Майор Пронин против врагов народа - Арсений Замостьянов

Программа второго дня свелась лишь к посещению Третьяковки и Музея революции. Команда Пронина вздохнула с облегчением. Ничего зловещего случиться из-за Малля в Москве уже не могло. Охранные мероприятия в Третьяковской галерее и Музее Революции были отлажены великолепно. Даже обладатель волшебной палочки не смог бы совершить в этих зданиях террористический акт.

Активные боевые действия могли теперь совершиться на Кавказе.

Кавказский экспресс

На Кавказ небольшая, но представительная делегация ехала экспрессом «Минеральные Воды». Просторные купе, оснащенные мойкой, краном, пепельницей, наборами фарфоровой посуды и портретами Сталина, вполне удовлетворили Малля. Из кранов исправно шла вода, и ничто не напоминало о послевоенной разрухе. Паровоз, названный именем вождя, мчался по сожженной, но победившей державе. Малль поражался: как этим русским удалось привести в порядок железную дорогу? Здесь ведь шли бои, здесь действовали партизаны, поезда летели под откос, пути взрывались… Не прошло и года – а все работало! Неслучайно в этой стране таким уважением пользуется министр путей сообщения со странной фамилией Каганович. Про него даже песни слагают. Вот уж эффективный менеджер!

В своем купе герр Малль расположился без соседей. Он с ужасом смотрел в окошко: развалины пугали гражданина самой нейтральной из европейских стран. Рядышком (вот уж совпадение!) оказалось купе Пронина и Горбунова. Малль прекрасно понимал, что проводница – девушка Ира – была к ним приставлена. Знакомясь с ней, он деловито осведомился:

– А вас я не встречал на премьере оперетты Дунаевского? – И, не дожидаясь ответа, усмехнулся.

С другой стороны соседями Малля оказались его секретарь и повар. В следующем купе разместились Хармиши. Остальные занимала охрана.

Постепенно изучая советские нравы, Малль стал понимать, что и «руководитель гидов», который с легкостью общается на немецком, – не простой экскурсовод. Дипломат чувствовал, что Пронин связан с тайной полицией, а то и с политическими властями. Он не считал Пронина профессионалом разведки: профессионалы не держатся так легкомысленно! Скорее всего, это просто филер. Интеллигентный экскурсовод, который подрабатывает слежкой за иностранцами. Семью же надо кормить!

В ресторане единственным соседом Малля по столику, конечно, оказался не кто иной, как майор Пронин. Одной из его целей было отрезать швейцарца от секретаря. Он дал указание своим сотрудникам всеми возможными способами отвлекать Вольфа во время поездки, занимать его время разговорами, не давать возможности свободно встречаться с шефом. Пронин предполагал, что именно Вольф был тем кукловодом, который дергал марионетку Малля за ниточки.

В этом же поезде ехал на Кавказ другой наш старый знакомый – адвокат Потоцкий. К нему Пронин приставил Кирия. Преуспевающий адвокат оплатил оба места в купе и блаженствовал в одиночестве, прослушивая по радио фортепианные концерты Моцарта в исполнении Юдиной. С Маллем он не встречался и в дипломатический вагон не наведывался. Выжидал…

А дипломаты вели гастрономические беседы.

– Мой повар взялся готовить и в этом вагоне, – сообщил Малль «гиду», – говорит, кухонная машинерия вполне сносная.

– Стараемся.

– Двадцать лет я предпочитаю питаться только его стряпней. Привык, знаете ли. Хотите попробовать – лучшие бифштексы Европы?

– С удовольствием. – Пронин взял за горлышко запотевший хрустальный графин. – Водки?

Малль поморщился.

– А я выпью.

Пронин налил себе полстакана и, к удивлению Малля, залпом выпил. И даже не закусил, а только вытер губы салфеткой. Швейцарец смотрел на него уважительно, даже восторженно. И не удержался от восхищенного комментария:

– И самое главное, что при этом вы – не алкоголик.

– Увы. В юности не получилось, слишком увлекся учебой, а теперь уж поздно пить на полную катушку. Иногда жалею, что Бог не дал мне способностей отключаться от бренного мира. Это завидное умение.

– Бог? Так вы верующий?

– Хотите правду? Я не знаю, верующий я или нет. В детстве был певчим в сельской церкви. Верил ли? Веровал. Так что я не совсем типичный советский гид, не из карикатурного отдела «Таймса». Вы ведь нас там изображаете исключительно с дьявольскими рогами на макушках?

– А вы нас – с долларовыми значками вместо глаз!

– Может быть, выпьете водки?

– А вы – отведаете моих бифштексов?

– Да несите же их, наконец!

– Наливайте.

– Ухх!

Пронин внимательно следил за одеждой Малля. Все чин чином: коричневые штиблеты, черные носки, белая рубашка с голубыми полосками, аккуратный воротничок. Он и в дороге ухитрялся держать фасон! Пронин ни разу не видел его в несвежей рубашке или в помятых брюках. Все те же серебряные запонки в форме герба, обе на месте. Не потерял, значит…

Повар принес на подносе две порции бифштекса, поставил их на столик, кивнул обоим. Пронин с удовольствием выпил еще одну рюмку водки: в дороге – святое дело, и принялся за мясное. «Этот Джеймс молчалив, как заправский английский повар из романов. И имя английское. Рыжие усы, бриджи – прямо из шпионского романа. Пухлые, вечно влажные руки. Повар. Признаться, я еще ни разу не слышал его голоса. Даже не знаю, на каком языке он разговаривает. Это непрофессионально, майор Пронин. Да и секретарь Вольф тоже пока ускользает от наблюдений. Пора бы взяться за изучение этого лысеющего молодца лично. Ведь это именно он осуществлял связь с американским военным ведомством из посольства Швейцарии».

– Понравился вам мой повар? – Маллю зачастую казалось, что он угадывает чужие мысли. – Джеймс, наш дорогой гид благодарит вас!

Джеймс степенно кивнул.

– Джеймс не мастак говорить, но на кухне он незаменим. Знаете, в моем возрасте о желудке беспокоишься сильнее, чем о здоровье родителей, потому что родители давно умерли от старости.

Нужно было смеяться, и Пронин откликался на каждую шутку гостя.

В собственном купе грех не развернуть курочку, взятую с собой в дорогу, да под хорошую «Столичную», которая так полюбилась офицерам в годы войны! Пронин пригласил Горбунова разделить с ним трапезу.

– Приобщайтесь, Андрюша, а я вам расскажу про наших швейцарских друзей. Курочка домашняя, Агашиного производства.

– Благодарю вас, искренне благодарю, Иван Николаевич. – Молодой переводчик отложил книгу Ремарка на немецком языке и придвинулся к столику для еды. – Да что вы все алюминиевой вилкой едите. У меня с собой целый набор из нержавейки, возьмите.

– Спасибо. Ешь, ешь, не робей. У тебя, Андрюша, ответственная работа, требующая знания не только простых правил приличия, но и сложного дипломатического этикета. Обратил внимание, как этот Малль одевается?

– В каком смысле?

– Ну, опиши мне, во что он был сегодня одет.

– Белая рубашка, галстук. Пиджак коричневый, в полоску. Он еще снял его во время обеда.

– Так, дальше.

– Ну, ботинки. Обыкновенные.

– Какого цвета?

– Черные, наверное.

– Наверное… – передразнил Пронин. – Ботинки у него, между прочим, были коричневые. Ну, а аксессуары?

Переводчик недоуменно посмотрел на Пронина.

– Браслеты, запонки, часы, значки?..

– Я не помню.

– Ну, что ты скис? Тебя же никто не учил в институте и на курсах запоминать одежду тех людей, чьи слова ты переводишь. Вот что, Андрей. Есть у меня для тебя задание. Если в Пятигорске или где-нибудь еще ты окажешься рядом с Маллем, а меня поблизости не будет, следи за его одеждой. За переодеваниями. Если заметишь что-то странное, непривычное – ну, например, в течение одного дня он поменяет галстук – сразу найдешь меня и сообщишь. Лично или через наших ребят. И еще. Главное. Следи за его запонками. Если увидишь, что на одном из рукавов запонки нет, – все бросай и срочно ко мне. Срочно. Опрометью. Есть вопросы?

– А если он совсем без запонок будет?

– То же самое. Пулей несись ко мне. И запомни: это – твое самое важное задание. От него зависит исход операции. И, конечно, постарайся все это делать незаметно, ненавязчиво. А курочку ешь, давай ее руками потроши, здесь все свои. Салфеток вон полна коробушка.

В поезде у Пронина произошла неожиданная встреча. «На свое горе я учу всех своих близких приемам конспирации!» – подумал он, узнав в одной из проводниц… Лену! Он увидел ее, открыв дверь в тамбур своего вагона, где хотел подышать воздухом после сытного ужина. Девушка искусно выказала свое удивление, после чего обхватила шею Пронина руками.

– Леночка! Почему ты здесь? – спросил действительно удивленный контрразведчик.

– Не могла оставаться в Москве, очень скучала…

– Господи, как же ты неосторожна! Ты хоть понимаешь, что я здесь не на увеселительной прогулке?

У девушки загорелись глаза:

– Серьезное дело?

– Очень серьезное. И помешать мне может любой нюанс.

– Значит, я для тебя – нюанс? Между прочим, хотела тебе помочь! Ты ведь можешь положиться на меня абсолютно во всем.