Под покровом дня - Джеймс Холл

Ирв запустил большие двигатели. Он направил свет прожектора на девушек. Они уже добрались до маяка. Он пустил яхту самым малым ходом, направляясь к ним. Рыжая ухватилась за обросшие ракушками стальные балки маяка, и, наверное, в кровь изрезалась об их острые края.

Он приблизился к ним на расстояние в три метра, а потом резко сбавил скорость, одновременно накренив яхту, так что они остались барахтаться в кильватерной волне.

— Я тебя спас, приятель, — закричал Ирв Милберну. — Эта сука собиралась пополнить тобой свою коллекцию кохонес.[28]

И они понеслись на север, вдоль линии рифов, назад в «Корал-Риф Клаб».

Глава четырнадцатая

Легкий ветерок лишь слегка шевелил верхушки деревьев, росших вокруг домика Торна, такой же знойный и бесполезный, как воздух на чердаке. Они с Шугарменом сидели на веранде. Сара была в доме, одевалась.

Похмелье Торна было в самом разгаре. На нем были рыбацкие очки с самыми темными стеклами, глаза нестерпимо болели, он старался моргать в том же ритме, что и пульс его сердца. Он был одет в укороченные голубые джинсы, желтовато-коричневые туфли и оранжевую футболку с надписью КИ-УЭСТ, ПОСЛЕДНЕЕ ПРИБЕЖИЩЕ.

Шугармен хранил молчание с того самого момента, когда открыл дверь и увидел Торна и Сару, разметавшихся на скомканных простынях в глубоком сне, хотя солнце уже давно встало.

— Ну, расскажи мне, — произнес Торн. — Он снова отхлебнул кока-колу из банки, пытаясь держать голову прямо. — Что у вас есть?

— Сначала ты расскажи мне, Торн.

— Что?

— Ты же не собираешься уподобиться тем, кто врывается в дома поздно ночью, никому не зачитывая их прав, действуя по законам волчьей стаи?

Торн поднял голову и посмотрел на него.

— Так вот как я выгляжу в твоих глазах?

— Да, именно так.

— Я пацифист, приятель, — сказал Торн.

— И уж, конечно, ты разбил костяшки пальцев во время мирной беседы? — откликнулся Шугармен.

Торн сказал:

— Да ладно тебе.

— Хорошо, вот как обстоят дела. Сейчас этим делом занимаются парни из Агентства по борьбе с наркотиками. Вчера они целый день обыскивали яхту, взяли пробы приманки для рыбы, чтобы определить ее происхождение с помощью компьютера. Прочесали всё мелким гребнем. Уже получили результаты от этих бездельников из лаборатории. Ввели информацию в центральную базу данных, и вот — бац — компьютер выдал результат: «Простите, ребята, можете начинать все заново. Это нам ничего не дает».

— И эта информация должна меня успокоить?

— Подожди минутку, — сказал Шугармен. — Мы знаем, что это были два парня. Они зафрахтовали ее яхту на ночь, вышли в море, к рифу, затем у них произошла стычка с Кейт, кто-то разлил приманку для рыбы, потом прогремели выстрелы, потом они разбросали повсюду марихуану. Это как археологические раскопки. Пласты. Вскрываешь пласт за пластом.

Нед Маклин ловил люцианов на Пиклз-Рифе около одиннадцати вечера в понедельник. Он слышал стрельбу, но не стал вмешиваться, так как подумал, что это очередная разборка наркоторговцев. Его радиоприемник был на последнем издыхании, поэтому он смог сообщить о том, что слышал, только вчера. Он провел там всю ночь, был так напуган, что боялся запускать мотор.

Еще позвонил Ларри Мейфидд с пристани Трембл, сказал, что в пять часов Кейт заправляла яхту топливом в его доках. Она сказала, что ее зафрахтовали двое кубинцев и купила шесть мешков приманки.

Мы знаем, что один из них был высокого роста, а другой коротышка. Это ясно из оставленных ими следов. Они были в новеньких ботинках. За дверь рубки зацепилась какая-то черная нитка. И еще мы нашли удилище с окровавленным кончиком.

Торн молчал, потирая переносицу.

— Похоже, Кейт кого-то из них поранила. Удилище отправили в лабораторию в Майами.

Торн покачал головой, глядя на Шугармена и пытаясь отогнать картинку, которая складывалась у него в голове.

— Парни из агентства раскручивают версию с наркотиками. Это их хлеб. Их не интересует мое мнение о Кейт, они считают, что она приторговывала травкой. И что она мертва, потому что не хотела платить профсоюзные взносы. Они говорят, что разбросанная марихуана — это как подпись. Пусть это послужит уроком другим. Все очень просто. Дело из серии «Ох уж эти любители».

По голосу Шугармена Торн понял — что-то не в порядке. Таким Шугар становился, когда кто-нибудь, находившийся в одной комнате с ним, шепотом произносил слово ниггер.

Шугармен сказал:

— Но это не наркотики. Это могло быть ответной реакцией на ее выступления, на все эти экологические штучки, или на что-то, о чем мы еще не знаем. Но и ты, и я — мы оба знаем, что дело не в наркотиках.

Торн встретился глазами с Шугарменом и увидел, каким тяжелым был его взгляд. Глаза затуманились и стали желтого цвета.

Шугармен продолжал:

— Я позаботился о том, чтобы яхту перегнали в док. Ларри Мейфилд сейчас приводит ее в порядок, нужно поставить пару заплаток. Потом он отгонит ее к причалу Кейт. Так что не беспокойся об этом.

— Есть что-то еще, не так ли?

— Это не связано с Кейт. — Шугармен бросил взгляд на застекленные двери. Оттуда донесся звук смываемой в унитазе воды.

— Сара?

— Нет, это снова Джинни. — Шугармен глубоко вздохнул. — Я не хочу сейчас об этом говорить.

Торн ничего не ответил. Ему вдруг стало тяжело дышать, к горлу подкатил комок. Похмелье тут было ни при чем. Он представил себе Кейт, то, как она наносит удар этим удилищем. Бесстрашная находчивая Кейт. Ее больше нет.

— Я знаю, что сейчас неподходящее время, дружище, но мне необходимо с тобой поделиться. — Шугармен снова взглянул на двери. — Она провела прошлую ночь со священником. С тем чуваком, о котором я тебе рассказывал. Роберт Редфорд с Библией. Представляешь, она стоит в дверях с чемоданом, собираясь уходить, и сообщает мне, что я для нее недостаточно сексуален. Ей, видите ли, нужен этот жеребец.

Шугармен повернул голову в сторону Блэкуотер Саунда.

— Она сказала, что будет иногда оставаться на ночь там, иногда проводить ночи дома. Сказала, что любит нас обоих, но по-разному. Не знаю, Торн. Мне кажется, у меня все в порядке с сексуальностью. Я чертовски страстный.

Торн кивнул.

— Дьявольщина, я не знаю, что ей сказать. Вчера вечером я даже чуть не позвонил на телевидение, этой ведущей с акцентом. Вот до чего я дошел. — Шугармен устало засмеялся.

Торн изобразил улыбку. Отвернулся в сторону и стал смотреть вдаль.

Когда дверь открылась и появилась Сара в белых шортах и белой блузке, Торн обернулся, и ему почудилось, что он слышит негромкую музыку. Его похмелье играло с ним шутки. Он попытался подавить улыбку, но знал, что у него это плохо получается, что ему ничего ни от кого не скрыть.

Шугармен встал, кивнул ей в знак приветствия, и Торн представил их друг другу. Шугармен протянул руку, и она крепко, по-мужски, ответила на его рукопожатие.

— Ну так что же, меня по-прежнему подозревают в контрабанде наркотиков? — спросила она. — Может, мне уже стоит поискать кого-нибудь, кто внесет за меня залог?

Шугармен сказал:

— Торн, мерзавец.

— Ну да, я ей все рассказал. И что? Ты же все равно не веришь в эту чушь. По-твоему, она похожа на мисс Марихуана?

Шугармен печально покачал головой, издав слабый стон. Разве можно доверять что-нибудь таким, как Торн?

— Я буду рада ответить на любые вопросы, — сказала Сара.

Они с Торном обменялись взглядами через стол.

— Что мне сказать в свое оправдание, Шугар? — сказал Торн, дотронувшись до руки Сары. — Когда я говорю людям неправду, у меня появляются бородавки. Огромные гадкие бородавки размером с бутылочную пробку.

Шугармен задержался еще на пять минут, слушая, как Торн объясняет Саре, какими фактами на данный момент располагает полиция. Шугармен украдкой посматривал на нее.

Когда он уехал, Сара встала и сказала:

— Мне нужно кое-что тебе показать. Ты должен это знать.

— Это имеет отношение к тебе?

— Не знаю, — ответила она. — Надеюсь, что нет. Очень надеюсь.

Они сели в ее «транс-ам» и поехали на юг, чуть ли не до самого Плантейшн-Ки. Торн смотрел, как ее руки сжимают небольшой руль, как четко она переключает передачи. Она не превышала скорость, но все время ныряла из ряда в ряд, обгоняя трейлеры «Уиннибего» — медлительный местный транспорт, и нигде подолгу не застревая. Она вела машину так, как будто привыкла ездить намного быстрее, не делала ни одного лишнего движения. Каждая из четырехсот лошадей знала, у кого в руках хлыст.

Он сказал ей, что она прекрасно водит. Она ничего не ответила.

— Я хотел сделать тебе комплимент.

— Просто это щекотливая тема.

Торн молчал, рассматривая ее профиль. Ее волосы трепал воздух кондиционера.

Она сказала: