Кругом одни принцессы - Наталья Резанова

— Вот и в борделях у вас, я слышала, поддерживают отечественного производителя… Но это ваши проблемы… а почему о происходящем в пустошах не пишут и открыто не говорят?

— Это не принято. Все — и Пришельцы, и Дикие Хозяйки, и Бешеные Бабки — наши бывшие граждане. Генеральный принц и правящая партия столько делают ради нашей свободы… и получается, что кто-то этой свободой недоволен?

— А ограничивать свободу недовольных они, согласно собственным правилам, не могут. Поэтому проще выпустить пар, предоставив недовольным резвиться в пустошах?

— Да, примерно так, — доктор Ныоэра энергично кивнула.

По-моему, она чего-то недоговаривала. Или сама была не в курсе.

— Сложно здесь у вас… — я заметила, что невольно повторяюсь. — Я и Кэшу это говорила в гостинице.

— Нашла с кем связываться — с ночным портье! — фыркнула доктор. —Они же все стукачи, это всем известно!

Я могла бы напомнить ей о собственном доносе. А так же о том, что если Кэш доносил по должности, то она — добровольно. Но не стала.

— Насколько я слышала, — продолжала доктор Ньюэра, — стражники строго досматривают тех, кто прибывает в принципат со стороны Пустошей. А всех отбывающих пропускают беспрепятственно. Но в черте города вас всё равно будут искать. Поэтому я дам вам переодеться — в свои старые платья и то, что осталось от покойного мужа.

— Надеюсь, ты не откажешься принять от нас скромную сумму?

— Только лучше в наличных, лучше всего в пурпурных, — без всякого стеснения сказала она. — Ваши чеки наверняка засвечены.

Её ответ меня вполне устроил. Не люблю оставаться в долгу, это чревато нежелательными последствиями.

После того, как мы обо всём договорились, я позволила себе пару часов вздремнуть. Перед сном я подумала: дауны т-а-тет, когда их не видят сородичи, могут быть вполне милыми людьми. Почему же в массе они такие уроды? Но потом сказала себе, что это рассуждение можно отнести к человечеству как таковому.

Покойный муж нашей предательницы-спасительницы был, похоже, своеобразным человеком. Он питал исключительное пристрастие к ярким, и, с моей точки зрения, несочетаемым цветам одежды. Хэм, первоначально, отмахиваясь широченными атласными штанами апельсинового оттенка, рычал, что ни за что не наденет «эти бабские тряпки», но напоминание о нескольких часах, проведенных им в следственной тюрьме, оказались решающим доводом. Бывший тряпковладелец в ширину несколько раз превосходил Хэма, что компенсировалось недостатком роста. Оно и к лучшему — теперь наследника Великого Хама не узнал бы и родной папа. Нос его украсился розовыми очками, светлые космы скрыла широкополая шляпа, всё остальное напоминало взбесившийся капустный кочан. Впрочем, для даунов это был повседневный покрой одежды — никто в сторону Хэма и головы не повернул. В сравнении с этим одеянием платье Стар Ньюэры, каким бы количеством бахромы, бус и вышивки оно ни было украшено (доктор объяснила, что этот стиль символизирует слияние с природой), выглядело блеклым и невыразительным. Хэм так долго пыхтел на тему, что мне одежка досталась приличная, а ему позорная, что я предложила поменяться: мне будут штаны, а ему платье. И он тут же заткнулся.

Доктор нарисовала мне на лице боевую раскраску, каковой полагалось устрашать окружающих добропорядочным гражданкам, и на том мы распрощались.

— Да, кстати, — сказала я перед тем как уйти, — ты так и не ответила на вопрос Рыбина Граната: почему ты взялась нам помогать?

— Ты только не говори ему… — она снова вздохнула, — а то возомнит о себе. В сущности, он как раз не при чем… но от кого из наших дождешься, чтоб тебя назвали прекрасном дамой, да еще и руку подали?

И на том мы расстались.

Из Даун-тауна, как предсказывала доктор Ньюэра, мы выбрались без особого труда и со всем припрятанным имуществом. Правда, за хранение пришлось заплатить, на иное я и не рассчитывала. Остатки наличности ушли на оплату почти настоящих подорожных и провианта.

Если на пути из Заволчья нас то и дело останавливали и обыскивали, то по дороге, которая уводила из принципата, мы проехали почти беспрепятственно. Создавалось впечатление, что на всех, покидающих Ля Мой, смотрели как на пропащих, и предпочитали предоставлять их собственной судьбе. Это было довольно странно, учитывая расстановку сил в Пустошах и то, что эмигранты составляли для принципата потенциальную угрозу. Или принц-генерал считал это наиболее легким и безболезненным способом избавления от недовольных?

Чего я не люблю по определению, так это больших открытых пространств. Со всех сторон простреливаются, а укрыться негде. То, что Пустоши не были пустыней, а росла там высокая трава, конечно, было полезно для пропитания лошадей, но помогало потенциальному противнику. Или противникам.

Едва пограничные столбы, обозначавшие пределы принципата Ля Мой, скрылись из виду, Хэм сразу же нырнул в эту самую высокую траву, с проклятиями срывая маскировочное одеяние, которое натянул поверх собственного. Я же пока осталась в платье доктора Ньюэры, только разрезала юбку по бокам, чтобы удобнее было сидеть в седле. А свою одежду сложила в сумку, чтобы при удобном случае постирать.

Уверенности, что мы встретимся с нашим попутчиком, у меня не было. Во-первых, он досадил властям Даун-тауна сильнее, чем мы, обыграв уважаемых граждан и устроив побег из тюрьмы. Ограбление банка тоже проще всего было списать на него. Поэтому Рыбина Граната разыскивать должны были с большим рвением. Да и о встрече мы договорились весьма условно. Но оглянувшись, я увидела пылящего по дороге всадника. Это был Рыбин Гранат на своей благородной животине.

— Скрал таки, — констатировал Хэм, выныривая из травы.

— Почему скрал? Вернул свою собственность, — уточнила я, стремясь быть объективной. Ибо упорное стремление восточного единоборца следовать за нами по-прежнему меня раздражало. Зачем мы ему нужны? Он вполне способен обойтись без попутчиков. Конечно, судя по недавним событиям, Рыбин Гранат умеет вляпываться в неприятности. Однако он также умеет из них выбираться. И уж слишком легко он сумел сбежать из тюрьмы! А Хэм здесь не свидетель. Рыбин благоразумно его отключил…

Но я не стала вываливать на голову единоборца свои подозрения.

— Как я погляжу, у вас всё в порядке, — бодро заметил он, осаживая утомленного Гидроцефала.

— Это смотря что считать порядком, — осторожно ответила я.

— Объясни, что ты имеешь в виду. Заодно и лошадям дадим роздых…

На привале я пересказала то, что услышала от доктора Ньюэры. Рыбин Гранат помрачнел.

— Я и прежде слышал о бандах в Пустошах («интересно, где?» — подумала я). Но кое-что из того, что ты говоришь, для меня внове. Стало быть, кроме Диких Хозяек есть еще Пришельцы и Бешеные Бабки… Не хочу вас пугать, но, похоже, впереди у нас большие проблемы.

— Не знаю как у тебя, а у меня большие проблемы могут быть из-за того, что я всю наличность потратила в Даун-тауне. А всё остальное — мелкие дорожные неприятности.

— Ничего, ограбим кого-нибудь, — откликнулся Хэм.

И с этим жизнеутверждающим лозунгом мы углубились в Страшные пустоши.

Мы ехали шагом. Смеркалось. Мои спутники беседовали вполголоса, но после шумного Даун-тауна их, казалось, было слышно на милю окрест.

— Просто аж до печенок достает и всё в них переворачивает, — с воодушевлением повествовал Хэм. — Куда там кумысу и араку! И ты не поверишь из чего же ее, родимую, гонят — из кактусов!

Похоже, мальчик добрался-таки до заветных запасов доктора Ньюэры, когда мы оставили его одного на кухне. Надеюсь, выплаченная мною сумма поможет возместить убыток…

— Отчего же не поверю, — с достоинством отвечал Рыбин Гранат. — Если б ты знал, парень, из каких продуктов люди способны выгонять опьяняющие напитки, ты бы понял, что кактус из них — далеко не самый худший.

Он был прав. Но я в данный момент думала совсем о другом напитке. Конкретно — о воде. Не хотелось становиться на ночлег, покуда не найдем какого-нибудь источника. Нужно было напоить коней, да и нам не мешало бы возобновить запасы воды. А она в Пустошах должна быть, иначе бы трава не росла. И дорогу, в те времена, когда Пустоши посещались купеческими караванами, вряд ли прокладывали по безводным местам. Даже в пустынях вдоль караванных путей есть колодцы…

— Ой, что это? — изумленно спросил Хэм. Я посмотрела туда же, куда и он.

— А это, парень, любимые тобою кактусы.

— Правда? Я спрашивал про кактусы, мне сказали, что это растения с колючками, вот я и решил, что они — что-чибудь вроде саксаула. Еще удивлялся, как из них можно такую сладость гнать… А они вот, значит, какие.

Пока они болтали, я продолжала приглядываться и принюхиваться. Где-то поблизости был ручей, судя по тому, как посвежел воздух. Лошади тоже это чувствовали. И не только лошади.

— Становимся на ночлег? — предложил Рыбин Гранат.