Мадам Гали -2. Операция «Посейдон» - Юрий Барышев

— Вор — он и есть — вор, — махнула рукой мать. — Его не забирают только потому, что у него есть справка из психдиспансера.

Толкачев, с утра похмелившийся, ни к кому не приставал, но, завидев в коридоре Галю, вперил в нее добродушно-пустынный взгляд и погрозил пальцем, мол, все про тебя знаю, девонька.

— Снегирь твой хоть и в Бутырке, но все видит, — внезапно угрожающе произнес сосед. Поняла?

Больше всего Галя хотела сейчас исчезнуть из этого проклятого гадюшника. Она догадалась, что люди «Флотского» или кого-то еще, более страшного, не далее, как вчера, расспрашивали Вовчика. А уж тот, верно, доложил, что она в приятельских отношениях с муровцем. Что нагородил Толкачев, об этом можно было только догадываться.

Сестра Изольда вечером подтвердила ее догадку — какой-то хмырь на кухне расспрашивал о ней соседей.

Первым делом Галя решила избавиться от денег, спрятанных на шкафу. Куда их деть — она решительно не знала. Ладно, об этом она подумает завтра. А сегодня вечером, судя по всему, предстоит урок английского с Никишиным.

Но Никишин не появился и в этот вечер.

Галя забеспокоилась. Вдруг он со своими людьми брал какую-нибудь банду и получил пулю в живот? Хорошо, если он только ранен, а если…

Старшина пришел рано утром с приятелем.

— Здравствуй, Галя, — бросил он на ходу. — Извини за пропущенный урок. Поговорим позже.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Случилось. После, потом… Я страшно устал.

Она слышала, как напарник старшины вышел в магазин и вскоре вернулся с авоськой продуктов. Голодные и усталые, они набросились на еду.

Человек от «Флотского» (Галя называла Беспалого именно так) позвонил через пару дней.

— Тебе привет от старых друзей, — услышала она знакомый голос парня, который передал ей записку от Снегиря. Он назвал место, где подберет ее на лайбу.

— Никому не говори, куда собралась.

У Киевского вокзала ее ждали двое. Быстро и довольно грубо они втолкнули Галю в автомобиль и положили на пол между передним и задним сидениями, сверху набросив какую-то мешковину.

— Так надо, — прошипел один. — Не вздумай орать, придушу… — Он больно придавил ее к полу коленом.

Машина рванулась с места. Ничего хорошего от этой поездки ждать не приходилось.

Минут через сорок они прибыли в дачную местность. Сопровождающие помогли пленнице выбраться из машины. Обвитый плющом старый бревенчатый дом с мансардой и заросший крапивой и лопухами участок встретили ее хмуро.

— Канай в хату, — скомандовал парень в бежевом костюме, — тебя ждут. Топай.

Она ожидала увидеть «Флотского» и не ошиблась.

— Догадываешься, о чем будем базарить?

— Я не знаю, — простодушно пожала плечами Галя.

— Да-а-а… — протянул «Флотский», и ее тут же ударили сзади, не слишком сильно, но этого оказалось довольно, чтобы она упала на затоптанный ковер, на котором валялись окурки.

— За что? — спросила она.

— Заткнись, мандавошка, настучала на нас легавому? — Кажется, он был «намарафеченный», а потому пощады ждать не приходилось.

— Я ничего никому не рассказывала, — она встала на колени и собралась подняться.

Но «Флотский» кивком головы дал команду, и она получила еще один удар стильным ботинком «бежевого». Уткнувшись лицом в грязный ковер, она боялась поднять голову.

— Почему нам не сказала, что «фараон» живет в твоей коммуналке? О чем ты с ним часами базаришь? Когда успела ссучиться и накатить на нас?

— Если бы я накатила, вас бы повязали еще в магазине. А вы же на причале расслабляетесь целую неделю, и ничего!

«Флотский» молча стоял перед ней. Гудящая от кокаина голова тяжело переваривала ее слова. Похоже, что камса говорила правду. Действительно, грунтовка в магазине прошла тихо, и мусора не замели никого из его кодлы. «Ладно, — решил он — пусть это будет ей уроком».

Галя не знала, что сказать дальше, совершенно потеряв контроль над происходящим. Оставалась странная надежда, что должно произойти нечто необыкновенное. Вот здесь, сейчас все немедленно разъяснится. Ведь не может она просто так умереть в какой-то дурацкой комнате с дешевой копией картины Левитана «Март» на голой стене. Ее ударили еще раз. Галя услышала приглушенное мычание коровы за окном и потеряла сознание.

Очнулась она на кожаном диване, стоявшем в углу мансарды. Никакого «бежевого» рядом не было. Куда-то делся и «Флотский». Болела голова, ребра и низ живота.

Красивая женщина в наброшенном на плечи цветастом платке, похожая на цыганку или молдаванку, терла ей виски нашатырем.

— Не распускай слюни… как тебя зовут… Галка, что ли… Костя потерял друзей, потому и бесится. Понятно, что ты ни при чем… Терпи…

— Я ничего не знаю, — промычала Галя. — Ничего. Вы, пожалуйста, не бейте меня… Мне больно. Я пригожусь…

— Да на что ты годишься? — насмешливо бросила женщина. — Что ты умеешь? — Галя поняла, что она отсюда не выберется, если не произойдет какого-нибудь чуда.

— Долго я была в отключке? — спросила она.

— Нет, — усмехнулась женщина. — А ты-то как во все это вляпалась? Давно?

— Нет, — ответила Галя, вспомнив свои мучения в заколоченном ящике.

Кружилась голова и подташнивало. Через какое-то время Галя снова провалилась в темноту. Придя в себя, она лихорадочно подумала: «Главное запомнить это место, главное запомнить». Ее впервые в жизни так сильно избили. Мелкие стычки с пацанами во дворе дома были не в счет. Это надругательство над ее телом вызвало в душе жуткую ненависть к обидчикам. Она сейчас, как могла, скрывала эти чувства. «Пусть они думают, что я их испугалась. Главное — выбраться отсюда». Галя была готова зубами перегрызть глотку «Флотскому».

Она вспомнила слова и руки одного бандита, обхватывающие ее сзади. «Смотри, молодая, а какую задницу отъела. Может быть, по дороге назад в Москву завафлимся?».

Господи, скорее бы вырваться от них. Так хочется жить.

В этот момент в комнату вошла женщина, которая натирала ей виски нашатырем. Она сочувственно посмотрела на Галю.

— Везет же дурам, — задумчиво произнесла она. — Ты хоть знаешь, что ты — красавица?

— Нет, — ответила Галя.

— Когда узнаешь, — усмехнулась женщина, — будет еще хуже, если у тебя в башке что-то не переменится.

Ее голос чем-то напомнил Гале голос матери, Софьи Григорьевны. Она снова начала сомневаться в реальности происходящего.

— Закуривай, — предложила женщина.

— Да не курю я, — виновато ответила Галя. — А что — надо? Тогда давайте.

Она решила подладиться к этой цыганке, судя по всему, любовнице «Флотского», догадываясь, что чем-то симпатична ей.

Галя взяла сигарету из небрежно протянутой пачки, кое-как зажгла спичку, но прикурить не успела. На пороге комнаты стоял «Флотский». Похоже, что-то изменилось в его отношении к девушке.

— Мои пацаны просят устроить с тобой перепихнин с повторином. А потом хотят придушить тебя и закопать в овраге.

От этих слов у Гали внутри все похолодело.

— Но я тебя отпускаю, целой и невредимой… почти, — он улыбнулся одной половинкой лица. Ты права, мы на воле, а значит, ты нас не сдала. Да и потом, ты теперь с нами повязана на всю жизнь. Если что, сидеть на нарах будем вместе. Вот твоя честно заработанная доля. Смотри, не сори деньгами. Лучше припрячь где-нибудь у подруги. Повторяю, дома не держи. А может, оставишь часть у меня? Банк сохранность вклада гарантирует, — он громко рассмеялся своей шутке.

— Нет, если можно, отдайте мне все сразу. Мне нужны деньги.

— Кому они не нужны. Ладно, бери, — он протянул завернутую в обрывок газеты пачку «красненьких». — Сейчас тебя отвезут в Москву.

— А можно, я уеду на электричке? Меня… укачивает в машине, и потом они… они ко мне приставали.

— Я два раза не люблю повторять. А их я предупрежу, ничего не бойся. Прощай.

Галя взяла деньги, поискала глазами свою сумочку, которую тут же обнаружила на диване. Сумка была вывернута наизнанку и выпотрошена. Но кроме ключа от дома, носового платка и десяти рублей мелочью, в ней ничего не было. Видимо, когда она была без сознания, пацаны искали телефоны МУРа или еще что-либо, уличающее ее в связи с Угрозыском.

— Проводи ее, Катя, — устало произнес Флотский, — Постой! Обиды на нас не держи, в следующий раз ты снова нам можешь понадобиться.

— Да-да, конечно, я помогу. Только больше не бейте.

— Мы никогда, никому, ничего не обещаем.

По дороге из этого страшного дома в Москву Галя старательно делал вид, что спит. Этот извилистый путь отпечатался в ее памяти навсегда.

— Не спи, брызгалка, — пытался шутить шофер. — Слушай, у тебя чувихи есть, ну, такие же как ты… а?

— Таких не-е-т, — ответила Галя, проваливаясь в полузабытье.