Рухнувшие надежды - Николай Побережник

Вернувшись к себе, быстро переоделся «в рабочее», напился свежей воды и, пока есть время до жары, пошел поработать немного. Я вообще старался постоянно что-то делать, так как стоит остановиться, и сразу накатывает вселенская тоска. И если до переезда в Сахарную, я был по сути одиночка, то сейчас мне уже не хватало гомона соседских мальчишек, Бима, Васиного сипловатого смеха, а после двух стаканов самогона его смех переходил просто в дикий гогот, не хватало вечернего молока от Светланы, да и что таить, не хватало и ее самой. В общем, стоит остановиться, и тоска может сожрать.

Так как забор со стороны фазаньего поля представлял собой торчащие из земли арматурины и уголок на полтора метра и с четырьмя рядами колючей проволоки меж ними, он набрал на себя кучу хлама и мусора, что несло волной. И теперь это был толстый сорокаметровый грязный «червь» диаметром около двух метров, из которого торчали ветки, висели какие-то тряпки и прочее. Я разобрал всего пару метров в длину, сортируя то, что нацеплялось на забор. Тонкие ветки я рубил и связывал лентой от найденных видеокассет в упругие вязанки и складывал в новую поленницу, которая уже потихоньку образовывалась у туалета в процессе уборки. Намытую землю раскидывал по грядкам в расчищенном месте. Начало припекать, и я отправился обедать еще вчера сваренной картошкой, солил совсем чуть-чуть, так как соли пока взять неоткуда, и это меня напрягало. Запил вином, которое тоже подходило к концу, осталось не больше литра, уселся под навес в самодельный «шезлонг», взяв в руки бинокль, решил внимательно осмотреть берег внизу и берег противоположной сопки.

Позавчера прибило ковер и матрас, которые быстро высохли за день, и я устроил себе что-то вроде дастархана у очага. В общем, налаживаю быт и придумываю сам себе традиции, а еще на полке в подвале нашел связанную шпагатом стопку каких-то вахтенных журналов метеорологической станции «В/ч ХХХХХХ» аж 1970 года, пустые, то есть незаполненные. Их было порядка тридцати штук, сильно пострадали только два верхних и два нижних журнала и пошли в кучу под названием «на растопку». Остальные журналы решил вести, ничего глобального, просто коротенькие записки в виде «что делал, что происходило, какие на завтра планы». Так родилась первая короткая запись карандашом:

«7-й день после волны

Утренний осмотр территории не выявил выживших. Сходил за водой к ручью. Продолжаю разгребать завалы.

На завтра:

Разметить круг и сделать стационарный циферблат нового времени. Разобраться с воняющей кучей. Чистить забор у фазаньего поля».

Карандаши и несколько даже цветных нашел тоже в подвале, в одной из солдатских тумбочек, там же обнаружил готовальню полной инженерной комплектации так же 70-х годов прошлого века, и офицерский планшет «с такой же бородой»… в общем, канцелярией тоже оброс немного.

До окончания «дальневосточной сиесты», как я уже в шутку назвал время обеда и пережидания жары, оставалось еще порядка двух часов, и, положив поближе дробовик, решил подремать, так, сильно не проваливаясь в сон… из которого меня как выбросило часа через два. Нет, ничего не случилось особо страшного, просто перед отдыхом я разделся до трусов, и сейчас всем телом ощутил порыв ветра, он был настолько резким, что я даже испугался, подумав, что какой-то голодный зверюга кинулся на меня. Вскочив на ноги с ружьем в руках, огляделся по сторонам, двигая стволом в сопровождение взгляда. Я реально сильно испугался, так как, к примеру, перспектива разборок с «родственниками» убиенного мной медведя не радовала совсем. Но это был просто ветер, и если в этом новом мире восход солнца остался со стороны востока, то ветер был южным. Он слегка колыхал куски растянутого над развалинами дома брезента, и благодаря ему же я уловил еле слышимый прибой со стороны берега. А еще я увидел, как с юга ветер гонит несколько белых-белых облаков. Здорово! Был бы художником, кинулся бы рисовать уже эти белые-белые облака на фоне синего-синего неба.

Как-то приподнялось настроение, и, хватанув на радостях еще стакан вина, влез в робу и пошел работать дальше. Проковырялся почти дотемна и ужинал уже при свете от горящего очага, отварив немного гречки на курином бульоне из кубика, ну а что, на безрыбье, как говорится… нашел с десяток кубиков в своем туристическом рюкзаке. В процессе разбора завалов раскидал не один куб земли и нарубил, наверное, куба два веток, связав и уложив в поленницу. Так же обнаружилось разное тряпье, сложил в кучу – потом в море отстираю и посмотрю, что такое, еще откопал здоровенное оцинкованное корыто, причем оцинковка толстая, миллиметра 3–4, а само корыто литров на 150, практически крейсер! Будет в чем стирать белье и самому помыться. Еще раскопал моток веревки и очередную кастрюлю, уже третья из этой кучи, гнездо у них там, что ли… Отжав из пакетика чая остатки краски, выпил подкрашенного кипятка и заснул.

После волны. День 8-й

Утро было точно таким же, как и все предыдущие после волны, вчерашние облака уплыли, ветра не было и небо опять было синим и чистым. Раздув угли в очаге, подкинул дров, поставил греться чайник и отправился прогуляться к развалинам, затем, взяв найденные вчера в завалах трофеи, спустился к морю их отмывать. Нарвав травы, отмыл кастрюлю и корыто, затем наполнил морской водой и бросил отмокать в них тряпки, среди которых было старое солдатское одеяло, какой-то рваный женский халат и пиджак, тоже видавший виды. Веревки было метров десять, связанной из кусков в трех местах, но тоже пригодится. Кстати, в карманах халата обнаружил маленькие маникюрные ножницы, пару катушек ниток, иголку и булавку на отвороте воротника. А в пиджаке нашелся футляр с поломанными очками, вместо дужек резинка от трусов, линзы были как минимум +4, ну вот, будет чем теперь огонь развести, не расходуя материальные ценности. Я, конечно, нашел на днях еще одну китайскую зажигалку, и у меня в туристическом рюкзаке было и огниво, и пара герметично завязанных в пакет коробков спичек, но на открытом пространстве с помощью линзы и солнышка разводить огонь куда экономичнее, да и в лесу можно «зайчика» поймать.

Затем, позавтракав, выровнял и укрепил один из завалившихся столбов смытого забора, что раньше разделял мой и Светланы дворы, отпилил часть, оставив примерно метр, и прибил сверху крышку от какой-то большой кастрюли, макнув кусок тряпки в банку старой краски, сделал четыре отметки, зрительно разделив окружность на четыре сектора, на выгнутую петлю ручки в центре примотал кусок толстой алюминиевой проволоки и вытянул ее вверх сантиметров на тридцать. Ну вот, сделал стационарные солнечные часы, позже нанесу минуты и циферки нарисую. Потом принялся опять за расчистку забора. Вообще периметр своего участка я решил так активно восстановить неспроста, кроме наведения порядка была еще одна цель – зашита от пожара, ведь все очень сухое стало вокруг за эту неделю, а вдруг пал пойдет… что такое пожар в хвойном лесу, я знаю не понаслышке, попали как-то мы с Мишкой в это жуткое дело, в общем, еле выбрались, потом молоком три дня отпаивались. За время «сиесты» надо будет сварганить какой-нибудь пояс под инструмент и прочее, а то больше хожу туда-сюда, то за топором, то за пассатижами, то за фомкой… неудобно и нерационально. Время пролетело незаметно, и бульканье желудка напомнило мне, что пора обедать и прятаться от солнышка. Посмотрел на «часы»: 16:20 дня – по-старому полдень. Съел вчерашнюю кашу, ломтик вяленой медвежатины и запил морсом из смородинного варенья, которое было уже «с приветом» и возрастом не менее двух-трех лет. Такого варенья в подвале дюжина пол-литровых банок, а я их сначала выкинуть хотел, ну до волны еще, а теперь это почти деликатес, ну и витамины какие-никакие. Достав «вахтенный журнал», сделал еще одну запись: