Леди так не делают - Екатерина Сергеевна Бакулина

этих словах брезгливость на лице лорда Хэмиша стала особенно явной.

– Признания? – сказала я. – О чем вы говорите?

– Он подписал признание, что желал смерти королю Эдварду и строил планы по захвату власти.

Хэмиш смотрел на меня. Верхняя губа чуть дернулась. Словно это я заставила Хэла подписать.

Ох. У меня внутри все похолодело. Такие признания могут стоить ему головы.

– Но ведь это неправда, – сказала я, пытаясь осознать. – Зачем?

– Сегодня утром признание в письменном виде было представлено Совету. Завтра должен был состояться суд.

«Должен был»? Значит, какая-то надежда все же есть. Суда не будет?

Я поняла, что у меня руки начинают дрожать. Этого не может быть!

– Сегодня утром, как и остальные лорды Совета, я был крайне удивлен, – сказал Хэмиш. – Но узнав, что произошло с вами, я, по крайней мере, понимаю причины. И весьма разочарован. Подобное понятно для человека простого, но для принца крови, который должен в первую очередь думать о благополучии страны, это возмутительно и недопустимо. Он был должен руководствоваться государственными интересами, а не заботой о безопасности своей любовницы.

Я… Он так сказал это, что мне нехорошо стало. Мерзко. В жар ударило, вспыхнули уши. Не то, чтобы стыд, мне нечего стыдиться. Скорее возмущение. Мы не любовники.

Но это даже не важно. Хэл защищал меня, пытался спаси, не думая о себе. И именно этим возмущен лорд Хэмиш.

Спорить сейчас бесполезно.

– Что теперь с ним будет? – спросила я.

Лорд Хэмиш нахмурился.

– Завтра утром снова соберется Совет. Учитывая вторжение Малькольма это неизбежно. Завтра я пришлю за вами своих людей, они проводят вас во дворец, и вы выступите перед Советом. Расскажете все, что вам известно.

– Хорошо, – сказала я.

Если это сможет хоть как-то помочь Хэлу, то я готова. Очень надеюсь, что поможет.

Выступить перед Советом… И перед Кеннетом в том числе. И он мне это не простит. Но сейчас я должна сделать выбор.

– А сейчас миледи, – Хэмиш чуть подался вперед, – я бы хотел, чтобы вы рассказали мне правду.

– Правду? – не поняла я. – Насколько я понимаю, вы уже знаете о том, что я рассказала мистеру Прескотту, и теперь хотите, чтобы я рассказала вам лично?

– Нет, – резко сказал он. – Я хочу услышать правду. Уж простите, но в эту историю я не могу поверить.

– Что вы имеете в виду? Вы не верите, что люди лорда Кеннета могли похитить меня?

Он скривился словно от кислого.

– Нет, в это я как раз верю. Это отлично подтверждает признание Харелта. Если на него пытались надавить, значит у них был повод. Но я не верю, что вы могли от них сбежать. Уж простите, но это звучит абсурдно. Вы что-то сделали для них, возможно, пообещали, и вас отпустили. Прежде чем выступать в защиту лорда Харелта, я должен точно понимать, что произошло и какие подробности этого дела могут всплыть.

Правду.

И что же мне делать?

– Они тоже не ожидали от меня подобного. Заперли дверь, но не подумали, что я могу вылезти в окно.

– В окно? Не льстите себе, леди. Вам не двадцать лет. Готов поверить, что в юные годы вы были способны проделать такое, но не сейчас.

Это обидно даже. Неужели все так плохо?

Но обижаться уж точно смысла нет. Доказывать нет смысла. Нужна простая правдоподобная и безопасная версия, чтобы закончить это. И мне все равно, что Хэмиш обо мне будет думать.

Ладно, пусть так.

– Я заплатила ему, – сказала я. – Этому мистеру Фармеру, который хотел добиться, чтобы я написала донос. Он и сам упоминал, что в этом деле все шатко, а лорд Кеннет может не удержать власть. И тогда мистер Фармер со своими бумагаи в руках, может попасть в неприятную ситуацию. Мы договорились, что он даст мне возможность сбежать, а я выпишу ему чек на значительную сумму.

Лорд Хэмиш довольно усмехнулся, потер ладонью колено.

– Но вы же знаете, что счета вашего мужа сейчас арестованы?

Я покачала головой.

– У меня есть свой. Титул маркизы Кайлмори достался моей матери, но доходы нам с ней пополам. А это немало.

Такое объяснение ему нравилось больше. Глаза заблестели, он кивнул. Радуется, что наконец добился откровенности?

– И почему вы пытались это скрыть? – спросил он.

– По соглашению с мистером Фармером, – сказала я. – Я говорю это только для вас, но это не должно выйти наружу.

– Понимаю, – он согласился. – Что ж, никогда не сомневался, что такие, как вы, всегда смогут выкрутиться из любой ситуации. Харелту стоило лучше знать вас и ничего не подписывать, не пытаться спасти. Вы не стоите того, чтобы ради вас рисковали жизнью. Такие как вы – всегда выплывут сами. Я вообще не понимаю, что он в вас нашел, детские воспоминания, разве что.

Я поднялась.

– Лорд Хэмиш, кто давал вам право говорить со мной подобным образом? – сказала холодно.

– Вы сами, леди, – сказал он и поднялся тоже. – В вас никогда не было ни скромности, ни добродетели, ни хотя бы относительной добропорядочности. Вы всегда вели себя вызывающе. А сейчас это переходит все границы приличий. Ваш муж обвинен в предательстве, а вы… Вы хоть раз поинтересовались его судьбой? Вам нет до него дела. Вы радуетесь, что от него избавились. Живете здесь, в доме другого мужчины как… куртизанка.

Последнее слово он выплюнул, явно собираясь сначала сказать иначе, но сдержавшись.

Я стояла перед ним, понимая, что щеки горят. Ужасно. И я отлично понимаю, что эти слова мне еще повторят не раз. Если я появлюсь при дворе – всегда найдутся поборники морали, которые не упустят случая.

Но я не считаю себя виноватой. И не собираюсь оправдываться.

– Мои отношения с мужем вас не касаются, – сказала я.

Лорд Хэмиш кивнул.

– Не стану вас больше задерживать. Завтра мои люди приедут за вами, будьте готовы.

Глава 13. О Совете и лорде командующем

На меня смотрели.

Все эти люди во дворце, что попадались навстречу, разглядывали меня, некоторые перешептывались.

И я даже не хочу знать, что они думают обо мне. Все, что я могу – это гордо идти подняв голову. Мне нечего стыдиться. Я не девочка, чтобы меня можно было так просто смутить.

Но неприятно все равно.

– Вам стоит подождать здесь, миледи.

У дверей, в кресле.

В зале собрался Совет, и меня, конечно, не допустят просто так, меня вызовут только для того, чтобы выслушать, когда дело дойдет до моего вопроса. А потом снова выставят за дверь. Я и не ожидала