И пришел Лесник! - Василий Лазарев

был тёплым на ощупь и довольно лёгким. Может вовсе и не камень, но я прозвал его так.

— Я знаю, что вы пьёте отвар из падших, угощайся, — она показала на низкий столик с кувшином и стаканами всё из того же материала. Голова раскалывалась, и я не стал ломаться и налил половину кубка. Живчик у неё был очень вкусным, и я налил ещё. Голова сразу прояснилась, и я почувствовал прилив сил. — Лучше, чем у вас?

— Ага, — кивнул я. — Где я?

— Ты у меня в гостях. Я Персефона, владычица мёртвых. В этом месте находится переход в мир мёртвых. Кроме меня здесь есть ещё мои… соратники, — она затруднилась с подбором слов. — Вы зовёте нас килдингами, уж не знаю почему. Мы же себя «дети Стикса». Хотя если разобраться, я больше тяну на бабушку Стикса. Стикс это одна из пяти рек протекающих в царстве мёртвых. Скажем так, на вашем языке мы секта или масонская ложа. Как будет угодно. Все мы аватары древних богов, существующих в пространстве. Одни из тысяч воплощений живущих сами по себе. Но пусть это тебя не беспокоит. Эти порядки высших сфер тебе всё равно не понять, для тебя я госпожа Персефона, одна единственная и неповторимая. Также возможно ты встретишься с Хароном, он подрабатывает у меня таксистом перевозя на своём баркасе души мёртвых и его помощником Гермесом. Кто-то из них копает под меня, дабы выслужиться перед древними и занять моё место. Я же слышала ты обладаешь некими талантами и скорее всего сможешь помочь мне разобраться с ними. Иначе я тебя принесу в жертву Аиду, нашему верховному божеству.

— Можно без жертвоприношений?

— Можно. Но…

— Что?

— Думаю за кого тебя выдать, чтобы они не сразу тебя раскусили, — она задумалась. — Скажу, что ты мой слуга из Золотой рощи, Агасфер. Прибыл недавно, поэтому никого не знаешь. Ты должен всё разнюхать и понять как Гермес или Харон собираются свергнуть меня. Ты будешь слегка чокнутым, это облегчит тебе задачу. Сам сможешь или помочь?

— Сам, сам, — заверил я её.

— Теперь тебе надо переодеться и поесть. Мне не нравится, как ты выглядишь. Вас там совсем не кормят?

— Где?

— В этих ваших стабах, — с омерзением в голосе сказала Персефона.

— Кормят и довольно неплохо. Тем, что удастся найти в магазинах. Свежее мясо конечно дефицит, всё больше замороженное.

— С этим проблем нет. Чтобы ты хотел на ужин? — спросила она.

— Я никогда не ел баранью ногу.

— Ха! Хорошо, будет тебе нога. Прими ванну, переоденься. Ночью у нас будет небольшая вечеринка и я покажу тебе моих подозреваемых.

— Не будет ли наглостью с моей стороны узнать о моей дальнейшей судьбе? — сам себя не узнаю. Ещё бы поклонился, хотя если речь идёт о владычице преисподней, то… Почему бы и нет, про Улей я тоже раньше ничего не слышал. Аватары богов. Копии по-нашему вроде, неудивительно, что Кузьмичу ничего не обломилось. Интересно кому она съездила по морде тогда на дороге?

— Смотря в каком настроении я буду, — чисто женский ответ. Проклятые бабы, всё у них от настроения. — Возможно уложу на алтарь и убью. Поверь мне это тоже награда. Могу оставить тебя служить мне и дальше. А если уж мне будет совсем хорошо, то отпущу назад. В этот ваш вонючий стаб.

— Что надо сделать, чтобы вам стало совсем хорошо?

— Помыться для начала, а то несёт от тебя как от Цербера! — она фыркнула и пошла к двери. — Скоро принесут ужин, а пока марш в бассейн. Я вернусь ближе к полуночи.

Персефона вышла из зала. Мыться так мыться. Да ты права, старушка, у нас в стабе баня одна и попасть туда можно только раз в десять дней. Я подошёл к круглому бассейну с каменным бортиком, подозрительно напоминавшим мне мои сновидения. Но там морок навела Виолетта, похотливая проказница. Хм, опять? Не думаю, я для неё низшее существо, что-то, вроде пса которого она хочет отправить на поиски плохих. Не очень-то и хотелось. Персефона, Персефона, а ведь и правда царица мёртвых и владычица преисподней. Я вспомнил лектора старичка, который приезжал к нам ещё в школу начального командного состава и делал доклад по древнегреческим богам. Я думал тогда что это легенды такие у греков. Ну как у нас про Илью Муромца и прочих товарищей, не примкнувших к большевикам. А оно вон как на самом деле. Они живые и существуют. Сюда бы этого лектора. Я скинул с себя испорченную одежду. «Горка» моя была прожжена в некоторых местах и порвана. Левый сапог каким-то образом остался вообще без подошвы, а правый без приличного куска голенища. Штаны тоже порвались, опять в самом интересном месте. Всё на выброс. На бортике бассейна я увидел новый плащ, штаны, рубаху и комплект белья. Всё чёрного цвета. Раздевшись, я улёгся в бассейн. Класс! Тёплая вода, тишина и меня пока не убили. Возможно, выкарабкаюсь и отсюда. Я закрыл глаза и кажется даже заснул в постоянно подогреваемой воде. Не знаю сколько прошло время, но я очнулся от скрипа незаметной двери в противоположной стене. В зал вошла рыжеволосая девушка с подносом на котором лежала моя баранья нога.

Глава 11. Лиана

Запах жареной ноги тотчас вернул меня к жизни. Баранина это божественно, но, если только свежая и молодая. Старого барана замучаешься жевать. Это как раз была молодая. А ещё на подносе была зелень, вино и хлеб. Красивая девушка оставила поднос на бортике и не спешила уходить, бесстыдно разглядывая меня.

— Вилка есть? — спросил я её.

— Нет, они едят руками. Ну и мы тоже.

— Кто мы?

— Пленники, слуги, — вздохнула она.

— А ты кто?

— Пока неизвестно, меня поймали три недели назад вместе с караваном из Центра, — девушке было примерно двадцать один год, рыжие волосы до лопаток, отличная фигура и приятное лицо.

— Понятно. И как тебя зовут?

— Лиана. У меня отец француз, мать русская. Во Франции я не была, отец через год после моего рождения пропал, сбежал, наверное. Он служил в дипломатической миссии. А тебя?

— Лесник, катался на мотоцикле и тоже попался к ним.

— Удивительно, за три недели я поняла, что в живых они оставляют только тех, кто им нужен. Меня, к примеру сделали служанкой, только не знаю, как долго ещё проживу. А ты зачем ей понадобился?

— В роли охотничьей собаки, вынюхать кое-что. Что будет потом, тоже не знаю. Отсюда можно сбежать?

— Один попробовал…, — она обречённо махнула рукой.

— Понял.

— Вкусно? Сама