи, запрашивает буксир и водолазов!

Шкипер явно не понял, что был торпедирован. Должно быть, его судно перевозило взрывчатку, и он решил, что произошло самовозгорание, за которым последовал взрыв. Через несколько минут корабль, который, казалось, все еще находился в полном порядке, поднялся на ахтерштевень и, так и оставаясь в вертикальном положении, ушел на глубину.

«Смеющаяся корова» поспешила в море в поисках другой добычи. В то же время мы надеялись, что сумеем встретиться с судном снабжения и пополним истощившиеся запасы.

Попытка скрыть минные постановки была лишь частично успешной, но теперь команда «U-69» могла зарегистрировать успешное потопление 4000 тонн.[14]

Теперь я отправил сообщение в BDU, доложив о выполнении миссии и потоплении судна. Вскоре пришел ответ: «От BDU – „U-69“. Прекрасная работа, старый воин. Уже есть успех в Лагосе».

4 июня 1941 года в районе Лагоса огромный британский мореходный лихтер «Роберт Хьюз», 2879 тонн, был потоплен одной из мин, установленных «U-69».

По международной 600-метровой волне британцы уже дали предупреждение о немецкой субмарине, сунувшей нос в эти воды. Очевидно, они искали подводную лодку между тремя портами, в которые мы заходили, или рядом с ними. А «Смеющаяся корова» уже шла к одинокому маяку на острове Вознесения, который находился в Атлантике в 200 милях от африканского побережья.

Глава 25

«ЭТИ СУХАРИ ЖИВЫЕ!»

В связи с очень небольшим количеством имеющейся на борту еды и малой, из-за изрядно уменьшившихся запасов топлива, скоростью лодки нужно было чем-то занять команду. Прекрасным средством оказались регулярные физические упражнения на верхней палубе. Огромной популярностью пользовались ежедневные водные процедуры – душ из пожарного шланга и ванна в волнах. Последнее означало, что человека привязывали к стойкам и буксировали за кораблем. Плюс к этому также, разумеется, в нашем распоряжении оставались радио и карты, а также возможность попить кофе, сидя в брезентовых креслах в «зимнем саду».

Задача, которая теперь стояла перед «Смеющейся коровой», родилась в умах двух старых служак. Баде и я планировали взорвать маяк на острове Вознесения, своеобразной промежуточной станции в Южной Атлантике. Все детали предстоящей операции были проработаны за кофе. На ее проведение топлива нам определенно хватит, хотя конечно же было бы лучше, если бы мы до этого встретили корабль снабжения. Итак, предвкушая новое дело, мы направлялись к экватору.

Приготовления для его пересечения были в полном разгаре. Старший помощник уже разработал все детали плана, как заманить Нептуна на борт, правда, наша молодежь отказалась возиться с железным кольцом, которое должно было окружить глобус, символизируя экватор.

Как раз в это время мы получили печальные известия. Выяснилось, что судно «Эгерланд», которое должно было снабдить лодку продовольствием, топливом и другим необходимым снаряжением, было застигнуто врасплох 5 июня в «красной» зоне британским крейсером «Лондон». Экипаж был вынужден затопить корабль. И если мы не вступим в контакт с другими лодками, действующими севернее, то надежды вернуться домой у нас почти не будет. Мы отвернули на несколько градусов от экватора – единственного места в мире, где человеческое тело не отбрасывает тени, – и направились на север. Маяк на острове Вознесения был спасен.

Нептун проявил благосклонность к лодке и исключительно из дружеских чувств прислал к нам посла. В военное время в его царстве тоже многое изменилось, так почему же владыке океана не провести церемонию пересечения экватора на каких-то несколько жалких градусов севернее? Хвост длиной в ярд, множество мыльных пузырьков, развевающиеся бороды и речь посланника Нептуна были главной особенностью этой церемонии. Он приказал членам экипажа отправить ему вниз парочку кораблей как можно скорее, чтобы поднять ему настроение. Со смехом людей одного за другим крестили, щедро поливая мыльной водой. Жертвы находили все это довольно приятным. Вода была теплой, да и солнышко припекало. В любом случае маленькая вечеринка в некоторой степени возместила изменение планов и потерю танкера.

Когда через несколько дней за кофе были поданы обычные каменные сухари, лейтенант Ауэрманн сморщил нос и проговорил:

– Эти сухари живые!

– Так точно, – ответил буфетчик. – Они живые!

В ярости Ауэрманн приказал:

– Так прогоните их.

– Так точно. Есть прогнать их, – повторил Хинцпетер. Он поставил банку, склонился над сухарями, похлопал в ладоши и сказал: – Кыш отсюда, кыш. – Это выглядело так, будто он всерьез решил прогнать долгоносиков. Хинцпетер всегда не был чужд юмора.

Когда старший помощник начал гневаться, один из офицеров примирительно проговорил:

– Да ладно тебе, Хинцпетер, ты же не можешь всерьез бояться этих маленьких насекомых. Они родились и выросли с нами на борту. Ты должен их разбудить старым морским способом. Просыпайтесь, просыпайтесь, вставайте и блистайте. – Он ударил по банке, и паразиты начали довольно спокойно ползком выбираться оттуда.