Элиас - Алиса Мейн

смотрел на меня так, будто все еще сомневался, стоило ли со мной делиться. Но я выжидательно молчала, и парень, вздохнув, начал рассказывать:

– Это случилось еще в детстве. Мне было пять, а Элиасу девять. Мы тогда жили в районе Уолнат на Малбери-авеню. К нам приехали гости, и родители отпустили нас и еще двоих ребят постарше погулять. Селена с нами тогда не пошла: как обычно на кого-то за что-то дулась. – Алекс невесело усмехнулся. – Но даже лучше, что она не увидела того ужаса, который видели мы. Мы с парнями не придумали ничего лучше, чем пойти на железную дорогу, которая была в полумиле от нашего дома. Заигрались до темноты. Черт меня, пятилетнего, дернул собирать камешки, лежавшие между рельс. – Алекс ненадолго замолчал. Я увидела, как у него заходили ходуном желваки, и привстала на локтях, ожидая продолжения. Алекс шумно выдохнул через нос: – Ребята играли неподалеку. Элиас первым заметил огни поезда и крикнул мне, чтобы я уходил с рельс. Не знаю, что было тогда в моей голове, но точно не инстинкт самосохранения. Я до последнего собирал эти чертовы камни, а потом побежал по железной дороге в противоположную от поезда сторону – как раз туда, где были парни. Споткнулся и упал.

Я села, уже догадываясь, чем закончится история и оттого испытывая неприятное волнение: будто сама оказалась на железной дороге в тот злосчастный день и не предотвратила трагедию. Мои ладони вспотели.

– Элиас побежал ко мне, – продолжил Митчелл, отворачиваясь от меня и пряча глаза, – поднял и оттолкнул с дороги. Поезд был уже рядом. Элиас хотел прыгнуть за мной, но его кроссовок застрял под рельсой. – Алекс с трудом сглотнул. – Я до сих пор помню протяжный гудок поезда, скрежет и запах перегретого металла. И крик. Парней, мой или Элиаса. А может, все вместе. И кровь. Много крови.

Я подалась к Алексу и обняла его за плечи. Он взялся за мои руки и шмыгнул носом.

– Я обязан Элиасу жизнью.

– Он твой брат. Он не мог бросить тебя.

Перед глазами стояли жуткие картины лежащего на рельсах окровавленного девятилетнего мальчика.

– Но какой ценой, – горько хмыкнул Алекс. – Элиас всю жизнь оберегал меня даже несмотря на травму. А я как был придурком в детстве, так им и остался.

– Ты не придурок, – шепнула я и зарылась носом в его волосы.

Плечи Алекса дрогнули.

– Элиас всегда был и будет для меня героем. Из-за меня он потом пережил столько всего… – Он вздохнул. – В школе ему пришлось перейти на домашнее обучение.

– Почему?

– Непросто быть калекой среди озлобленных детей, а Элиас всегда был слишком гордым, чтобы признать, как ему тяжело. О том, что над ним издевались, родители узнали от учителей. Они и предложили им перенести учебу Элиаса на дом. Тот до последнего не соглашался, но один случай в школе не оставил родителям выбора.

Я отпустила Алекса и села с ним рядом.

– Местные хулиганы пристали к одной девчонке. Элиас заступился за нее, и эти уроды не придумали ничего лучше, чем впятером зажать его в углу, стащить с него протез и избить его им же.

Я думала, что сегодня больше ничто не повергнет меня в еще больший шок, но ошибалась.

– И даже после этого Элиас ничего никому не сказал. Кое-как добрался до дома на поломанном протезе и отказывался что-либо говорить родителям. – По горящим глазам Алекса было видно, что он действительно гордился братом. – Фамилии хулиганов назвала та девчонка, за которую он заступился – уже известная тебе Анна Форестер.

– Анна? – переспросила я, не веря своим ушам.

Алекс кивнул:

– Примерно с того времени они с Элиасом и начали дружить.

Мы замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Вдруг Алекс повернулся ко мне и внимательно посмотрел в глаза:

– Элиас не простил бы меня, если бы узнал, что я рассказал тебе это. Он не любит показывать свои слабости, но я считаю, что эти истории не делают его слабым. Он сильный. Гораздо сильнее меня. – Алекс взял мою руку и сжал. – Я доверяю тебе и надеюсь, что ты правильно расценишь все то, что я рассказал. Элиас – брат, о котором можно только мечтать. Я уважаю его и верю, что рано или поздно отплачу ему если не спасением жизни, то чем-то достаточно ценным.

Да, сегодняшний день определенно перевернул все мои представления об Элиасе с ног на голову. Если он так оберегал младшего брата, то, может, и правда переживал, что я смогу его как-то обидеть? Боялся, что я разобью Алексу сердце?

Тем не менее те рисунки на столе никак не выходили у меня из головы. Но я решила не говорить о них Алексу, пока сама не узнаю, почему они были сделаны.

Я сжала ладонь младшего Митчелла в ответ и ласково улыбнулась ему:

– Спасибо, что рассказал мне.

Алекс тоже выдавил улыбку и обнял меня.

Почему-то я думала, что не увижу Элиаса за ужином и потому даже растерялась, когда зашла в столовую и обнаружила старшего Митчелла неспешно поедающим свою порцию пасты.

– Мисс Престон, вы не ели весь день! – недовольно пробормотала Глория, пока я усаживалась на свое место.

Я не удержалась и покосилась на Элиаса. Он не поднимал глаз от своей тарелки и был еще более хмурым, чем обычно.

– Добрейшего вечерочка!

Алекс был похож на рок-звезду в черных обтягивающих джинсах, черной футболке и с влажными после душа волосами. И вел он себя как рок-звезда.

Парень подмигнул мне и сел напротив.

– Глория! – Он окинул восхищенным взглядом стол: – Сегодня какой-то праздник, или ты так сильно по мне соскучилась?

Женщина поднесла ему блюдо с соусниками.

– Откармливаю вас с запасом на случай, если утром все снова откажутся от завтрака. – Глория кинула осуждающий взгляд не только на меня, но и на Элиаса. В этот момент я поняла, что содержимое принесенного мной подноса, вероятнее всего, осталось нетронутым.

Несмотря на то, что за весь день у меня во рту не было ни крошки, я снова потеряла аппетит. Мне оставалось лишь заливать свое сожаление яблочным соком.

– Александр, если вы не проследите за своей девушкой и за тем, чтобы она нормально питалась, я за себя не ручаюсь, – грозно произнесла Глория и исчезла за дверью кухни.

Алекс перегнулся через стол:

– Ты действительно сегодня ничего не ела?

Я виновато пожала плечами. Мне не хотелось обсуждать причины своего голодания в присутствии Элиаса.

– Детка, так нельзя. – Младший Митчелл посерьезнел. – Я не хотел бы, чтобы ты вернулась домой с больным желудком.