Малыш - Игорь Градов

— А кто сделает это?

— Глаз, — ответил Линь. — Он отлично умеет стирать память.

Я благодарно кивнул. Мне постелили в чуланчике за кабинетом Линя. И я долго еще сквозь неплотно прикрытую дверь видел, как он ходит по кабинету и о чем-то думает. Может быть, он вспоминал мою мать — Таю. Или свою прошлую жизнь на юге, такую счастливую и беззаботную…

Глава одиннадцатая Письмо

На следующее утро меня отвезли домой. Я ехал в черном лимузине, принадлежащем господину Линю, не менее шикарном и удобном, чем у Юродивого, и таком же дорогом. Рядом со мной небрежно развалился Желтый Глаз. По ходу дела он поучал:

— Ты, Малыш, талантливый мутант, но неопытный. А в нашем деле опыт бывает иногда важнее силы и таланта. Вот возьмем, к примеру, старуху Мару. Не сказал бы, что она самая сильная из нас, найдутся и посильнее, но ведь умеет постоять за себя! Да еще как! Правильно господин Линь тебе сказал — к ней в голову никто не залезет: ни я, ни ты, ни даже сам Юродивый.

— Почему так?

— Закрываться хорошо умеет, свои мысли прятать.

— А ты так можешь?

— Не настолько, конечно, хорошо, но все же…

— Научи меня! Мы же теперь снова в одной команде, коллеги, так сказать…

Глаз глубоко вздохнул:

— Ладно уж, по старой дружбе.

Следующие полчаса пути он посвятил моему обучению, а потом еще час я тренировался — прятал свои мысли, а Глаз пытался их прочитать. Наконец он удовлетворенно кивнул:

— Ну что же, неплохо у тебя получается… Значит, так: кое-чему я тебя обучил, ну, а дальше ты уж сам. И помни — обмануть Юродивого сложно, но можно. Главное, ни в коем случае не давай ему запугать себя! Страх — очень сильное оружие, когда человек боится, сразу открывается, и все его мысли видны, как на ладони. Юродивый этим и пользуется — зашугает клиента до полусмерти, а потом выворачивает его мозги наизнанку… И подчиняет себе — приказывает делать, что надо. Юродивый так свою власть в банде и получил — застращал, подмял под себе. А потом он добрался и до чиновников — до господина бургомистра, нотариуса, главы стражников… Они все ему служат. Кого он запугал, кого подкупил — куда ж без этого! Страх и деньги — хорошие орудия власти, поверь уж. И Юродивый умеет отлично ими пользоваться. Впрочем, ты-то к деньгам равнодушен…

Я кивнул — деньги мне действительно особенно ни к чему. Они требуются лишь для того, чтобы осуществлять мои маленькие желания. Например, на них я могу купить книги или немного жареных орешков, которые так люблю…

— Запомни, — продолжал Глаз, — поборешь свой страх — победишь и Юродивого. Не зря же в народе говорят: не так страшен черт, как его малюют. Но никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяй Юродивому залезать тебе в мозги, иначе он получит власть над тобой и будет потом дергать за ниточки, как куклу.

— Но ты-то ведь ему подчинился! — возразил я. — Юродивый сказал, что легко читает тебя, значит, и управляет тобой…

— Это он так думает, — хитро прищурился Глаз, — я ему открыл лишь то, что никакой ценности не представляет. А самое главное спрятал поглубже. И закрыл его намертво… Да, я прикинулся испуганным — но лишь для вида, пусть Юродивый думает, что управляет мною! Как говорится, чем бы дитя ни тешилось… Лишь бы в мозги ко мне по-настоящему не влезал.

Глаз довольно засмеялся и откинулся на спинку сиденья. А я подумал: мой бывший приятель не так прост, как кажется. Поддался для вида Юродивому, прикинулся дурачком, а сам обманул его. Если разобраться, Глаз похож на головку репчатого лука — одна шелуха под другим, пока до сердцевины доберешься — наплачешься…

— Ты только меня не подводи, — попросил Глаз, — не говори Юродивому, что я обманул его. А то плохо будет — и тебе, и мне. Юродивый — очень жестокий и мстительный человек, и в случае чего…

Я пообещал, что буду очень осторожен. Я на самом деле не хотел подводить Глаза, даже случайно: во-первых, он мой приятель, хоть и бывший, а во-вторых, мы теперь были в одной компании. Значит, снова являлись партнерами. Поэтому наш долг — действовать сообща…

На пороге дома меня встретила матушка:

— Вернулся, сынок, — обрадовалась она. — Правильно — погостил у тетушки, и сразу назад, домой. Как там Лана и ее муж?

Пришлось на ходу сочинять:

— Тетушка немного приболела, спину сильно ломит. Говорит, на огороде потянула, когда картошку сажала, и теперь разогнуться не может. А дядя Ютос ничего — пыхтит себе помаленьку…

— Надо бы травнице Маре сказать, чтоб зашла к Лане, — забеспокоилась матушка, — дала бы какой-нибудь мази или, скажем, натирки от спины… Как Лана одна с огородом управляться-то будет? На дядю Ютоса надежды никакой — запьет опять или смоется из дома на неделю. А время-то сейчас горячее, один день год кормит.

Я кивнул. Муж тети Ланы, к сожалению, сильно любил выпить, а, поскольку денег на вино и пиво у него никогда на было, то гнал самогонку. Которую потом продавал или выпивает сам, с друзьями. После этого он уходил на несколько дней или даже неделю в запой — дома не ночевал, шлялся бог знает где. Через неделю, изрядно потрепанный и помятый, он приползал обратно и вновь принимался за хозяйство. Помогал Лане на огороде, возил овощи на базар, делал что-нибудь по дому… Пока не подоспеет очередная порция браги. И тогда все по новой.

Тетка его ругала нещадно, обзывала бездельником, дармоедом, нахлебником, но не выгоняла насовсем. Наоборот — после загулов принимала его обратно. Бывало, поругается, поворчит, повздыхает несколько дней, а потом в семье снова тишь и гладь. Можно сказать, что они живет душа в душу. До очередного запоя Ютоса. А что ей делать? Детей нет, и муж — самый близкий для Ланы человек.

Тетка очень любит меня — гораздо больше, чем Ника и Дару. Наверное, жалеет, как «убогонького» и «несчастненького». Конечно, она рада принять Ника с Дарой, угощает их, но по-настоящему любит только меня. Я это чувствую. Я также ее люблю — за простоту, доброту и искренность.

Иногда мне приходится прочищать мозги дяде Ютосу — чтобы вывести из запоя, но навсегда избавить от пагубной привычки я, увы, не могу. Это выше моих сил. Может, Мара поможет? Даст какие-нибудь свои травки, настои… Хотя надежды тоже мало. Но попросить-то можно…

Тетка Лана, к слову, приходится моему отцу (я имею в виду мастера Дана) сводной сестрой. Я могу всегда навестить ее. Мать меня легко отпускает — все развлечение, а то один да один дома. Ни друзей, ни приятелей… Отец также не возражает — близкая родственница. А я получаю отличную возможность смыться из дома и спокойно делать свои дела. Не посвящая в свои планы никого…

Ред появился, как я и рассчитал, через два дня. На сей раз — в своей обычной машине, в сопровождении парочки громил. Он немного потоптался возле нашего дома, словно ему было очень неловко, потом вошел. Его громилы остались ждать снаружи.

Мы в это время завтракали — я и мама. Отец утром рано ушел к себе в мастерскую, Ник, как всегда, ночевал у кузнеца. Он все больше времени проводил в кузне, что весьма радовало отца — наконец-то сын научится настоящему делу! Хватит дурака валять, пора за ум браться, ремесло осваивать и родной семье помогать…

Я сильно подозреваю, что Ник остается в кузне потому, что просто не хочет возвращаться домой, под бдительный надзор матушки. Где-то я его даже понимаю. Бывало, придет Ник домой, а матушка сразу на него налетает, начинает расспрашивать: что делал, сынок, чем занимался, не встретил ли подходящую девушку? Может, нам пора сватов засылать?

После замужества Дары мать только о том и думает, как бы поскорее женить брата. Очень уж ей хочется с внуками повозиться, пока силы еще есть. Но Ник с женитьбой не торопится. К чему? И так хорошо! Работа у него много времени не занимает, остается время и с парнями в расшибалочку поиграть, и пиво в таверне попить, и на танцы сходить, если возникнет такое желание. А по поводу девиц Ник не заморачивается — сами найдутся!

Это чистая правда — Ник нравится многим девушкам, женским вниманием он никогда обделен не был. Что весьма беспокоит нашу матушку: а ну как сына захомутает какая-нибудь не слишком порядочная? Ник-то еще неопытный мальчик, в женщинах, поди, не разбирается…

Вот тут я бы возразил: Ник лет с двенадцати начал интересоваться противоположным полом и, я думаю, уже имеет немалый любовный опыт. Ему есть, чем похвастаться. В отличие от меня… Впрочем, мне думать о девушках не положено — я же мальчик, почти ребенок. По крайней мере, так выгляжу внешне. К тому же, кроме Ирмы мне, если разобраться, мне никто не нужен. А она сейчас далеко, у Мары…

Ред вошел на кухню и громко поздоровался с матушкой:

— Доброе утро, хозяйка.

Матушка с тревогой посмотрела на него — визит главного помощника Юродивого не сулил ничего хорошего. Но все-таки вежливо кивнула: