Тафгай (СИ) - Порошин Влад

— По сотке каждому, — по-военному коротко и четко отчеканил хмурной.

— Давай сюда, — я щёлкнул пальцем по лбу ещё одному нападавшему на меня хулигану.

Трясущимися руками четверо бандитов вытащили по пятьдесят рублей каждый, на мой немой вопрос, где остальные, сказали, что это был задаток. Оказалось, что эти двести рублей очень удобно ложатся в карман моих брюк, поэтому я решил их оставить себе.

— И последнее, — я встал и посмотрел на запуганных пареньков сверху. — Передайте Константину Николаевичу, что деятельностью его папашки заинтересовалось столичное ОБХСС. Откуда знаю? Кореш у меня там, в пыточной работает, выжигает калёным железом расхитителей социалистической собственности. Давно к себе зовёт. Только у меня на запах палёной кожи — стойкая непереносимость. Кстати, деньги ещё есть?

И тут эти смешные мордовороты так резко стартанули, что хоть сейчас их за завод на легкоатлетическую эстафету заявляй. «Ладно, пусть пока побегают на воле», — подумал я и, подобрав клюшку с формой, побрёл в свою общагу.

На вахте первой увидела мой плачевный наряд Катя.

— Мужу привет! — Подмигнул я, пытаясь поскорее юркнуть на лестницу.

— Что с рубашкой? — Растерялась она. — И почему ты в крови?

— Котёнок на дерево забрался. Пока лез, пока снимал. И вот результат, — я развёл руки. — Всё равно рубашка была старая. Зато спас несчастного котофейку.

На этаже, как назло, высунулись посмотреть на мой геройский вид все кому не лень.

— Что, рубашку порванную не видели? — Немного психанул я. — Не выдержал китайский ширпотреб сурового советского реализма! Есть ещё вопросы?

Сложно сказать, понял ли народ мою аллегорию, но по комнатам разошёлся как по команде отбой. А вот сосед Василёк даже глазом не повёл. Притащил откуда-то доску от кульмана, прикрепил канцелярскими кнопками на неё ватман формата А1 и увлечённо что-то чертил, при этом напевая себе под нос, что не кочегары мы и не плотники.

Поэтому чайник и сковородку пришлось нести на кухню самому. Плохо — это, конечно, лопать в полночь перед сном, но при моём ритме жизни без жиров, белков и углеводов — ещё хуже.

— Рассказывай, — пробухтел сосед Василий. — Что ты там сегодня на первенстве по баскетболу учудил? Вся общага гудит.

«Ёшкин-матрёшкин, я после разборок на улице про сегодняшний баскетбол-то и забыл совсем. Ведь сразу предупреждал, что нельзя мне играть в него, нервы не выдерживают!» — усмехнулся я про себя.

— Что рассказывать-то? — Улыбнулся я уже Васильку, который оторвался от кульмана.

***

Первый матч по лучшей в мире игре с мячом в зачёт «Спартакиады» разных народов Горьковского Автозавода волей жребия выпал нам на команду цеха № 2. Обидели мы их давеча в волейбол, и теперь за баскетбол они решили с нами поквитаться. И ведомые мощным и широкоплечим мужиком, которого все звали Виталич, просто горели праведным гневом. Кстати, он оказался моим тёзкой — Иваном.

Учитывая, что основной контингент работающих в наших ремонтных цехах — это пьющие товарищи в возрастной категории сорок плюс, на паркет вновь вышли всё те же. Два худых и высоких неформала, два невысоких молодых ПТУшника и я, не из тех и не из этих. Шестым запасным игроком в команде стал сам физорг Самсонов, который сегодня пообещал организовать персональный автобус на поздне-вечернюю тренировку по хоккею прямо от нашего ДК до дворца спорта «Торпедо» и обратно.

— Чё так улыбаешься? — Спросил меня капитан второго цеха, Иван Витальевич, когда мы встали в центр зала на стартовый спорный мяч. — Зубы лишние?

— Есть один — тридцать третий — Кивнул, продолжая широко улыбаться, я. — Но даже его я тебе трогать не советую.

Судья устав слушать наши пререкания, что-то про себя нехорошее пробубнил и подкинул баскетбольный мяч вверх. Во время прыжка, который я совершил и раньше своего оппонента и выше, внезапно получил чувствительный удар локтем в живот. «А, нормально с первых секунд понеслось!» — сразу мелькнуло в голове.

Между тем мячом завладел наш разыгрывающий защитник Кирилл. Вообще, ПТУшники оказались в баскетболе более-менее шарящими и поэтому перед игрой командовали они. Мне отводилась почётная роль центрового, который будет воевать под кольцами. Толе и Коле делегировались функции лёгких форвардов, я бы даже сказал, очень лёгких. И наконец, Миша-Мефодий должен был играть атакующего защитника. А физоргу Самсонову оставалось быть там, куда пошлёт Родина, если пошлёт.

— Расставились в нападении! — Скомандовал Кирилл, тарабаня мячом в пол.

Я протиснулся в трёхсекундную зону, нашёл там Виталича и закрыл его спиной. И тут же мой бок принял на себя два неприятных удара. Я обратил внимание, что судья куда-то оглянулся и вмазал наугад локтем себе за спину.

— Эхе! — Глухо выдохнул капитан второго цеха.

— Мяч! — Гаркнул я, удовлетворённо улыбнувшись, что мой локоть не промахнулся.

Кирилл же пошёл в проход, стянул на себя защитников сборочного цеха и с отскоком от пола выложил баскетбольный снаряд мне в руки. Прыжок, бросок от щита, и первые два очка в нашей глубокой копилочке! А приземлившись на паркет, я от всей души наступил на ногу дорогому Ивану Витальевичу.

— Убью сука, — грозно рыкнул он мне в самое ухо.

— Сначала живой останься, — пробурчал я.

— Отошли в защиту! — Выкрикнул наш разыгрывающий Кирилл.

С балкона раздались первые аплодисменты, и громче всех хлопала Света. А вот принцесса Снегирёва поболеть не пришла. Вроде мелочь, а неприятно.

В защите бой с Виталичем получил новое продолжение. Для начал он тоже решил оттоптать мои ноги. Но я вовремя сориентировался, ступню убрал, кулак незаметно по рёбрам сунул. Правда и мне прилетело по рёбрам, но уже от другого товарища из второго цеха. Зато, когда игрок команды сборщиков пошёл в проход и кинул по нашему кольцу крюком. Я два локоточка перед прыжком, так, нехотя резко отвёл назад, и лишь за тем взмыл в воздух за мячом, который брякнулся о наше кольцо и вывалился в поле. Как итог: и мяч в моих руках и радость на сердце от перекошенных физиономий моих дорогих оппонентов.

— Мефодий лови! — Я заметил, что наш защитник вовремя ломанулся в контратаку и наградил его точным длинным пасом.

— В раздевалке урою, сука, — выдохнул, разогнувшись, Виталич и побежал в защиту.

— Попал ты пацан, — поддакнул своему предводителю Команчей второй игрок.

— Когда я действительно попаду, первые узнаете, — громко шепнул я, чтоб судья не расслышал и не вызвал в раздевалку дружинников.

Мефодий тем временем забил в быстром отрыве, и наша команда вновь села оборонять своё кольцо. Так весь первый тайм и играли, молотя друг друга исподтишка. Я почти всех баскетболистов-любителей из цеха № 2, и они меня все по очереди.

А ближе к концу первой половины игры, при нашей атаке, я выскочил в поле и потребовал мяч у разыгрывающего Кирилла. Он, конечно, удивился, но перечить не рискнул и пас отдал. Я ударил мяч в пол, затем провёл его ещё метра три, и специально дождавшись, когда сборщики сгрудятся под кольцом, как шар для боулинга вломился в строй разновозрастных «кеглей». Мяч улетел в сторону, мужики из второго цеха тоже попадали кто куда. А я довольный, что навалял всем сразу, получил третий фол от судьи.

На перерыв мы ушли при счёте 23–12 в нашу пользу. Рефери дал пять минут, чтобы попить водички и сбегать кой-куда, если в столовой пища была не надлежащего качества. «Хороший момент, — подумал я, — чтобы провести воспитательную работу среди несознательных любителей баскетбола». И поэтому отделившись от нашей пятёрки, я направился в раздевалку, легонько при этом зацепив плечом многоуважаемого Ивана Витальевича.

В помещении для переодевания в спортивную форму из гражданского костюмчика и обратно, долго ждать не пришлось. Когда я повернулся лицом к двери, на меня с торжествующей улыбкой смотрели сам вождь Команчей, которые вышли на тропу войны, и его заместители по идеологической работе.

— Чё сука, думал, я шучу? — Рыкнул Виталич и кинулся меня по-дружески обнимать.