Верная неверная - Владимир Колычев

Миша достал второй стакан, наполнил оба. Но Юля снова отказалась, и он выпил один.

— Я же говорю, вы, бабы, и без этого можете, а мы, мужики, нет. Но теперь я могу. И ты сможешь меня поиметь!.. Начнем?

Он подступил к Юле, сам расстегнул ее куртку. Она оттолкнула его, но Миша лишь рассмеялся.

— Ты хочешь поиграть со мной в кошки-мышки? Ну, хорошо, я согласен быть твоей мышкой. Где у нас норушка для мышки?

Он снова потянул к ней руки.

— Помогите! — закричала Юля.

Но и это рассмешило Мишу.

— Кто тебе здесь поможет, милая?..

В этот момент открылась дверь, и в трапезную вошел немолодой, но еще далеко не старый мужчина плотного телосложения. Волевое лицо, спокойный, но сильный взгляд, ровная спина, прямая осанка. Дорогое кашемировое пальто нараспашку, под ним строгий костюм.

Он глянул на Юлю, смерил взглядом Мишу, заметно озадачив его.

— О! Тихон! — Миша попытался изобразить радость, но мужчина в ответ только скривился.

— И что здесь происходит? — жестко спросил он.

— Да вот девочек привезли. — Миша растерянно кивнул на Юлю.

— Банный день решили устроить?

— Ну-у…

— А я разрешал?

— Так это…

— Не разрешал. И девочек таскать не разрешал…

— А если девочка хочет?

— Девочка не хочет, — внимательно глядя на Юлю, констатировал Тихон.

— Да нет, хочет…

— Свободен!

Миша закусил губу от обиды, но из трапезной вышел с низко опущенной головой. А Юля осталась. Она мечтала убраться отсюда поскорей, но идти за Мишей побоялась. Да и со своим спасителем хотела поговорить. Жизнь Димы по-прежнему зависела от нее.

— Ты кто такая? — спросил Тихон.

— Юля. Мы с Димой в Москву ехали, у нас машина сломалась. Миша помог завести, но увез меня сюда. И Дима там у них в джипе. Они могут его убить.

— Случайно ехали?

— Ну да, случайно…

— Случайно сломались?

— Случайно. — Юля непонимающе смотрела на Тихона.

Какая разница, случайно они сломались или нет?

— Если вы случайные люди, вас никто не тронет. Мы люди мирные.

— Ну да, — не очень-то охотно согласилась Юля.

Мужчина заметил ее сомнение.

— Просто иногда кое-кого не туда заносит. Это реакция на женскую красоту… А ты девушка красивая. Сколько тебе лет?

Юля чуть не расплакалась с досады. И так вдруг захотелось превратиться в толстушку Альку. Пусть над ней посмеются, зато выставят за дверь, не тронув. А Тихон мог надругаться над ней. Он хозяин положения, и не известно, что у него на уме. Вдруг он уже принял решение воспользоваться моментом?..

— Восемнадцать.

— Есть в тебе что-то такое, редкое… Откуда приехала? — продолжая рассматривать девушку, спросил он.

— Из Подреченска.

— Из деревни?

— Нет, это город, райцентр.

— Значит, из деревни… Зачем приехала? За длинным рублем?

— Ну, мы с Димой… Как повезет.

— Не надо надеяться на везение. Надо надеяться на свои способности. Что ты можешь делать?

— А что нужно?

— А что у девушки самое ценное? Красота и тело. И красота тела. У тебя все это есть. Ты могла бы торговать своей красотой.

— Я не буду проституткой! — запаниковала Юля.

— Так никто и не заставляет… Есть мужской журнал, в нем публикуются фотографии красивых девушек. Ты могла бы поучаствовать.

— Я не хочу!

— Ты не хочешь… — усмехнулся Тихон. — Еще не факт, что захотят тебя саму. Там ведь кастинги…

— Что, простите?

— Понятно, — снисходительно хмыкнул он.

И достал из кармана маленький прямоугольник картона.

— Это моя визитка. Если вдруг захочешь попробовать себя, позвонишь мне, я все устрою.

— Хорошо.

Юля взяла визитку, скользнула по ней взглядом. Тихонов Иван Андреевич, генеральный директор какой-то торгово-промышленной компании. Не собиралась она обнажаться для мужского журнала, но визитку должна была взять. Хотя бы для того, чтобы ее не заставили сделать это.

— Мужской журнал — это прямой путь в модельный бизнес, — прокомментировал Тихонов. — И неплохие деньги.

— Я поняла.

— Все, можешь идти.

Юля не могла поверить в то, что ее вот так просто отпускают. Но ее действительно никто не держал. Дима стоял возле своей машины, Миша со своими дружками топтались неподалеку.

Они сели в машину, их вытолкали за ворота, там двигатель и завелся. Ворота закрылись, и Юля не смогла сдержать пронзительный стон облегчения.

— Что он с тобой там делал? — спросил Дима.

— Кто, Миша?.. Ничего! — Юля встревоженно глянула на него.

Уж не думает ли он, что Миша испохабил ее?

— Так уж и ничего…

— Миша хотел, чтобы я сама… Ждал…

— Дождался?

— И не дождался бы…

— А этот, Тихон который?..

— Ничего.

Юле не нравился этот разговор. Ей казалось, что Дима собирается сделать ее крайней. Зря он это затеял.

— Ты почему за мной не пошел? — с претензией спросила она.

— Я не пошел?.. — растерялся Дима. — А ты не видела, как они меня… ударили в спину!

— Да видела, успокойся.

— Козлы!.. Если бы они тебя хоть пальцем тронули, я бы их!.. Я бы их потом всех! Поодиночке!..

— Если бы они тебя раньше не убили.

— Ну и убили бы, и что? Мертвые сраму не имут… Ну не твари! — распалился Дима.

— Я тебя не осуждаю, — сказала она.

— Еще бы ты меня осуждала!

— И ты меня не осуждай… Ничего не было… Хотя и могло быть… Если бы не Тихон…

Юля могла бы сказать, что этот, в общем-то, интересный мужчина предложил ей работу в мужском журнале, но она не стала этого делать. Во-первых, это еще больше выведет Диму из себя. А во-вторых, она не собиралась раздеваться перед камерой.

Глава 14

Время еще раннее, пяти нет, а солнце уже клонится к закату. Скоро стемнеет, в поле фонарей нет, значит, надо сворачиваться. А так бы Клим пахал и пахал. Погода хорошая — холодно и сухо.

Трактора возвращались на мехдвор, Клим должен был принять каждый. Одно дело, когда поломка какая-то, а если крыло помято, фара разбита? Человек так устроен, что бережет только свое личное добро, а чужого ему не жалко. И в кювет трактор могут свалить, и просто дерево без нужды зацепить.

У Гены Ляхова машина, как всегда, была в порядке. Клим собирался похвалить мужика, когда его позвали.

— Клим Александрович! — крикнула учетчица Глаша.

Клим обернулся и увидел незнакомую женщину лет тридцати. Видная, модная, в дорогом кожаном пальто с меховым воротником. Легкая полнота ее не портила, как раз наоборот. Раньше Клим любил полных женщин, это Юля сбила его с толку. Теперь только Юля для него идеал.

Мехдвор в грязи не утопал, но комья земли валялись повсюду. Грязно здесь, но незнакомку это не смущало. А сапоги у нее дорогие, на тонком каблуке.

— Вы меня не узнаете, Клим Александрович? — спросила она, с интересом глядя на него.

— Извините, — качнув головой, сказал он.

— Моя фамилия Тимьянова.

Клим кивнул. Фамилия знакомая. В Подреченске госпожа Тимьянова была знаковой фигурой. Более того, она лежала в одной палате с Юлей, просто Клим не видел ее. Разве что в окне палаты, но он не разглядел лица. Может, потому что мог смотреть только на Юлю.

— Очень приятно.

— Мне тоже… — скупо улыбнулась женщина. — Я даже рискнула к вам приехать.

— У нас тут шумно, — сказал он и, немного подумав, добавил: — И грязно.

— А в кабинете у вас?

Клим кивнул и повел Тимьянову в здание. Там у него не фонтан, ремонта нет, мебель древняя, но хоть посидеть можно в тишине.

Он провел женщину в кабинет, включил чайник. Холодно в здании: печи топили с утра, на ночь этого не делали. И калорифера у него не было. А зачем? Он в своем кабинете редкий гость.

— Действительно, шумное у вас хозяйство… — Тимьянова достала из сумочки пачку дамских сигарет, золоченую зажигалку. — Ничего, если я закурю?

— Сколько угодно.

— Я два года как бросила. А тут вдруг развязала…

— Может, и не нужно начинать?

— Так уже… — широко повела она рукой. — Нервы успокоить. Да и похудеть надо. Когда не куришь, полнеешь.

— Все это понятно.

— А непонятно вам, зачем я приехала… Я ведь вместе с вашей Юлей рожала.

— Да, я знаю.

— Дима Ивашов — отец моего ребенка. Вы знаете такого? — Тимьянова усмехнулась, глядя на Клима.

Она уже знала, каким будет ответ.

— Да, знаю, — выдавил Клим.

— Я понимаю, он для меня молодой… Я даже мужчину нашла, который старше меня. Но не сложилось… И с Димой тоже ничего не вышло. Сбежал от меня этот сукин сын. С твоей женой сбежал, Клим Александрович.

Клим опустил голову. Вторая неделя пошла, как о Юле ни слуху ни духу. Слишком поздно он отправился в погоню, потому и не нашел. Где она, что с ней — неизвестно.