Наше дело правое - Сергей Раткевич

Ни одна из ран не была смертельной, но приносила огромную боль. Как и оговаривалось. Окончательно они умрут только тогда, когда враг покажется на горизонте.

Сквозь кровавый туман в глазах Найвин увидел приближающийся силуэт. Человек подошел и сказал:

— Всё. Пора, — значит, враг уже показался.

Странник наклонился к его уху, прошептал:

— Удачи, — и вонзил кинжал рядом с сердцем.

Видимо, чтобы и смерть принесла как можно больше боли.

Найвин почувствовал, что умирает. Из последних сил повернул голову, чтобы посмотреть по сторонам. Чужак добивал остальных.

— Это непонятно только со стороны, — терпеливо объяснял странник, — на самом деле все гораздо проще, чем кажется.

Все семеро слушали его очень внимательно, с недоверием и с возрастающей надеждой.

— Во время смерти каждого живого существа выделяется огромное количество энергии, силы. И чем мучительнее смерть, тем больше ее высвобождается. Этот прием используется очень редко — он требует большого мастерства и опыта. Естественно, с помощью этой силы нельзя ничего создать, нельзя воскресить или вылечить человека. Только смерть и разрушение, но вам ведь больше и не нужно, верно?

— Ты можешь это сделать? — спросил Илтрэй.

— Не совсем это, но, думаю, вам подойдет. Я замкну выходящую из каждого силу на него самого. После своей смерти вы очнетесь в виде духов, призраков. Но призраков не бесплотных и не беспомощных. Напротив, вы почувствуете огромную, колоссальную мощь, хоть и будете так же неуязвимы. Это даст вам возможность не только сравняться с врагом в силе и скорости, но и многократно превзойти.

— Но их ведь в несколько раз больше, хватит ли нам людей? — уточнил Дестон.

— Даже с избытком. Сколько сюда идет? Около тысячи воинов? Думаю, полсотни человек с вашей стороны будет вполне достаточно. Убить ни одного в таком состоянии они не смогут. Ограничено будет только время — вам надо будет успеть уничтожить достаточно врагов. И еще одно. На смерть человек должен пойти добровольно, иначе ничего не выйдет.

Найвин все это время сосредоточенно слушал, задумчиво барабаня пальцами по столу. Затем спросил:

— Значит, ты предлагаешь нам пойти на добровольную мучительную смерть, вместо того чтобы погибнуть в бою?

— Я предлагаю спасти город, вместо того чтобы просто бессмысленно погибнуть, — жестко ответил странник.

— Почему мы должны тебе верить? Я что-то не слышал о таких способах.

— Ты еще о многом не слышал, поверь, — наклонился к нему странник. — Мне незачем лгать. Тем более, у вас все равно нет другого выхода.

Выхода действительно не было. И Найвин согласился.

Сердце вяло стукнуло в последний раз и затихло. А Найвин все лежат и смотрел, как умирают его воины, корчатся в предсмертных судорогах и затихают.

Вот только ненадолго. Он увидел, как медленно, неестественно поднялся Ронек. Потом как-то странно встряхнулся, и его тело рухнуло обратно на землю. Ронек остался стоять. Он выглядел почти нормально, лишь чуть просвечивал, если хорошо присмотреться.

Найвин же чувствовал постепенно наполняющую тело силу, сознание тонуло в искрящейся ярости. Она ждала крови, тянула убивать. Кого угодно.

Он встал и почти сразу же увидел потоки вражеского войска, заполняющие долину под холмом. Найвин невесело улыбнулся.

Он взглянул вниз, на свое истерзанное тело, и пошел вперед. Рядом с ним, чуть впереди, чуть позади, шли, почти не касаясь земли, его бойцы.

Теперь, потусторонним чутьем призрака, Найвин ощущал, на что на самом деле способны захватчики. Какое-то шестое чувство послушно отметило плавность их движений, скорость, чуть странный блеск глаз, особенность их запаха и что-то еще — что-то неуловимое, понятное лишь тем, кто не принадлежит миру живых. Захватчики были обычными людьми. Возможно, их тренировали с самого рождения, скорее всего, при этом использовали не совсем обычные методы — призрак видел оттенки какого-то неясного вмешательства, едва заметные, вероятно, лишь повлиявшие на развитие организма. Вот почему захватчики еще не проигрывали. Они шагнули к самой грани доступного человеку.

Но Найвин и те, кто шел за ним, эту грань только что пересекли…

Захватчики уже были рядом. Найвин легко перехватил метнувшийся к нему с незаметной для глаза скоростью меч. Сжал в кулаке лезвие — клинок медленно сминался, словно плавился в руке, и наконец сломался. Найвин посмотрел в лицо врага. Удивление и испуг. Мы научим вас бояться… Найвин расхохотался, не услышав звуков своего голоса, и пинком отшвырнул противника.

Как и ожидалось, эта битва была бойней. Как и все прошлые. Вот только на этот раз роли поменялись. И умирали уже захватчики…

Призраки двигались странно. Шаг, и они исчезали, смазавшись от скорости, мгновение, неуловимое движение или шаг — и снова размазанное движение. Бойцов непобедимого до этого момента войска без особых усилий рвали на части. Призраки стремительно перемещались от жертвы к жертве. Где они только что находились, можно было понять лишь по вылетающим из общей массы оторванным конечностям, всплескам крови или упавшим телам. Войско врагов редело с каждой секундой…

…Найвин ударом кулака превратил в кровавое месиво грудную клетку очередного противника, быстро огляделся и с удивлением обнаружил, что войска больше не существует. Он стоял посреди поля, обильно политого кровью и заваленного телами, наполовину увязнув призрачной ногой в одном из трупов.

Ярость исчезла, ушла вместе с использованной силой. И чувствовал он сейчас лишь усталость, желание упасть прямо здесь и просто уснуть. Но он знал, что сон этот будет вечным.

Найвин медленно повернулся. В поле, так же как и он, стояли призрачные бойцы. Они уже не выглядели несущими мгновенную смерть убийцами. Некоторые расплывались, другие еще оставались неясными силуэтами. Найвин и сам уже чувствовал, что пора уходить, слышал зовущие его голоса, в сознании медленно клубилась вечная тьма. Он оглянулся в последний раз на вершину холма, откуда должен был наблюдать за битвой странник, и внезапно замер. Невероятно обострившееся зрение позволило увидеть до боли знакомую фигурку, стоящую рядом со странником. Найвин огромным усилием отогнал от себя тьму и, стараясь не обращать внимания на голоса, пошел к холму. Теперь он просто не мог позволить себе уйти, не попрощавшись с женой, уйти, не взглянув на нее в последний раз.

Вилара не могла не прийти сюда. Она очнулась на рассвете от жуткой, пронизывающей все ее существо тревоги. Мужа рядом не было, значит, он уже ушел, не захотев ее будить. Она быстро встала, оделась. Лина тоже проснулась и с волнением наблюдала за встревоженной матерью. Она собралась даже идти с ней, но Вилара строго-настрого это запретила, велела сидеть дома и ждать ее возвращения.