Принцесса Намонаки - Мария Николаевна Сакрытина

точнее, рухнула на колени и пробормотала слова благодарности. Экспромтом, наверняка чепуха какая-то получилась. Правда, гримаса канцлера была почти испуганной, мне даже показалось, что вышитый на его поясе тигр сочувственно улыбался.

Наконец император объявил, что его сын получил урок послушания, и вроде сказал что-то еще, но я не слышала. Меня ужасно тошнило. Когда государь замолчал, Ли бросился ко мне, обхватил за талию и помог подняться. Я оттолкнула его руку, хотя сделать даже маленький шаг оказалось новой пыткой. Но я должна была уйти отсюда сама и с высоко поднятой головой.

В глазах плыло и плясало, но я держалась. Вытерев лицо широким рукавом, я выпрямилась, посмотрела на императора и криво улыбнулась. А потом развернулась и пошла, забыв, что так и осталась босиком. Главное было идти, просто идти, долго идти. Двор показался невероятно длинным.

Ли забрал сапоги принца и шел рядом, очень близко, готовый подхватить в любой момент. Я стискивала зубы, кусая изнутри щеку, но шла сама. На каменных плитах дорожки оставались кровавые следы, но я все равно шла.

Все смотрели. И я не имела права упасть.

– Господин! – взмолился Ли, когда двор с чиновниками наконец скрылся за поворотом. – Позвольте вам помочь!

Я упала ему на руки. Как же сильно болела голова, гораздо сильнее ног…

Император прислал своего лекаря, о чем я узнала, когда очнулась уже в спальне: увидела склонившегося надо мной старичка с аккуратной бородкой клинышком и чуть не вонзила ему в шею шпильку.

Справедливости ради хочу сказать, что иголки и порошки помогли. Не сразу, но помогли, только после них остаток дня требовалось провести в кровати. Как я ненавижу постельный режим!

Ли пристал ко мне с вопросами сразу, как ушел лекарь. Служанок и евнухов я прогнала – видеть никого не хотелось, но этого гада прогнать не могла, он же должен меня защищать. Защищать, а не мучить расспросами!

– Ваше Высочество, зачем? – Телохранитель стоял у кровати на коленях и пожирал меня взглядом. – Зачем вы согласились?

Если бы я не ответила, как обычно, Ли бы не отстал – вид у него был уж очень решительный.

– Император предложил сыграть на твоего брата, – превозмогая боль, хрипло начала я. – Вышла ничья. Мне достался Ванъян, императору – это шоу сегодня… То есть представление…

Казалось, у Ли вот-вот случится удар.

– Вам следовало отказаться! Господин, я бы со всем справился сам… Зачем?..

Помню, как ты сам справлялся, подумала я. Если бы не моя помощь, твою голову нанизали бы на пику, а тело бы выбросили в выгребную яму. Или что тут делают с проштрафившимися ворами?

– Довольно! Мне нужен был телохранитель, ты. Все, хватит. Я хочу отдохнуть.

Ли выдержал молча ровно пять секунд – да, я считала.

– Господин, прошу, не делайте так больше. Вы не выдержите. Мужчине это стерпеть не под силу, а вы…

– Ли, заткнись, – снова перебила я.

– Да, господин, но…

– От-ва-ли, – по слогам прохрипела я и повернулась на другой бок, чтобы ногам стало хоть немного полегче.

Хотелось просто ни о чем не думать, и будь что будет.

Отдохнуть мне не дали.

Сначала с визитом явился канцлер, притащив человек десять свиты, в том числе вооруженных до зубов телохранителей, лекарей и симпатичную девушку в легких розовых одеждах. Даже я сразу поняла, что это не его дочь, а очередная подстава. С большим трудом они все вместились в спальню принца. Сразу стало тесно и душно.

– Ваше Высочество, как вы себя чувствуете? – пропел канцлер и уставился на меня. Его свита с благоговением внимала и тоже смотрела на меня.

Можно было вежливо поблагодарить канцлера за заботу, но это означало бы, что я опять пляшу под его дудку. Можно было грубо его послать и наверняка нарваться на еще одно наказание: император ясно дал понять, что будет, если я выйду за рамки дозволенного. Я выбрала третье.

Громко застонав – так, что даже Ли от неожиданности подскочил, – я откинулась на подушки и будто бы из последних сил прохрипела:

– Умираю!

Канцлер опешил. Пару мгновений он смотрел на меня с открытым ртом, а потом рявкнул лекарям:

– Помогите Его Высочеству! Немедленно!

Я тут же восстала из мертвых.

– Нет-нет-нет! Ваша Светлость, разве вы не знаете, что лишь ранившая рука способна исцелять? – Бред, конечно, но Ли однажды читал мне что-то подобное. – Ваша Светлость, помогите мне, умоляю, мне о-о-очень больно!

Канцлер прожег меня злым взглядом.

– Принц, вы не в себе.

– От боли, – прохрипела я.

Повисла пауза, которую разрушил Ли, подтолкнувший лекаря обратно к канцлеру. Старик выдавил из себя благостную улыбку и склонился надо мной, а я с готовностью сунула ему ноги под нос.

– Дерзкий мальчишка, – прошипел канцлер так, что расслышала только я. – Мало тебе?

– Ай, больно! – простонала в ответ я. – Пожалуйста, аккуратнее.

Перевязал он меня очень даже неплохо, наверное, изучал медицину или оказывал раньше первую помощь. А может, здесь все так умеют?

– Моя благодарность безгранична, – объявила я, когда слуга встал перед канцлером на колени, чтобы тот вытер руки смоченным в розовой воде полотенцем. – Мне сразу стало легче.

Канцлер бросил полотенце на пол и улыбнулся, на этот раз искренне.

– Какая радость слышать это, Ваше Высочество. И чтобы полностью вас исцелить, я хочу сделать вам подарок.

Я подобралась. Старик вытолкнул вперед ту девушку в розовом, да с таким видом, словно козырь открывал.

– Ваше Высочество, примите от меня эту наложницу в ваш гарем, пусть ее красота утишит вашу боль.

Я едва не застонала снова. Другими словами: мне под благовидным предлогом вручали шпиона, а возможно, еще и убийцу. И вежливого способа отказаться не было: канцлер напоказ обидится, еще и убьет, поди, отвергнутую девчонку при мне. И снова лекари с проверкой явятся.

Выхода, казалось, не было. Канцлер угодливо улыбался, наложница стояла вся такая скромненькая, глаза в пол, а я комкала одеяло в кулаке. Что же делать?

И тут вдруг – император подкрался незаметно. Что странно, ведь его обычно за километр слышно, с такой-то свитой, а тут без всякого предупреждения прозвучал строгий голос:

– А́кито, как несвоевременен твой подарок! Ичи не может его принять.

Все, конечно, обернулись.

Довольный император вышел из-за ширмы, улыбаясь, присел на край кровати, и ласково спросил:

– Ичи, как ты себя чувствуешь?

Новую сценку «помираю» разыгрывать было глупо, поэтому я просто сокрушенно вздохнула. Дескать, плохо мне, но я терплю.

Император обернулся к канцлеру, который уже лежал ниц, как и все остальные.

– Государь, мы не знали, что вы здесь.

Император усмехнулся и участливо