И замкнется круг - Наталья Косухина

Когти огромной зверюги полоснули по пятой точке, послышался треск ткани, а следом за ней мой удар шокером. Второй волкодав упал на пол.

Стараясь отдышаться, я не стала рассиживаться, а бросилась собирать золото в мешок. Нужно торопиться, отведенное мне время уже на исходе.

Когда выбралась на крышу и, осторожно ступая, балансировала с мешком на плече, увидела на подходах к дому Калеба. Первой части нашего клада у него видно не было. Неужели отнес? Он что, по воздуху летает?

— Готова? Помочь?

— Не стои… А-а-а-а!

Поскользнувшись, я проехалась по крыше и упала вниз, прямо на находящийся там сарай, проломила по пути соломенную крышу и приземлилась внутри.

— Ауч!

Прямо передо мной возник пятачок и тут же ткнулся в лицо, холодный, хорошо хоть не мокрый. Поняв, что лежу вся в золоте в свинарнике, почувствовала, что моему «счастью» нет границ. А запах! Что может быть хуже?!

Но когда рядом с пятаком появилось лицо Калеба, что с тревогой вглядывался в меня, поняла: мы были на самом дне, когда снизу постучали.

— Ты как?

— Плохо. Я в свинарнике, грязи и мечтах, что не вляпалась в экскременты. Бывало и лучше.

Творец вздохнул, собрал золото в мешок, поднял меня и, перекинув через плечо, направился к выходу. Надо же, не побрезговал. Какой мужчина!

— А я предлагал помочь.

— Я с пятнадцати лет выполняю задания одна. Это ты во всем виноват, отвлекаешь меня!

— Конечно, как скажешь.

Не выдержав, я шлепнула его по тому, до чего дотянулась, по попе.

— Не заигрывай со мной. Когда ты в таком виде, я все равно не поддамся. Хотя у тебя замечательное нижнее белье. Через дырки, оставленные собачьими когтями, его можно прекрасно разглядеть.

— Р-р-р!

Добравшись до кладбища и сбросив золото в яму, Калеб застыл, раздумывая о чем-то.

— Что-то случилось?

— Да вот думаю: отправить тебя следом или не стоит?

После его слов у меня тоже появилась тема для размышлений.

— Обиделась? — поинтересовался творец после пары минут тишины.

— Да вот думаю: осознаешь ли ты, что моя подготовка ничуть не хуже, чем твоя?

— В каком плане?

Вместо ответа я сильно ущипнула Родригеса за пятую точку и, воспользовавшись его растерянностью, дернулась назад, попутно толкая его вниз.

Яма радостно распахнула нам свои объятия.

Я стояла в космопорту и, нервничая, ждала, когда приземлится машина дальнего следования. В отличие от легкового транспорта, эти прототипы могли летать выше и быстрее, легко преодолевая расстояния между континентами и перевозя при этом приличное количество пассажиров.

— Вера, о чем ты переживаешь? — поинтересовался Калеб, что сидел возле меня в зале ожидания. — Перелет совсем не страшный.

Посмотрев на своих коллег, что отправлялись с нами, я подумала, что не одной мне не по себе. И почему Ратский не мог поехать с нами? В итоге, помимо команды обеспечения безопасности, летим мы, пятеро творцов.

— Я не перелета боюсь.

— Тебе не по себе из-за того, что ты отправляешься в другой филиал корпорации? К конкурентам? — спросил Роберт, сидящий по другую руку. — Так ты не переживай, нам всем сейчас не до соперничества и беречь мы тебя будем как зеницу ока.

В кои-то веки глава безопасности Западного филиала оставил своих птенцов, чтобы приобщиться к нашему обществу.

— Нет, — упрямо сказала я.

— Тогда почему ты переживаешь?

Калеб не спрашивал, он знал.

— Что, если у нас не получится?

Оба моих собеседника поняли меня без слов, но ответил Родригес.

— Ты помнишь основные законы Лемнискату?

Я вздохнула.

― Творцу нельзя знать свое будущее или прошлое, а вернее то, что именно он будет совершать и как поступит. Творцу нельзя видеть самого себя, если он перемещается в одно и то же время дважды. Потому что и в первом, и во втором случае могут измениться события, а это повлечет непоправимые перемены в истории и людях.

— Люди ― ключевое звено Вселенной, — хмыкнув, продолжил Калеб. — Перемены в ходе истории и в событиях вы отследить не в состоянии, только итоги. Окружающие вас люди останутся с вами, но никогда не будут такими как прежде.

Я удивленно посмотрела на творца, он точь-в-точь повторил то, что говорили нам. Они что, все берут информацию из одной книги?

— Не уверен, что мне следует это знать, — пробормотал Роберт, но на него никто не обратил внимания.

― Я не про эти законы вообще-то. А о том, что, к примеру, страх ― постоянный спутник нашей работы. Страх перед неизвестностью и опасностью и мы раз за разом учимся преодолевать его. А еще есть сомнение. Мы ведь вершим не только историю, но и людские судьбы. Знать, что твоя судьба от кого-то зависит, ― это страшно. Но стадию сомнений проходит каждый творец.

— Не каждый, — неожиданно для себя призналась я. — Творцы второй и третьей степени практически не сомневаются.

— Ты уверена? — нахмурился Калеб.

— Да, я просто…

— Знаешь, если бы не сложившаяся ситуация, я бы с удовольствием разгадал загадку твоего дара, — хмыкнул Родригес.

— Если бы не данная ситуация, мы бы вообще не встретились, — просветила его я.

В этот момент объявили посадку на наш рейс и я встала, слыша у себя за спиной загадочное замечание Роберто:

— Кто знает, кто знает…

Глава 8. Мир Калеба

Самой гостеприимной страной Южной Америки для меня стала Бразилия, именно она приняла гостью в свои объятия, поразила и заворожила.

Здесь было лето и тепло, а еще было много людей, весёлых, жизнерадостных, улыбчивых.

Когда мы поднимались на машине в воздух, я не смогла удержаться от шпильки:

— Знаешь, теперь я понимаю, почему Роберто иногда зовет тебя «Букой».

Калеб лишь покачал на это головой, а с переднего сиденья послышался хохот его друга.

— Вы как малые дети, — хмыкнул Родригес, я лишь насмешливо улыбнулась.

— Теперь твоя очередь.

— Не понял?

— Показывать мне ваши достопримечательности. Никогда не была в Южной Америке.

— Не беспокойся, у нас тоже есть чем поразить.

И он не обманул. Через час мы подлетели к огромному зданию, стоящему на перешейке между двумя континентами, и начали медленно спускаться.

— Значит, здесь расположилась ваша Цитадель?

— Могла бы и догадаться. Центральное место наших владений.

Моему взору предстало Моему взору предстало монументальное здание, построенное в готическом стиле. Больше всего внешне оно напоминало Собор Парижской Богоматери, такое же узорное и красивое.