Жертва негодяя - Луиза Аллен

Она снова пошарила в ящичке, немного поколебалась, но все же сняла верхнюю полочку, вытащила все, что было под ней, после чего шкатулка, казалось, опустела. Теперь надо было потянуть за стерженек и нажать на узкую планку — тогда выдвигалось потайное дно. Именно здесь лежал узкий продолговатый пакет, обернутый потускневшей серебристой бумагой. Лента янтарного бархата, ярлычок с надписью: «Элис, с днем рождения! С любовью от Перси XXX» — свернулся и помялся.

Почти девять лет минуло с тех пор, как она приготовила этот подарок. «Стежки, может быть, не совсем ровные, — смущалась она, — надо проверить. И конечно же надо заменить обертку». Перси чуть поразмыслила, затем вытащила сверток, опустила его в ридикюль — таким как есть, собрала шкатулку и снова надежно заперла ее в сундуке.

Кают-компания постепенно заполнялась гостями капитана, и, когда Перси вернулась, там уже было шумно от гула голосов, звона чаш для пунша и фужеров с шампанским. Двери на палубу были открыты настежь, и морской переменчивый бриз остужал воздух, разогретый теплом человеческих тел, горячими блюдами и суетой стюардов. Несколько матросов на палубе играли на скрипках и флейтах.

— Леди Перси. — Капитан Арчибальд склонился над ее рукой и подал ей бокал вина.

— Леди Перси, вы выглядите, осмелюсь заметить, просто потрясающе. — Взгляд Дэниела Чаттертона сиял искренним восхищением: он любовался ее шелковым, янтарного цвета платьем и мерцающими изумрудами. — Вы выглядите такой… воздушно-невесомой, — он бросил быстрый взгляд в сторону остальных леди, отяжеленных драгоценностями и перьями, — и это только подчеркивает вашу красоту.

Ни к чему отпираться — его слова были приятны ей. Она сознательно ничем не украсила прическу, но кокетливо оставила на свободе один изящный каштановый локон, щекотавший ее плечо. Изумруды были весьма простой огранки и в незатейливой оправе, что выгодно подчеркивало их размер и отменное качество, и шелк ее платья подсвечивал их мерцающий блеск.

Но она оделась так не для Дэниела Чаттертона. Безупречный наряд заявлял о ее тонком вкусе и прекрасном чувстве стиля, и все эти ухищрения были предприняты для Элиса. «Посмотрите, чем вы пренебрегаете».

Он сейчас стоял у противоположной стены кают-компании и беседовал с Эйврил: она то смеялась, то краснела, и Перси позволила себе — на одну секунду — полюбоваться темным фраком, облегающими бриджами, безупречными чулками в полоску и изысканным шейным платком. В этом наряде он бы превосходно выглядел в своей лондонской гостиной, подумала она. Он переменил позу — и его мускулы заиграли, потревожив вырез фрака, а взгляд, которым он обвел людное помещение, выдавал в нем настороженного охотника. «Он подрастерял свою былую светскость», — подумала она и поймала себя на том, что облизывает пересохшие губы.

Ударили в корабельный колокол, группки собеседников распались — и все разошлись по своим местам. Капитан прочел молитву, а затем спустился в большой салон благословить остальных пассажиров. Элис предупредительно выдвинул стул для нее. Она поблагодарила улыбкой, и он улыбнулся в ответ. Ни один из тех, кто наблюдал за ними, не мог и вообразить, что они целовались в повозке рикши, подумала она. Сейчас тот поцелуй показался ей сном. Но, разумеется, он не желал ее, и незачем ждать, что он как-то выдаст себя неосторожным взглядом.

Обед шел своим чередом в разноголосом шуме застольных бесед. Блюда были отменно приготовлены, стол ломился от яств, и вино лилось рекой. Элис пустился в светскую болтовню — сначала с ней, затем с другим соседом. Перси поддакивала, вставляла ремарки, смеялась, играла веером и выпила второй бокал вина, после чего не могла понять: то ли каюта покачивается, то ли кружится ее голова.

Наконец блюда убрали, подали фрукты и принесли еще вина. Капитан поднял бокал:

— Я предлагаю тост, джентльмены, за леди, которые украсили наш праздничный стол.

Мужчины поднялись и выпили, леди улыбались и раскланивались, а капитан взял со стола один из лежавших перед ним презентов — это означало, что остальным можно теперь разобраться со своими подарками.

Начались вскрикивания и смешки, гости рассыпались в благодарностях, обращаясь друг к другу через стол. Невозможно понять, где чей подарок, подумала Перси, если только в нем не выражена индивидуальность знакомого человека. Братья Чаттертон приветливо взметнули руки, и по их губам она прочла беззвучное «спасибо»: они узнали себя в ее акварельных набросках. Эйврил, похоже, пришла в восторг от альбома, который она обтянула набивным шелком, а капитана особенно впечатлила ее зарисовка носового украшения «Королевы Бенгалии».

Ее коллекция презентов тоже была восхитительной. Тщательно продуманные, ручной работы вещицы — от небезразличных к ней людей; благонамеренно прозаичные — от других попутчиков. Братья Чаттертон подарили ей пару резных шкатулок из сандалового дерева, Эйврил — нитку затейливо раскрашенных четок. От Элиса не было ничего.

Перси аккуратно сложила все бумажные обертки, вручила их стюарду и оглядела стол. Нет, на нем не осталось невостребованных подарков, ничто не свалилось на пол в этой суматохе. Он просто ничего не подарил ей.

— Какой красивый узел — надо же так изобретательно переплести пресс-папье! — обратилась она к Элису, сияя улыбкой и показывая ему подарок, полученный от капитана.

— Прошу извинить меня. — Он встал и отодвинул свой стул.

Перси смотрела ему в спину, пока он выходил из кают-компании. «Он спустился к пассажирскому салону», — догадалась она, услышав дробный стук шагов со стороны трапа на нижнюю палубу. Зачем? Вернется ли он? Перси порывисто поднялась из-за стола и последовала за ним. Она отдаст Элису свой подарок, даже если он пренебрежет им. Сейчас — или… пусть хоть за борт выбросит.

У подножия трапа начинался узкий проход вдоль палубы между рядами обшитых досками кают. Справа слышался шум из большого салона: пассажиры произносили тосты, шутили и смеялись.

Как глупо! Вряд ли она сможет смотреть в лицо Элису, преподнося ему эту обветшалую тряпку на глазах у всех пассажиров; надо вернуться и положить сверток на место. Только она подумала об этом, как он появился перед ней:

— Перси?

— У меня подарок для вас.

— А у меня — для вас. Давайте спустимся сюда.

Элис провел ее мимо ряда дверей по тесному проходу, освещенному всего несколькими фонарями. Они завернули за угол и остались в одиночестве: шум большого салона был здесь едва слышен и сливался с мерным плеском волн. В полутьме Элис казался громадным и каким-то загадочным.