Счастье в подарок - Светлана Дениженко

Монах остановился на полпути и весь насторожился, явно прислушиваясь к нашему разговору. Вся его неуклюжая фигура говорила о том, что он собран и очень внимателен.

— Ну что вы, господин де Шнур! Как можно?! Неужели чревоугодие превыше столь важного занятия, которое…

— Но, — прервала я шута и продолжила, — если мое бренное тело не смогут держать ноги по причине голода, то все усилия напрасны.

— Да-да! Да! — очень шустро вмешался в разговор Горанфло, едва не вызвав у меня истерический смех, — Господин де Шнур сразу видно — умный человек и говорит очень правильно. Голод — это грех!

Я отвернулась, еле сдерживая себя.

— Ну, а как же пост? Это же тоже, своего рода, голод, — возразил Жан-Антуан, усмехаясь.

Монах, опасаясь, что его обед может сорваться, с энтузиазмом продолжил развевать сомнения Шико:

— Пост — это другое!

— Другое?!

— Да! Другое! Нельзя, господин де Шико, злоупотреблять и усердствовать в голоде. Никак нельзя! Это же вред для сосуда души! В писании сказано: всяк приносящий вред сосуду души — грешен и карается гневом Божьим!

— Ладно-ладно, сдаюсь! И где же вы хотите отобедать, мой необъемный сосуд души?

— Господин де Шико! Вот, чем больше сосуд, тем больше душа в нем! — воскликнул довольный монах, похлопывая себя по животу в предвкушении весьма нескромного обеда, не подозревая о нашем сговоре.

— Идемте, куманек! Заполним ваш сосуд обедом! — подмигнув мне, улыбнулся Шико, надевая камзол и подбирая с земли плащ.

— Ну вот! Совсем другое дело! Вы же знаете, как я вас люблю! — залебезил монах.

— Знаю, знаю! Ты же неустанно молишься за спасение моей души, не так ли?

— Так! Так! Господин Шико!

Мне было все равно куда идти, лишь бы перекусить и немного отдохнуть. Упражнения изрядно утомили. С непривычки правая рука, казалось, хотела жить сама по себе.

Пока я отряхивала плащ, друзья уже сговорились о месте, им оказалась таверна недалеко от аббатства Святой Женевьевы.

Отобедав, поспешила удалиться, а монах и шут, продолжили начатое пиршество, но уже без меня.

Вернувшись к себе в комнату, во дворец, я первым делом велела слуге (у меня теперь имелся) принести горячей воды и полотенце с мылом. Очень хотелось освежиться. Запах пота и усталость мышц, после усиленной тренировки, можно было снять только водой. Поблагодарив слугу за расторопность, закрыла за ним дверь на засов и стянула надоевший парик, выпуская спутавшиеся локоны на свободу. Встряхнула головой, отклеила усы, бородку и с наслаждением занялась собственной гигиеной.

Роки с интересом наблюдал за мной, забравшись на тумбу, смешно водил носиком.

Мыло приятно пахло и ему не терпелось попробовать ароматное лакомство. Глупыш не подозревал, что запах может быть обманчив. Я брызнула на него водой, и он забавно чихнул, затем сел приводить мокрую шерстку в порядок.

После умывания, насыпала ему горстку семечек, которую он с удовольствием принялся шелушить, зажмурившись, словно получил лучшее лакомство на свете. Я улыбнулась и плюхнулась на кровать. Вытянулась, словно кошка, и мгновенно провалилась в сон.

Проснулась от писка крысенка. Вначале не поняла, что происходит и откуда он кричит.

Обстановка в комнате небогатая, но кроме кровати имеется массивный коричневый шкаф с резной дверью, тумба под стать ему — громоздкая и в тон по цвету, еще стол, который представлял собой нечто среднее между секретером и буфетом. Сверху на нем крепились ярусами многочисленные ящички, некоторые из них выдвигались, другие — открывались, их дополняла небольшая столешница, для написания фолиантов. Ко всему прочему у стола были вычурные ножки из темного дерева. Такие декоративные вещи я видела только в музее, а теперь они стояли в моей комнате (достаточно темной с одним узким окном, куда проникал дневной свет только в первой половине дня) и были выделены для личного пользования посыльного мэтра Шико.

Я заглянула и под стол, и в шкаф, и под кровать, а зверик оказался за ширмой, приставленной к камину. Когда его обнаружила, чуть не взвыла сама, и было от чего: малыш всеми лапами запутался в моем парике.

Вот зачем он ему понадобился?! Хотел примерить?

— Роки, ну и глупыш ты у меня! — вздохнула я, всплеснув руками, и кинулась в поиске ножниц. Нашла их в верхнем ящике стола и осторожно освободила дружка, выстригая его из цепкого капкана волос.

Я поцеловала проказника, смахивая слезы. Парик теперь носить без шляпы вряд ли рискну. И так имел неказистый вид, а теперь…

— Вот что ты за неугомонное создание?! — обрушилась упреками на крыса, хотя сама была счастлива, что все обошлось благополучно. Роки тоже отошел от страха, беззаботно вгрызаясь в выуженный из кармана моего камзола сухарь.

Знает, что для него!

В дверь предупредительно постучали. Слуга известил о том, что меня разыскивает мэтр. Пришлось срочно собираться и идти выполнять очередное поручение.

Затолкнула крысенка вместе с сухарем в мешок (не рисковала оставлять его после происшествия с париком без присмотра) и поторопилась выйти из комнаты, зная, что господин де Шико, очень не любит ждать.

Новое распоряжение от него я получила почти налету, на этот раз меня срочно посылали в Анжу.

Глава 20

Путь предстоял не столь далекий, но все же — хорошо, что у меня уже имелся приличный опыт за плечами. По моему распоряжению слуга собрал все необходимое в дорогу на несколько дней. Ночью я предпочитала спать где-нибудь на постоялом дворе, а с восходом солнца продолжать путешествие, которое, на этот раз, сопровождалось плохим самочувствием.

Весна. Я ненавидела это время года из-за бурного цветения растительности разных видов. Каждый раз этот период времени у меня сопровождался сильнейшей аллергией на цветение каштанов, одуванчиков, яблонь и всего остального, чем любят восторгаться не болеющие этой заразой поэты.

Единственное, чему радовалась после затяжной зимы — это грозе!

Как у Тютчева: "Люблю грозу в начале мая…"

Вместе с грозой приходит свежесть и запахи цветения пусть ненадолго, но оставляют в покое. Если в Москве мне помогали справиться с недугом лекарства, то здесь пока не имелось средств от данного вида болезни.

За два дня в дороге, измученная почти непрерывающимся чихом, я с красными, как у вампира глазами, добралась-таки до крепости. Надпись 'Angers' на указателе близ ворот, подсказала о завершении путешествия, по крайней мере, в одну сторону. Массивное серо-розовое (в лучах заката) строение с мощными коренастыми башнями, явно предназначалось не только для жизни в крепости, но и для обороны от всех возможных и невозможных врагов.