Под покровом дня - Джеймс Холл

— Кейт Труман убили, — сообщила Сара.

— Боже мой, — сказал отец Монаган. — Это твоя подруга?

— Да, — ответила Сара, все еще глядя на мать, — даже больше чем подруга.

— Я так и знала, что произойдет что-то вроде этого. Разве я тебя не предупреждала?

— Мне нужно идти, — сказал отец Монаган и снова начал подниматься. Но миссис Джеймс удержала его, взяв за руку.

— Фильм еще не закончился, — сказала она.

— Сара, если хочешь, я останусь, — предложил он. — Может тебе нужно выговориться?

Ее мать сказала:

— Эта Кейт Труман просто ее знакомая. Радикальных взглядов, жила на Ки-Ларго, все время против чего-нибудь протестовала.

— Она значила для меня намного больше, чем просто знакомая, и ты, мама, знаешь это. Мне только что позвонили и сообщили, что ее убили. Я собираюсь поехать туда завтра и, возможно, задержусь там на некоторое время, не знаю точно. Но я приехала сегодня сюда, чтобы сказать тебе, где я буду, и потому что я…

— Потому что ты расстроена, — сказал отец Монаган и снова попытался встать, но мать Сары положила ему руку на плечо и заставила остаться в кресле.

— Мы поговорим об этом после фильма, — сказала ее мать. — Через несколько минут.

— Нет, нет, я настаиваю.

Отец Монаган поднялся, подошел к телевизору и выключил его. Он взял Сару за руку и в темноте стал вглядываться в ее лицо.

Мать Сары взяла пульт и снова включила телевизор. Все собравшиеся в гостиной Джимми Стюарта говорили одновременно. Донна Рид и дети, все улыбались. Джимми Стюарт качал головой, удивляясь всему происходящему и чувствуя себя самым счастливым человеком на земле.

Она сделала звук чуть тише и сказала:

— Он знает о твоих поездках туда, о твоих фантазиях. Что с Далласом произошел не несчастный случай. Что Даллас был похищен. И убит. Он слышал это, Сара, и у него есть кое-какие соображения на этот счет. — Она повернулась к священнику.

— Думаю, вы должны сказать ей то, что говорили мне, Брайан.

— Потом, потом, — ответил отец Монаган. — Сара пережила шок. Она убита горем.

— Отец Монаган считает, что тебе нужно обратиться к специалисту, к квалифицированному психологу. Не так ли, Брайан?

Священник вздохнул.

Мать Сары внимательно смотрела на экран телевизора, где перед Джимми Стюартом в этот момент поставили шляпу, до краев полную денег, больше чем достаточно, чтобы расплатиться с долгами. В чем заключался смысл? Сара размышляла об этом, пока они все трое досматривали фильм, и потом, когда начался десятичасовой выпуск новостей. Умереть и вернуться обратно, чтобы навариться на этом? Если б Сара сейчас умерла, для нее пустили бы шляпу по кругу только эти двое. Небольшое утешение.

— Отец Монаган говорит, что это все нервы, ты цепляешься за Далласа, забывая о себе, пытаешься воскресить его, придумываешь, что его кто-то убил. Живешь этими фантазиями. Он уже сталкивался с такими случаями. Не правда ли, Брайан?

Отец Монаган включил настольную лампу, повернулся и посмотрел на Сару, пытаясь выразить своим взглядом сочувствие. Но теперь Сара увидела, что он просто пьян. Красное лицо, блуждающие глаза. Рот приоткрыт. Последний год или два это случалось все чаще и чаще, в его приходе становилось все больше кубинцев, и ходили разговоры о том, что службу в церкви будут вести на испанском. Его дни были почти сочтены.

— Мама, чего ты добиваешься?

Продолжая смотреть новости, мать ответила:

— Неужели же мне нужно умереть, что ты заметила мое существование?

— О боже, — сказала Сара.

— Ну, ну, — сказал отец Монаган. — Не надо так. — Сара заметила, как священник бросил мечтательный взгляд на бокал с бренди, стоящий на столе.

— Это не Даллас умер, — сказала мать. — Это я умерла, не так ли? Это я была в той машине. Твой отец живее всех живых. А я сижу здесь, и это я умерла.

Мать так и не посмотрела на нее. Сара подошла и встала перед телевизором, на расстоянии вытянутой руки от своей матери.

— Я согласна с отцом Монаганом, — продолжала ее мать. — Тебе нужна помощь. Помощь специалиста.

Священник снова уселся в кресло, допил остатки своего бренди и уставился в пустой бокал.

— Послушай, — сказала Сара, выключив телевизор. — Это не фантазия и не заблуждение. Я встретила человека, который убил папу. Я знакома с ним. Я каждый раз встречаюсь с ним, когда отправляюсь туда. У меня есть все, кроме признания, и я очень близка к тому, чтобы его получить.

Отец Монаган смотрел на нее. Ее мать смотрела на пустой экран телевизора.

— Он похитил папу, привез его к озеру Сюрприз и убил, — сказала она священнику. — В ту ночь, девятнадцать лет назад.

— Я же вам говорила, — обратилась к священнику ее мать. — Ее состояние все ухудшается.

— Сара. — Отец Монаган отставил бокал в сторону. — Может, ты как-нибудь заедешь и навестишь меня? Я знаю, у тебя есть сомнения по поводу церкви и ее роли в твоей жизни. Но мы могли бы просто поговорить. Как нормальные взрослые люди.

— Он приехал сюда поздно вечером, — продолжала рассказывать Сара отцу Монагану. — Уволок с собой моего отца и убил его. Он сделал это, я его видела. И я знаю, кто он такой.

Ее мать сказала:

— Она изводит меня своими навязчивыми идеями, своими поездками туда. Не знаю, как я все это выдерживаю столько времени.

— Сара, — сказал отец Монаган, — если тебе нужна наша помощь, духовного или иного толка…

Сара теребила шов на рукаве своей рубашки. Стоя перед этими двумя, пытаясь ухватиться за тонкую нить. Молчание заполнило комнату. Сара думала. Вот что сейчас помогло бы, — ангел-хранитель Джимми Стюарта, который показал ему, как выглядел бы его родной город. Вот что могло бы помочь, — ее собственный ангел-хранитель, который вмешался бы и дал успокоение ее душе. Показал бы ей, какую жалкую и ничтожную жизнь вели эти люди, если б ее никогда не существовало.

Но она знала, что это неправда. Если бы Сары не было, ничего бы не изменилось. Мир оставался бы точно таким же, каким и был. Таким же продажным и забывчивым. До нее никому не было дела, как если бы ее вообще не существовало. Ровным счетом она не оказала никакого воздействия ни на чью жизнь. За единственным исключением. Боже, помоги ей, если это было правдой, и она могла сыграть какую-то роль в гибели Кейт.

— Я мог бы помочь используя и мирские средства, — продолжал священник. — Люди в моем положении могут то, что больше никто не может. Ты бы удивилась, если б узнала, какие влиятельные персоны обращались ко мне за помощью.

— Выпейте еще глоточек бренди, Брайан, — проговорила ее мать, в то время как Сара повернулась и прошла через комнату, уходя прочь из этого дома.

Глава двенадцатая

Торну удалось заснуть лишь на рассвете, а часом позже он вдруг проснулся, посередине какого-то сна, где преследовали его, или он кого-то преследовал — не мог вспомнить точно. Он вспотел, его сердце бешено колотилось. Торн огляделся и понял, что все еще находится в своей старой спальне, в доме Кейт.

Он поехал к себе домой, принял душ, оделся как в лихорадке. Подъехав к бюро ритуальных услуг в девять утра, Салли Спенсер увидела, что он расхаживает взад-вперед перед закрытой дверью. Она вылезла из машины, глядя на него так, как будто сомневалась, в здравом ли он уме.

— Я в порядке, — заявил он ей, поднимая руки и демонстрируя ей свои ладони. — Я в полном порядке.

Она отперла входную дверь и провела его в свой кабинет, положила сумочку в ящик стола и села. На ней было желтое платье, волосы убраны в высокую прическу. Минуту или две они разглядывали друг друга. Он видел, что она читает в его лице что-то, не внушающее ей доверия.

— Ты пришел не по адресу, Торн. Теперь это дело полиции. Поговори с Шугарменом.

— Ее изнасиловали, Салли?

— Говорю тебе, это не в моей компетенции — отвечать на вопросы.

— Я видел ее брюки. Ее изнасиловали, ведь так, Салли?

Салли чуть помедлила, а потом утвердительно кивнула головой.

Они сидели друг напротив друга, и Торн чувствовал, как к его лицу приливает кровь. Он сердился на нее, потому что вокруг больше никого не было. Потому что она выбрала себе такую дерьмовую профессию. Потому что она была женщиной, а женщин насилуют.

Они сидели, глядя друг на друга. Торн вцепился в подлокотники кресла. Это чувство не пройдет, он знал это. Раньше он испытывал его к Далласу, а теперь к убийце Кейт. Он мог накричать на Салли, устроить погром в ее кабинете. Но это чувство осталось бы с ним, даже спустя многие годы. Оно бурлило бы под внешним спокойствием.

Вместе они обсудили кремацию. Салли отвезет тело в Майами, проведет там день и вечером привезет останки. Она назвала их «креманками». Торн снова пришел в ярость. Чуть не высказал ей, что он думает. Даже если она ни в чем не виновата, даже если она добра, открыта и дружелюбна. Все равно она не имеет право называть их «креманками».