Та, которой не должно быть… - Лариса Соболева

– Разве здесь можно жить? – произнесла Нина, глядя в темное пространство за окном. – Это медвежий угол. Здесь фонарей мало…

– Зачем тебе фонари?

– Просто так, – пожала Нина плечами. – Они дают свет. Это неприятно, когда темно. Посмотри, там сплошная темень, как будто ничего, ничего-ничего за окном не существует, будто там черная впадина без конца и начала. А еще холодно. У меня темнота связывается с бесконечно холодным пространством, в котором не существует тепла ни в каком виде.

Перевернувшись на спину, Эдгар закинул руки за голову, стараясь не вслушиваться в декадансный лепет Нины. Он давно не чувствовал себя абсолютно безмятежным и буквально ловил кайф от этого состояния, оттого и интонации его были умиротворенными:

– Ну и пусть там темно, а здесь тихо, тепло… Хочешь, добавим света, включим все электричество, зажжем свечи? Мне нравится здесь… мне нужно уединение.

– Уединение? – повернула к нему голову Нина. – Зачем?

– Уединение дает независимость.

– От чего?

– От чужих желаний, взглядов, мнений, позиций, от… от навязывания всего чужого. Жить в уединении – значит быть самим собой.

– У тебя что, нет друзей?

– Есть. Только живут они в другом мире.

– Умерли?

– Почему сразу – умерли?

– Так рассуждать может человек, у которого никого нет на свете и который никому не нужен.

Бывает, она как скажет – без деликатных намеков, с безжалостной прямотой, но со знанием жизненных коллизий, так просто в самое больное место падает. А он начинает гадать: сколько лет этой девочке – двадцать или в районе шестидесяти? Вот и сейчас она попала в точку, не предполагая, что ее вывод – словно кошачьи когти по нему прошлись, что об этом не говорят вслух.

Эдгар действительно никому не нужен по большому счету. И у него действительно никого нет, да и не было никогда. Поэтому поиск второго человека, с которым свяжет нечто великое и навсегда, с чем нельзя сравнить даже самую крепкую дружбу, был долгим и трудным.

– У меня есть друзья, – проговорил он грустно, потому что хотел видеть в Нине доброе начало, нежное и чуткое, а не разочаровываться. – Они хорошие ребята, но у них своя жизнь, я не должен перетягивать их время на себя. И мне нужно совсем-совсем другое…

– Ты обиделся.

Нина вернулась, улеглась рядом и прильнула к нему всем телом. А Эдгар никак не отреагировал. Тогда она взяла инициативу в свои руки, ее мягкие, как кошачьи лапки, ладони касались его кожи, губы целовали и приговаривали:

– Я буду для тебя тем самым «совсем-совсем другим». И буду слушаться, любить тебя, а ты – меня, у нас будет все красиво, как в милой сказке… Но тебе станет скучно… Или мне… Так бывает часто… очень часто… Знаешь, а скука побеждает всегда. И что мы станем делать в этом темном медвежьем углу со скукой между нами?

Черт знает, что она говорила – набор слов без всякой логики. Но ее голос убаюкивал, очаровывал, подчинял… как и руки… как и губы…

А утром он и следа ее не нашел. Нигде. Нина ушла.

13

К началу рабочего дня у Руслана в руках был список «стариков» игры «Дозор». Главаря всего этого сообщества экстрима по кличке Джидай он нашел в кафе, принадлежавшем ему же. В заурядном зале было пусто, что, кажется, нисколько не заботило хозяина, которого Руслан сразу узнал по описаниям. Он и двое вполне взрослых мужчин сидели за столиком, но не пили, а, судя по всему, работали, что-то активно обсуждая. Почти весь стол занимала карта города, а на свободных полосках по краям лежали блокноты с авторучками, пачки сигарет, стояли две пепельницы и безалкогольное пиво в банках.

Игра и называется Ночной Дозор, потому что проводится ночью, когда дороги практически свободны от транспорта, в данном состязании немаловажную роль играет скорость. А это так увлекательно, хочется развить ее до максимума или же попробовать другой вид экстрима…

Он подошел к мужчинам, оглядел каждого, те в свою очередь уставились на него, заполняясь отрицательным зарядом. Но ведь действительно: подозрительный мужик, похожий на шахида, нагло изучает всех – какого черта ему надо? Чтоб на пустом месте не возникло недоразумение, Руслан вытащил удостоверение, раскрыл его и сунул под нос сидевшему слева, потом – справа и вперед, одновременно лаконично пояснив, в чем дело:

– Прокуратура. Мне нужен Джидай.

Крупный мужчина неопределенного возраста с длинными вьющимися волосами и глазами сонного быка, поставив локоть на стол, выставил указательный палец, направив его в «прокуратуру», потребовал:

– Покажи-ка еще раз ксиву, меня в школе плохо учили, я не успел прочесть.

У Руслана хватило ума не стать в позу и не корчить из себя важную птицу, а удовлетворить требование. Длинноволосый изучил, наверное, все буквы с закорючками и печать, поднял глаза на Руслана:

– Ну, я Джидай. Чего надо прокуратуре?

– Дело есть, – сказал тот. – Можно с глазу на глаз?

Джидай вышел из-за стола и, махнув рукой, дескать, топай за мной, пошел в дальний угол к столу, стоявшему одиноко среди кадок с фикусами.

– Падай, прокуратура, – небрежно отодвинул от стола стул Джидай. Едва присели, он поинтересовался не без удивления: – Дело-то какое? Я вроде с законом дружу. Чо не так?

– Я не по поводу твоей дружбы с законом, – заверил Руслан. – Ты ведешь соревнование по городскому ориентированию «Дозор»?

– Я организатор, а ведет координатор. Что тебя интересует? Имеешь желание принять участие?

– Нет, нет. Вы года три играете, да? (Джидай важно кивнул, при этом еще и насторожился.) А ты слышал, как сбивают пешеходов на «зебре»?

– Ну, так! – хмыкнул тот. – А чо?

– Дело в том, что преступления совершаются в дни вашей игры.

Руслан намеренно употребил слово «преступления», чтоб Джидай понял всю серьезность положения и ответственность.

– А то мы не знаем! – фыркнул он. – Поймаем, рыло начистим, потом вам сдадим уродов.

– Идет, – согласился принять «уродов» с побитыми рылами Руслан. – А среди твоих игроков никто не способен… а?

Джидай одарил его взглядом, каким награждают случайно обнаруженную гадину, тон его был не лучше:

– Запомни: из наших – никто. Я знаю всех давным-давно, никто – понял?

– А новички?

– Есть один экипаж салаг с горластой Килькой, которая представляется паровозом… Знаю, знаю: игрокам должно быть больше восемнадцати, но у Кильки пахан – крупный мэн, она ему настучит, а мы потом кровью будем харкать. Кстати, Килька в экипаже рядовой член, так что все о’кей.

– А не они «шалят» на улицах?

Джидай опустил уголки губ вниз, почесал затылок, вспоминая стайку новичков. Он уже закивал утвердительно, да вдруг высказал прямо противоположное мнение:

– Не-не. Новички только в Dozor-Lite на прошлой неделе играли, это облегченная версия игры, а пешеходов с «зебры» сметать стали намного раньше.

– А если салаги этим занимались без вас, потом вступили в игру? – предположил Руслан. – Пацанва сейчас жестокая, им что в квесте замочить компьютерной мышью, что в жизни колесами задавить – никакой разницы. Когда вы играли последний раз?

– С пятницы на субботу Dozor-Lite для новичков был, а с субботы на воскресенье – классика, все по-взрослому.

– Я читал, только с субботы на воскресенье идет игра.

– Мы сами решаем, когда нам играть. Желающих много. Некоторые очень хотят играть, но не понимают сути, мы распределились на два дня с двумя играми – облегченной и сложной. Если люди хотят – чего ж им отказывать?

– В субботу как раз сбили девчонку. Насмерть.

– Опять?! Ну, гады… И опять в наши дни! Поверь, экипажам некогда за пешеходами гоняться, они коды ищут, подсказки расшифровывают. Знаешь, на то, чтоб извилинами ворочать, нужно много времени.

Джидай задумался. Руслан не прощался, понял, что организатор сейчас принимает решение. Собственно, откреститься от «шутников» не так-то просто, они же прямая угроза игре. В правилах записано (Руслан изучал), что ночное спокойствие нарушать нельзя, но это нереально, ведь скорость есть скорость. А что думает народ, слыша визг колес по ночам? И раз гибнут люди на «зебрах», кто виновен? Конечно, тот, кто в детство впал и по ночам в смертельно опасные игры играется. Короче, Джидай не зря что-то там соображал, горожане враждебно настроены на несанкционированные забавы. Оба успели выкурить по сигарете, после чего от Джидая поступило дельное предложение:

– Говоришь, салаги могли? Слушай, салаг я беру под личный контроль. В эту пятницу… то есть завтра… у нас снова игра. Как правило, мы раз в две недели проводим игру, а тут подряд пришлось ставить, так вышло. И в субботу они будут, но наблюдателями. Я лично за ними покатаюсь.

– Это было бы здорово. Но тебя они не должны заметить, иначе не станут «шутить».

– Я не шланг, – оскорбился Джидай.

– Прости, если обидел. Давай так: если заметишь, что они засели в засаду и ждут пешехода, сразу звони мне. И хорошо бы на видео снять…