Малыш - Игорь Градов

Линь протянул мне ладонь, и я машинально взял ее. Потом заглянул ему в глаза. И понял, что все это правда. А затем неожиданно потерял сознание — впервые в своей жизни.

Когда я очнулся, то обнаружил, что лежу на кушетке в крошечной комнатке, можно сказать, в чуланчике, расположенном за кабинетом Линя. Что-то вроде небольшой комнаты отдыха. Я отчетливо слышал разговор, происходивший в кабинете.

— Ты не имел права ему рассказывать! — звучал резкий женский голос. — И зря ты приказал меня привезти — ни к чему было начинать этот разговор. Малыш не должен ничего знать…

Я тут же узнал этот голос — моей матушки. Она тоже здесь? Но зачем, почему? И что у нее общего с господином Линем? Кроме, возможно, общих родственников, конечно…

Я решил встать с кушетки и объявить о себе (подслушивать ведь нехорошо), но ответ господина Линя заставил меня замереть на месте:

— Юка, я так долго ждал этого. Целых девятнадцать лет! Я мечтаю наконец обрести сына. И имею на это право…

— Все равно ты поступил неосторожно, — возражала матушка. — Ты подумал, что теперь начнется? Девятнадцать лет никто ничего не знал и ни о чем не догадывался, а теперь? Ни к чему было ворошить старые тайн, пусть бы все так и оставалось…

— Кое-что изменилось, — тихо сказал господин Линь, — Юродивый знает или, по крайней мере, догадывается, что Петер — мой сын. Он ведь не случайно прислал его сюда, решил проверить меня. Но Юродивый сильно ошибся — Петера я ему никогда не отдам. И от себя больше не отпущу. Как бы ты ни просила…

Я не мог больше сидеть в комнате и выскочил. Матушка и Линь стояли посреди кабинета и спорили.

— Мама! — прижался я к платью матушки.

— Малыш! — привычно погладила она меня по волосам.

Линь грустно посмотрел на нас.

— Юка, пора рассказать Петеру всю правду.

Мать тяжело вздохнула и кивнула, Линь сказал мне:

— Слушай внимательно, Петер. То, что я тебе расскажу, было тайной. Девятнадцать лет, почти с самого момента твоего рождения…

Я показал глазами на мать — может, лучше нам поговорить с глазу на глаз? Чтобы потом не пришлось чистить матушке память…

Линь понимающе кивнул:

— Глаз снял с Юки блокировку, она все вспомнила. И кем ты являешься на самом деле, и сколько тебе лет. Позже мы опять сотрем ее память — ради ее и твоей безопасности. А теперь слушай меня.

…Твою мать звали Тая. Я имею в виду — настоящую, биологическую мать. Ту, что тебя родила. Когда мы встретились, ей было восемнадцать, мне — двадцать… Мы полюбили друг друга и вскоре поженились. Я занимался мелкой торговлей — ездил по южным поселкам, продавал разные вещи… И мы были очень счастливы — Тая, я и ты, наш любимый сынок. Маленькая, дружная семья, у которой, конечно, были свои заботы и свои трудности, как у всех… Но ничего, что могло бы затмить наше счастье.

…Тебе исполнилось два месяца, когда пришла беда. На нас напала банда Юродивого — он промышлял налетами на поселки, отбирал у людей добро и угонял их на свою территорию. Налет произошел внезапно, ночью, мы были к нему не готовы. Бандиты жгли дома, убивали мужчин… Многие из нас погибли, я сам был тяжело ранен, оглушен взрывом. Бандиты не стали меня добивать, посчитали, что мертвый. В перестрелке погибла твоя мать — бросилась ко мне, когда заметила, что я упал, и получила шальную пулю в голову…

Тебя спасла моя двоюродная сестра, Юка. Она приехала накануне к нам в гости и во время налета укрылась во дворе. Она вынесла тебя из горящего дома, когда Тая погибла… Потом бандиты погнали уцелевших жителей за собой — им требовались работники на новых территориях, прежде всего — женщины. Юка сказала, что ты ее сын, и вас не тронули.

Когда я очнулся, то увидел, что в поселке никого не осталось — одни трупы на улицах да дымящиеся развалины… И мерзкий горелый запах плоти, я иногда до сих пор его чувствую. Я нашел тело Таи и горько заплакал — так мне было тяжело. Сначала я тоже хотел умереть, чтобы быть с ней, но меня удержало от этого страстное желание отомстить Юродивому, убить его. Я поклялся уничтожить его во что бы то ни стало, чего бы мне это ни стоило.

Несколько недель я был между жизнью и смертью, но, спасибо добрым людям, — выжил. Они выходили меня и дали знать родным. А те уж поставили меня на ноги.

Когда я поправился, то решил разобрать развалины дома — найти и похоронить тебя и мою сестру Юки. Я думал, что вы погибли в огне… Но ничего не обнаружил. Тогда я начал осторожно расспрашивать и через некоторое время узнал, что вас угнали на территорию Юродивого. А потом до меня дошли слухи, что Юку полюбил мастер Дан и взял себе в жены. Так ты обрел новых родителей.

Через полгода я разыскал их, и мы поговорили. И решили, что ради твоей безопасности лучше пока никому не знать, кто твой настоящий отец. Затем у Юки и Дана родились свои дети, Ник и Дара, твои брат и сестра, жизнь пошла своим чередом… Я дал Дану немного денег, и он арендовал мастерскую. Я жил поблизости от вас, чтобы иметь возможность хотя бы изредка видеть тебя. Купил домик на южных окраинах Старого города, занялся продажей товаров… Тогда этот бизнес только начинался, и я успел взять его под контроль. Потом сколотил банду, разыскал эти армейские склады, оборудовал базу. И стал контролировать почти всю добычу товара в Старом городе.

Но я помнил о своем обещании и искал возможность отомстить Юродивому. Но подобраться к нему оказалось не так просто — он плотно засел в своем бункере и носа оттуда не высовывал. Чуял, подлец, что смерь его близко ходит…

Так я и жил. Иногда наблюдал, как ты играешь возле своего дома — издалека, конечно, чтобы никто не заметил. Затем выяснилось, что у тебя обнаружились особые способности. Мне об этом, кстати, сообщила травница Мара…

— Да? — удивился я. — Ты говорил с ней? А не опасно ли? Она же за Юродивого!

Я и не заметил, как перешел с Линем на «ты»… Впрочем, как иначе обращаться к своему родному отцу?

— Мара только за себя, — усмехнулся Линь, — и ни за кого больше. Она сама разыскала меня и шепнула, что может сообщить интересное кое-что о моем сыне. За некую сумму. С тех пор я с ней и сотрудничаю. Мара много мне чего рассказывает — о Юродивом, его банде, о вас, о жителях поселка…

— А вдруг она продаст тебя Юродивому? — засомневался я. — Или он сам все узнает, когда залезет к ней в голову…

— Нет, — улыбнулся Линь, — Мара умеет хранить свои тайны. Да и чужие тоже. Главное — хорошо платить ей. А в голову к ней никто не залезет, не сомневайся. Даже Юродивому это не по силам… Мара посильнее его будет!

Я обдумывал услышанное. Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Я был ошарашен, оглушен, раздавлен свалившейся на меня информацией. И пытался как-то упорядочить ее.

Так, значит, господин Линь — это мой настоящий отец, а мать — не моя мать, а двоюродная тетка. Мастер Дан, получается, не мой отец, а… Двоюродный дядюшка по линии матери? А кто же тогда Ник и Дара? Троюродные брат и сестра?

Впрочем, не важно. Я решил, что Буду по-прежнему считать своими родителями Дана и Юку, а Ника и Дару — братом и сестрой. Ведь мать и отец — это не те, кто тебя родил, но те, кто тебя вырастил. По крайней мере, так у нас считают.

Мы проговорили с господином Линем еще час. Он рассказал мне о юге, о том, где похоронена моя мать. И обещал свозить на ее могилу, как только будет покончено с Юродивым.

Собственно, ради этого он и открыл мне свою тайну — чтобы я помог ему. В принципе, я был согласен — Юродивый мне никогда не нравился, и без него, я уверен, наша жизнь станет намного спокойней. Лучше, чтобы у нас правил господин Линь — при нем и порядка, и законности будет больше. Я сказал, что помогу Линю подобраться к Юродивому, но сам убивать его не стану. Тот понимающе кивнул.

Честно говоря, я не испытывал к Юродивому особой ненависти. И даже не винил его в гибели своей матери, Таи. Наверное, потому, что никогда ее не видел. У меня уже была матушка — Юка, и я искренне любил ее. Было еще одно соображение — Юродивый мутант, значит, одним из нас, один из очень и очень немногих.

Линь, кстати, оказался обычным человеком, не мутантом, я понял это, когда взял его за руку. Когда мы решили все вопросы, Линь сказал:

— Время позднее, возвращаться опасно, оставайся-ка ты, Петер, у меня на ночь. Я прикажу постелить тебе в комнате отдыха.

— А Ред? — напомнил я. — Что с ним будет?

— Отпустим его, — пожал плечами Линь, — убивать переговорщиков у нас не принято. Отвезем поближе к лагерю Юродивого, и пусть катится на все четыре стороны.

— А матушка? Я имею в виду Юку… — смутился я.

— Утром ее доставят домой, — сказал Линь, — конечно, перед этим придется почистить ее память, сам понимаешь…

Я кивнул: так безопаснее для всех, и прежде всего — для нее самой.