Оборона Порт-Артура: «Сухопутные не признают моряков, моряки сухопутных, да еще и между собою вражда…» - Андрей Гущин

Капитан, видимо, понимая и прогнозируя реакцию коменданта крепости, предпочел вернуться к генералу А.М. Стесселю с жалобой на генерала К.Н. Смирнова. Последовало гневное резкое письмо Стесселя в адрес Смирнова. В итоге крепость буквально за месяц до полной блокады лишилась крупной партии продовольствия, исчисляемой несколькими вагонами{456}. Этот факт был подробно рассмотрен в ходе судебного процесса, и, по мнению стороны обвинения, крайне отрицательно влиял на обороноспособность крепости, почему и был включен в качестве одного из обвинений в адрес А.М. Стесселя в официальное дело о сдаче крепости Порт-Артур: «Разрешение им, генералом А.М. Стесселем, вопреки распоряжениям коменданта, вывоза из крепости продуктов»{457}.

Конфликт главных сухопутных начальников привел к тому, что еще до начала осады крепость лишилась немалой части продовольственных запасов.

Когда Порт-Артур был отрезан, комендант, желая избежать эпидемий, приказал сосредоточить всех больных тифом, дизентерией в одном 5-м подвижном госпитале, расположенном в районе Тигровки (полное название местности Тигровые горы, но в воспоминаниях встречается чаще упрощенное Тигровка. — А. Г.){458}. Против такого нужного мероприятия восстал генерал А.В. Фок, боясь, что выделенное в этот госпиталь из лазаретов его дивизии имущество будет заражено. А.М. Стессель принял сторону соратника и отменил распоряжение коменданта. После этого инфекция распространилась по всем госпиталям крепости Порт-Артур{459}. Ослабленные ранениями пациенты госпиталей легко подвергались эпидемиям. Только когда число заболевших достигло 1200 человек, генерал А.М. Стессель разрешил сосредоточить всех больных тифом и дизентерией на Тигровке. То есть так, как первоначально и предлагал комендант. Этот случай демонстрирует нам не только то, как разногласия влияли на обороноспособность крепости, но и насколько высоко ставил заботу о своей дивизии генерал А.В. Фок. Безусловно, порой это приносило ущерб общему ходу дела, но поддержание благополучия и забота о своей «семье» — части являлась исключительной характеристикой императорской армии.

Для ремонта и укрепления сухопутных позиций крепости привлекались все возможные ресурсы, но основной рабочей силой было местное китайское население. После того как прервалось сообщение с действующей армией, в Русско-китайском банке не оказалось денег. Поэтому находившийся в нем кредит обороны в 200000 рублей не мог быть доступным для использования в течение какого-то времени{460}. Но в казначействе 3-го Сибирского корпуса, командиром которого состоял генерал A.M. Стессель, наличными деньгами насчитывалось 1 миллион 20 тысяч рублей. С рабочими, занятыми на исправлении укреплений, необходимо было производить расчет ежедневно, и комендант направил начальника инженеров полковника А.А. Григоренко к A.M. Стесселю с просьбой ссудить крепости временно 50 тысяч рублей на укрепление позиций. Взамен предлагалось сделать на эту сумму перевод в банке на счет 3-го Сибирского корпуса, куда деньги должны были поступить через две недели. Но ждать две недели противник бы не стал. А генерал А.М. Стессель решительно отказал в этом не только полковнику А.А. Григоренко, но и лично обратившемуся к нему коменданту крепости{461}. Отказ сопровождался только тем мотивом, что деньги корпуса должны были находиться при самом корпусе. Невольно создалось впечатление, что К.Н. Смирнов просил в долг для себя лично, а не для обороны крепости. На замечание генерала К.Н. Смирнова, что в случае отказа выделить деньги он прекратит работы по ремонту укреплений, А.М. Стессель ответил, что это не его дело{462}. Поборов в себе обиду, комендант немедленно вызвал с позиций генерала Р.И. Кондратенко, которому предлагал стать посредником при переговорах со А.М. Стесселем. Неизвестно каким образом, но Р.И. Кондратенко удалось выпросить 15 тысяч рублей, и работы не были остановлены{463}. Гибель Кондратенко на форту № 2 отняла главного координатора общих усилий, и генерал Смирнов, оказавшись в изоляции, не смог должным образом самостоятельно координировать действия отдельных начальников в целом и препятствовать решению о сдаче крепости. Беспомощность К.Н. Смирнова и его сложности при вступлении в должность объяснялись поддержкой личности A.M. Стесселя определенными кругами офицеров осажденного гарнизона или хотя бы их лояльным отношением к генералу.

Конфликты среди генералитета осажденной крепости Порт-Артур объясняются, с одной стороны, отсутствием нормативной базы, регламентировавшей взаимоотношения и степень подчинения начальников в равных чинах и состоявших в равных должностях; с другой стороны, ситуацией, когда неформальные традиции приходили в соприкосновение с нормами, изложенными в военных постановлениях, и пр. Поэтому недопустимо при анализе событий военной истории пренебрежение рассмотрением человеческих «слабостей», увлечений, особенностей мировоззрения. Конфликт генералов сводился к полноте власти в изолированной крепости. Традиционный набор средств в этой борьбе, таких как старшинство в чине, старшинство по пребыванию в должности, не давали преимуществ ни A.M. Стесселю, ни К.Н. Смирнову. И обе стороны конфликта использовали вполне «гражданские» способы отстранения конкурента от должности: патронатные связи, виртуальный капитал близости к монарху, попытки заручиться поддержкой у гарнизона, написание доносов, жалоб, обращений в прессу и пр. Безусловно, ущерб от таких «местнических» споров подчас очень трудно конвертировать, но и отрицать их негативное влияние не приходится. В данном случае вооруженные силы только отражали ситуацию в обществе и государстве. Ибо борьба «партий» существовала практически в любой сфере Российской империи, и зачастую эта борьба была направлена на получение выгоды. Генерал А.М. Стессель не стал подчиняться положению о крепостях, но и судебный процесс по делу о сдаче крепости Порт-Артур происходил с нарушениями норм действовавшего на тот момент законодательства. Судебное решение о падении любой крепости выносилось в начале XX в. на основании высочайше утвержденной инструкции о крепостях. Для каждой крепости существовала своя инструкция, в которой указывалось значение крепости, ее конкретная роль в случае открытия боевых действий и сроки вероятного сопротивления противнику. Для коменданта крепости Порт-Артур такой инструкции разработано не было{464}, более того, еще до осады не могли решить, к какому уровню крепостей относится Порт-Артур[26]. Генерал-адъютант А.Н. Куропаткин во время судебных слушаний на вопрос защитника генерала В.А. Рейса присяжного поверенного Нечаева о стратегическом значении Порт-Артура как крепости ответил: «Мы так не готовы в Порт-Артуре, что самое лучшее было бы передать его китайцам».{465}. Поэтому ситуация, в которой оказались сухопутные начальники крепости на судебном процессе, также проецирует ситуацию, бытовавшую в сфере правового регулирования в России начала XX в. Осуждение или оправдание зависело не столько от положений закона или его трактовки, сколько от совокупности иных факторов. И как показал порт-артурский процесс, перед правовым произволом того времени беззащитной могла оказаться даже такая значимая фигура, как генерал-адъютант, не говоря уже о простых крестьянах, мастеровых и пр. В то же время в русском обществе накопились претензии к военной элите[27], и поэтому образованное население империи судебный процесс о сдаче крепости Порт-Артур восприняло с высокой степенью энтузиазма. Общество легко последовало за приманкой, предлагаемой государством, и четыре генерала приняли на себя основной удар за неудачи на войне, забастовки, революционные события 1905-1907 гг. и пр.

В источниковедческом плане материал второй главы нашей книги демонстрирует, насколько использование официальных документов без параллельного изучения мемуарного наследия может искажать представления исследователя о реалиях того или иного события русской военной истории. Согласно официально изданным Генеральным штабом «Спискам генералитета по старшинству», комендантом крепости Порт-Артур являлся генерал К.Н. Смирнов; согласно списку чинов Маньчжурской армии, он также руководил обороной крепости, но реальным верховным распорядителем оказался все-таки генерал Стессель.

Заканчивая книгу, хотелось бы сказать несколько слов о судьбах офицеров-артурцев. Генерал А.М. Стессель шесть месяцев находился в тюрьме, откуда был освобожден по личному указу императора. Генерал А.В. Фок, считая себя оскорбленным, подал в отставку и под чужими флагами воевал на Балканах. Генералы В.Н. Горбатовский и Н.А. Третьяков приняли участие в Первой мировой войне. Генерал К.Н. Смирнов в 1908 г. вышел в отставку, умер 9 ноября 1930 г. от воспаления легких в Панчево (недалеко от Белграда).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ