Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Нет!

Одно слово. Одно. Но от тона, от власти, заложенной в него, захотелось распластаться на полу, вымаливая прощение.

— Папа…

Его взгляд хоть и потеплел, цель оставалась неизменной. Он оттеснял ее вглубь комнаты. Лиза таращилась на него во все глаза. Даже и не предполагала ранее, что родитель был таким огромным. Чтобы зайти, ему пришлось слегка пригнуться, дабы не чиркнуть головой об косяк!

«Он выше Димы! — мелькнула в сознании отрезвляющая мысль. — И шире в плечах!»

— Думаешь, от тебя ничего не зависит? — мужской голос звучал тихо, но в нем чувствовалась прикрытая бархатом сталь. — Но от тебя зависит все!

— Я не… понимаю.

— Ты слепа! — припечатал яростно. — Слепа!

— Неправда! — внезапно вернула его же тоном, удивляясь, как вообще может говорить с ним на равных. — У меня прекрасное зрение!

— Чтобы видеть, глаза не нужны!

— А что, по-твоему, нужно?

— Чувствовать! —зычно осадил отец, подавляя ее внутренний бунт одной лишь интонацией. — Чувствовать нужно! А ты не видишь дальше собственного носа!

Лиза сникла, признавая поражение:

— А ты? — прошептала, не отрывая взгляда от родного лица. — Чувствуешь, папа?

— Да.

— И… как ты это делаешь?

Отец приблизился стремительно – и пикнуть не успела. Их биополя схлестнулись в неравной схватке. Она почти слышала треск электричества в сгущающемся воздухе. А после он ощутимо ударил ее в грудную клетку, сопровождая свои действия короткой, но жесткой истиной:

— Нутром!

Ее вопль, полный затаенного ужаса, отразился от стен. Всего секунда ушла на осознание – сон. Просто сон. Но столь реалистичный, черт подери!

Лиза перевернулась на бок, попутно откидывая с лица прилипшие ко лбу пряди волос. Подушка оказалась влажной. Не то от слез, не то от пота.

Но даже чувствуя ее сырость, она не могла заставить себя перевернуть ту другой, сухой стороной. Девушку сотрясала крупная дрожь, да и рваное дыхание успокоению не способствовало. Одно радовало – на улице уже рассвело, и если верить будильнику, стрелка давно перевалила за десять часов. Спустя пару ударов сердца дверь ее комнаты шумно распахнулась, пропуская внутрь Матвея. Мужчина профессиональным взглядом просканировал помещение на предмет угрозы, а не найдя такового, опустился перед ней на корточки.

— Что на этот раз?

Лизавете стало стыдно. По-настоящему. Второй кошмар за неделю, и все в его смену! В первом она видела похороны Дмитрия и орала на весь дом точно полоумная. Успокаивали ее Верещагин на пару с бабушкой, так как ту истерику преодолеть оказалось не так-то просто. И по глубине переживаний равной ей не было. Из нее самой словно душу вынули.

Сейчас же она хотела отмахнуться, выдав ничего не значащее – все в порядке. Но, сама себя удивляя, вдруг произнесла, судорожно заикаясь:

— Мне… ро… родители приснились.

— И все?

— Они никогда мне не снились! Никогда. То, что было раньше – лишь детские воспоминания. А здесь сон.

— И чем же он тебя так напугал?

Лиза села в кровати, вместе с одеялом притянув колени к груди.

— Он… они забрали ребенка.

Произнесла вслух и вновь разрыдалась, как последняя дура. Как мямля бесхребетная. И тут же почувствовала, как матрас прогибается под его тяжестью. Вновь! Он сел рядом и ободряюще приобнял за плечи.

— Посмотри на меня!

Она отрицательно замотала головой, стыдливо растирая по щекам соленую влагу.

— О каком ребенке речь?

— О маленьком.

— О твоем?

— Я… я не знаю. Но я готова была отдать за него жизнь.

Мужчина некоторое время обдумывал ее слова, а потом осторожно заметил:

— Это просто сон, понимаешь? Подсознание проектирует все твои страхи во вполне отчетливые образы. Только и всего. Не плачь. Не стоит.

— Ты не понимаешь… не все так просто…

Верещагин заботливо вытер ее щеки почти невесомым движением.

— Ошибаешься. Все предельно просто. Как и то, что я не могу видеть твоих слез.

— Извини…

— Ты хотела поговорить с Аркадием Михайловичем. Он уже приехал. Общается с Ювелиром.

Только в тот момент Лиза и вспомнила, какой сегодня день!

И каким счастливым он должен был быть.

— Отлично! Скажи, я выйду к нему, как только приведу себя в порядок.

Глава 19

Едва Матвей оставил ее одну, Лиза подорвалась с постели, даже не застелив ту покрывалом. На скорую руку запахнула на себе халат да перетянула густую копну волос достаточно объемной резинкой. А затем, вооружившись зубной щеткой, направилась к небольшому кухонному умывальнику, которым они пользовались исключительно в зимний период времени. Сегодня же пришлось использовать его по прямому назначению.

Ей совершенно не хотелось бежать на улицу, чтобы завершить там утренние гигиенические процедуры, ведь это значило показаться Аркадию Михайловичу на глаза в столь неподобающем и помятом виде.

С зареванным донельзя лицом.Дать ему лишний повод для размышлений на тему – чего особенного нашел в тебе мой сын? Спасибо! Нет!

Спустя несколько минут, удобно устроившись за туалетным столиком, Лиза впервые с момента своего вынужденного и «фееричного» возвращения домой взяла в руки косметичку. Да уж! Замазать синюшные круги под глазами – задачка не из легких, но два слоя тонального крема отлично с ней справились. Сами глаза Лиза выделила знатно. Темно-коричневыми тенями, жирными стрелками и водостойкой угольно-черной тушью на случай… Да просто на всякий случай.

Результатом в целом осталась довольна. Макияж получился яркий. Непривычный и даже вечерний. Но смотрелся весьма гармонично и ни капли не вызывающе. А что важнее – он полностью маскировал все следы ее бессонных ночей. И… утренних истерик.

«Ты слепа! — ожил вдруг в сознании грубоватый голос отца. — Не видишь дальше собственного носа!»

Тяжелый вздох сорвался с губ, а кисть для пудры замерла в руке.

«Что ты хотел сказать мне этим? Что?»

Сегодняшний сон Лиза восприняла не иначе как послание. Предупреждение. Что-то надвигалось. Только вот что… и откуда?

Она встрепенулась, отвесив себе мысленного пинка. Время поджимало, и тратить его на самоанализ не представлялось возможным. Пришла пора заняться волосами. В этот счастливый день лета они с Соней всегда предпочитали банальный хвостик. Неизменно. Из года в год. Завитые щипцами локоны, собранные в высокий тугой хвост на макушке.

Причем так, чтобы было видно татуировки. У всех троих.

Некая демонстрация окружающим их нерушимой связи.

Их клятвы. Их духовного родства.

Условие виновника торжества на все грядущие времена!

В гардеробе из множества вещей Лиза выбрала легкий комбинезон на бретелях с глубоким вырезом на спине. Выполнен он был из тончайшего хлопка, благодаря чему кожа могла дышать. А длина, доходящая ровно до середины бедра, скрывала от любопытных глаз все анатомические особенности тела.

То, что нужно!

Скептически разглядывая себя в зеркале, Лизавета через силу улыбнулась собственному отражению. Какое бы смятение ни творилось в душе, портить праздник близким людям она не собиралась. И демонстрировать свою кислую мордашку тоже.

Аркадия Михайловича девушка нашла не в беседке, как ожидала. К ее удивлению, он сидел на скамейке перед домом, прямо за забором, и что-то бурно обсуждал с Ювелиром. А вокруг них толпились… мужчины. Много незнакомых и безбожно курящих мужчин. Мгновенно возникло желание заткнуть себе нос - столь удушливым и тошнотворным показался ей этот запах. Не закашлялась, и на том спасибо. Благо ветер качественно делал свою «работу», быстро развеивая едкий табачный дым. Только к горлу все же подкатило. Желудок скрутило болезненным спазмом. Казалось, еще секунда, и ее вывернет наизнанку. К счастью, обошлось.

В основном благодаря тому, что во рту со вчерашнего дня не было ни крошки.

Обозначать свое присутствие Лиза не спешила. Приводя в норму дыхание, пыталась разглядеть в толпе хоть одно знакомое лицо. Даню и Матвея нашла сразу – они отличались ростом и комплекцией. Валентина – начальника службы безопасности Похомова – тоже. На удивление добродушный и вежливый человек. Еще четверых она раньше видела. Хоть имен не знала, но чаем поить доводилось. А вот остальные семеро наведались в их края явно впервые.