Опыты - Марк Фрейдкин

12. Младшие Резниковы — Зина, Маня и Буся

13. Жизнь в Красной Горе. Женитьба Соломона Фрейдкина на Ревекке Резниковой

14. Сельскохозяйственная артель-коммуна «Единение»

15. Переезд в Клинцы. Семья Аршавских

16. Лейба Аршавский и Анета Резникова. Их сын Борис

17. Исаак Аршавский и Слава Воронова. Их дочь Белла

18. Михаил Аршавский и Юлия Кацнельсон

19. Фаня Аршавская и Меер Элькин

20. Ревекка Аршавская и Давид Клямер

21. Жизнь в Клинцах. Хава Резникова

22. Кампания по изъятию золота и драгоценностей. История Азриела Лившица

23. Война и эвакуация. Гибель Гинеси

1. РЕБ ПЕЙСАХ ФРЕЙДКИН. ЕГО ДЕТИ И ВНУКИ

Несмотря на все усилия, мне не удалось углубиться в историю моих предков дальше шестого колена. Да и все сведения о моем прапрапрадеде, то есть о прадеде моего деда Соломона Фрейдкина и деде моего прадеда Гесл-Лейба Фрейдкина — ребе Пейсахе Фрейдкине, по сути дела, ограничиваются тем, что мне рассказывали, будто бы он похоронен в местечке Подобрянка на территории современной Белоруссии. Он, кажется, был выходцем откуда-то из Польши и потомком каких-то знаменитых польских раввинов. Впрочем, никаких точных свидетельств этому у меня нет, и вполне возможно, что он был и гораздо менее знатного происхождения. Известно, однако, что в своем местечке и ближайшей округе реб Пейсах почитался как выдающийся мудрец, талмудист и чуть ли не святой, в знак чего на его могиле был зажжен светильник вечного огня. По рассказам, на этот светильник благочестивые евреи приходили молиться еще в начале 50-х годов нашего века, во что, положа руку на сердце, мне верится с трудом.

Вообще, я должен сразу предупредить читателя, что в моей хронике многое будет казаться ему (как, впрочем, и самому автору) сомнительным, недостоверным, а зачастую и противоречащим одно другому. Но, на мой взгляд, в этом нет большой беды: во-первых, различные толкования одного и того же события могут только обогатить повествование, а во-вторых, они не в состоянии сколько-нибудь существенно изменить общую картину. Кроме того, необходимо добавить, что вопреки своему происхождению автор этих строк имеет самые дилетантские и поверхностные представления о еврейских бытовых, религиозных и культурных традициях, поэтому относиться ко всем его рассуждениям на эти темы следует по меньшей мере снисходительно.

Чем конкретно заслужил реб Пейсах такую признательность своих земляков, в чем именно проявлялась его необыкновенная мудрость, а также был он богат или беден, являлся ли лицом духовного звания или, напротив, торговцем или ремесленником, как он выглядел внешне, каковы были его душевные свойства и особенности характера, как, наконец, звали его жену — обо всем этом семейные предания Фрейдкиных умалчивают. Только 90-летняя праправнучка реб Пейсаха Сарра Эммануиловна Гельфанд сделала робкое предположение, что по профессии он был меламедом.

Мне, однако, кажется, что не следует чересчур буквально относиться ко всем этим разговорам о выдающейся мудрости и, тем более, святости. Скорей всего, это дань той наследственной склонности к мифотворчеству и литературному восприятию действительности, которой всегда отличались Фрейдкины и с проявлениями которой нам еще не раз придется встретиться. Но нужно признать, что, очевидно, реб Пейсах был достаточно незаурядной личностью — иначе просто трудно представить себе, чтобы память о нем дошла аж до шестого колена. Что же касается его индивидуальных особенностей, то они, по всей видимости, в полной мере являли собой весь джентльменский набор качеств, в комплексе создавших образ человека, которого называли в то время «а гутер ид» (хороший еврей), то есть еврей, свято чтущий религиозные каноны, искушенный в талмудических премудростях, отец семейства и, очевидно, довольно состоятельный человек. Можно лишь предполагать, что среди односельчан его выделяли гордость, склонность к самоанализу, независимость взглядов и суждений — качества, в большей или меньшей степени присущие всем его потомкам.

Не сохранилось и дат его рождения и смерти. По очень приблизительным подсчетам и с большой вероятностью ошибки можно прикинуть, что он родился около 1800 и умер около 1870 года.

У реб Пейсаха было двое сыновей: Соломон и Евель (Ейл). Старший, Соломон, мой прапрадед по прямой линии, отличался незаурядной физической силой. Про него рассказывали, что однажды он ударом кулака убил москаля, и мне очень бы хотелось надеяться, что это только метафора. Скорей всего, Соломон умер рано, поскольку почти никто из моих родственников о нем не упоминал, и в первоначальном варианте хроники он у меня вообще отсутствовал, в то время как его младший брат Евель фигурировал в качестве брата самого реб Пейсаха (своего отца). И только уже упоминавшаяся С.Э.Гельфанд восстановила справедливость. С ее слов, кстати, я смог вычислить и приблизительную дату рождения реб Пейсаха. Предлагаю эти вычисления читателю, дабы он мог видеть, на какой зыбкой почве строятся многие из моих рассуждений.

Сарра Эммануиловна рассказывала мне, что в детстве (а значит, примерно в 1905-10 годах) она не раз гостила в Сураже у «дедушки Евеля», который, подобно своему отцу, был меламедом, а в свободное от основной работы время так замечательно играл на флейте, что Сарра Эммануиловна не может забыть этого до сих пор. «Дедушка Евель» был тогда уже очень стар (допустим, ему было лет 70–75). Значит, он родился где-то в 1835-40 годах, когда его отцу (если отбросить предположение, что Евель был слишком ранним или слишком поздним ребенком) могло быть от 20 до 50 лет. Соответственно, реб Пейсах родился между 1780 и 1820 годом. Что же касается даты его смерти, то ее я вычислил уже исходя из имен его внуков от старшего сына Соломона. У Соломона было пятеро детей: Фрейда, Хася, Сарра, Герцул и Гесл-Лейб. Точной их последовательности мне установить не удалось, но все сходятся на том, что младшим был именно Гесл-Лейб (мой прадед), который умер в 1887 году очень молодым (во всех воспоминаниях неоднократно фигурировало, что его жене Гинесе Гензелевой было тогда всего 26 лет). Допустим, самому Гесл-Лейбу было тогда около 30. Значит, он родился ориентировочно в 1857 году. Как известно, по еврейским обычаям детей нельзя называть именами живых родственников, а, наоборот, полагается давать новорожденным имена родственников недавно умерших и по возможности самых близких. Это делалось, как я понимаю, не столько для того, чтобы отдать дань уважения умершему человеку, сколько для того, чтобы создать в мировом пространстве иллюзию непрерывности человеческой жизни. Исходя из вышесказанного, с большой долей вероятности можно предположить, что если бы реб Пейсах умер до рождения одного из своих внуков (Герцула или Гесл-Лейба), то кого-то из них скорей всего назвали бы его именем. А так как этого не произошло, то, значит, он умер не раньше 1857 года (хотя и эта дата весьма условна). А если знать, что средний сын Гесл-Лейба, Пейсах, родился около 1880 года и был, без сомнения, назван в память знаменитого прадеда, то получается, что реб Пейсах умер между 1857 и 1880 годом. Уточнить все эти цифры, к сожалению, не представляется возможным, поэтому я только позволил себе в предыдущем абзаце немного сузить гипотетический промежуток с 1780–1880 до 1800–1870.

Поскольку то немногое, что мне известно о детях реб Пейсаха, Соломоне и Евеле, я успел уже между делом рассказать, то мне не остается ничего другого, как перейти к его внукам. Я уже упоминал, что у его старшего сына Соломона было пятеро детей: Фрейда, Хася, Сарра, Герцул и Гесл-Лейб. В этом ряду я до определенной степени могу ручаться только за первый и пятый номера. Во всяком случае, от нескольких человек я слышал, что младшим был именно Гесл-Лейб и (с меньшей уверенностью), что старшей была Фрейда. Остальных трех внуков и внучек реб Пейсаха от старшего сына я расставил вполне произвольно, руководствуясь такими незначительными нюансами в рассказах моих родственников, что переносить все это на бумагу — слишком долгое и неблагодарное занятие.

Что же касается Евеля, то точное количество его детей мне неизвестно вообще. Я знаю только, что у него было двое или трое сыновей, которые в полном составе эмигрировали в Америку еще с первой волной еврейской эмиграции (возможно, одним из их потомков был известный американский издатель Израиль Фрейдкин, чьи даты жизни — 1890–1939 — мне сообщили из Музея еврейской диаспоры), и дочь Хаше-Хана, которая жила в Клинцах со своим мужем Хайкиным и сыновьями Генахом, Лейзером и Хаимом. Рассказывали мне, что у Евеля было еще две дочери, которые жили в Новозыбкове и погибли во время немецкой оккупации, но даже их имен никто не смог вспомнить.

А все пятеро детей моего прапрадеда Соломона и, скорей всего, он сам жили в местечке Красная (или Попова) гора, что на западе современной Брянской области.