Два шага до рассвета - Екатерина Неволина

Ну надо же: серьезней, чем у нас в школе.

Наверное, танец уже скоро закончится, и я решила пройтись до моста, а затем вернуться в зал. Однако едва я достигла моста, как заметила среди деревьев на склоне какую‑то тень. Она скользнула на грани моей видимости и пропала.

Сердце отчаянно ухнуло. Неужели все начинается снова. Я оглянулась на свою охрану: довольно далеко.

Я уже открыла рот, чтобы закричать, как вдруг поняла, что напугавшая меня тень — всего лишь собака. Большая, темная и подозрительно знакомая собака! Та самая, что отиралась возле гадалки, предсказавшей мне опасность, когда Артур только‑только появился на моем горизонте, та самая, что спасла меня в недавнем сне.

— Хугин? — окликнула я. — Иди сюда! Где твоя хозяйка?

Собака взглянула на меня. К ее морде словно припечаталось эдакое паскудное выражение, будто мои слова изрядно ее забавляли. Никогда не видела, чтобы собаки так улыбались.

— Что ты тут делаешь? — снова спросила я, все еще ожидая ответа.

— Полина? С кем это ты разговариваешь? — окликнул меня знакомый голос.

Я обернулась. Передо мной стояла Жюли, как всегда, в алом и белом.

— Да так, одна знакомая собака, — ответила я, снова повернулась к Хугину… и обнаружила, что тот исчез.

— Ты что‑то путаешь, — удивленно произнесла Жюли, — здесь никого и не было. Никакая собака и близко не подойдет к таким, как мы.

— Да нет же, был, — возразила я, уже начиная чувствовать себя идиоткой, лунными ночами беседующей с кустами. — Я прекрасно видела — здоровый такой пес, лохматый.

Жюли пожала плечами, видимо, не желая продолжать спор. Впрочем, и без того было ясно, что она видит в темноте значительно лучше меня, и, окажись здесь какая‑нибудь собака, она, конечно, бы ее разглядела. Так что же получается? Я схожу с ума? И тем не менее я готова была поклясться, что видела именно Хугина.

А ночь глядела на меня тысячью звезд, безмолвных свидетелей всего, что происходит здесь, на земле.

Глава 7

Я валялась на своем огромном, похожем на аквариум, диване. В голове еще роились обрывки прекрасных мелодий. Я вспоминала изящных утонченных дам и галантных кавалеров. Мир вампиров казался мне красивым и вместе с тем каким‑то удивительно хрупким, похожим на вырезанный из бумаги дворец.

Вставать было лень, но теперь меня к этому и не принуждали. Я могла хоть целый день (что в данном доме, кстати, было принято) проваляться на диване, смотреть телик и уплетать виноград и сладости. Я отщипнула от грозди кишмиша несколько ягод и отправила в рот.

Так получилось, что мне достался билет прямиком в рай. Прежние мечты о журналистике выцвели и утратили актуальность. Теперь у меня появились другие планы. Я обзаведусь красивыми и элегантными платьями, как у Жюли, научусь ходить на десятисантиметровых шпильках и сражаться, как Лиз. Теперь мне можно все! Сам старейшина пригласил меня войти в его Дом! И это было лучше всего.

Откусив от восхитительного пирожного, я представила, как я — такая красивая и грациозная — участвую в боевой операции против диких, ведя за собой преданных мне вампиров.

Мы ворвемся к диким, как они ворвались к нам в «Элис», раскидаем их и сметем с дороги. А потом нам навстречу выйдет Ловчий, и все испугаются, потому что он очень силен и опасен, а я выступлю вперед и небрежно брошу: «Предоставьте эту проблему мне», и в его голодных волчьих глазах мелькнет восхищение и страх. И я… Нет, лучше по‑другому. И Артур скажет: «Любимая, позволь мне сразиться с ним. Ради тебя я одержу над ним победу». Да, так будет честнее, пусть силы будут равны, я сама была бы слишком сильным противником…

В дверь постучали, и я залилась румянцем, догадавшись, что это Артур.

— Сейчас открою! — крикнула я.

Ровно две минуты потребовались на то, чтобы одеться, запихнуть в бельевой ящик постель, убрать с глаз тарелочки со сладостями и открыть перед Артуром дверь.

— Ты не согласишься немного пройтись со мной?

Он казался встревоженным.

— Конечно!

Я кивнула и подбежала к зеркалу, чтобы расчесать непослушные тяжелые пряди и взглянуть на себя: все ли в порядке. Когда вокруг тебя красавицы, расслабиться просто не удается.

— Я готова! — объявила я, появившись перед Артуром.

Если смотреть в его глаза, то можно показаться самой себе красавицей. Он всегда смотрел на меня так — по‑особенному.

Артур молча взял меня за руку, и мы пошли по коридору.

За одним из поворотов он открыл ключом какую‑то дверь, и мы стали спускаться по лестнице. Артур молчал. «Наверное, мы идем к кому‑то в гости, и это будет сюрпризом для меня», — решила я, но мы так же молча прошли этаж, на котором жила Жюли, и спустились еще ниже. Что за таинственное путешествие!

Меж тем Артур вышел в один из коридоров и поманил меня. Не оставалось ничего иного, как просто последовать за ним. Что бы он ни задумал, это скоро выяснится.

Под ногами лежала алая ковровая дорожка, а по стенам горели массивные старинные светильники, их неяркий свет придавал коридору еще большую мрачность и загадочность. Тишина была, прямо как в склепе. Какая‑то холодная, нехорошая тишина. Забеспокоившись, я замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась.

Артур, шедший на шаг впереди меня, обернулся.

— Не бойся, мы уже пришли, — сказал он.

Может, виной тому причудливая игра светотени, но мне показалось, что и ему не по себе в этом месте. Тем не менее Артур вытащил из кармана джинсов небольшую пластиковую карточку и, открыв замок одной из дверей, жестом пригласил меня войти.

Ничего не понимая, я вошла в комнату и с удивлением огляделась. Помещение было абсолютно пустым, если не считать небольшого возвышения посреди него, на котором стоял какой‑то шкаф или высокий ящик, задрапированный черной бархатной тканью.

Артур закрыл дверь.

— Ты объяснишь мне, что происходит, или так и будем играть в молчанку? — поинтересовалась я.

— Объясню, — он выглядел очень серьезным. — Здесь мы можем поговорить без свидетелей: в этой комнате нет камер. Вернее, есть, но всего одна, и включается она лишь в особых случаях…

Я взглянула на него с любопытством, ожидая пояснений.

— Это комната для приведения в исполнение смертных приговоров за преступления, совершенные против Дома и против рода, — нехотя проговорил он.

— Неужели кто‑то из твоего народа может злоумышлять против Отца? Такие, как Владлен или Ловчий, который приходил за мной? — спросила я.

— К сожалению, могут, — ответил Артур после короткой паузы. — Их ведут дикие инстинкты.